Шрайк принял сидячее положение и протер глаза:
– Мы где уже?
– Добираемся до Предела, – отозвался Петруха.
Предел… Условная черта, за которой заканчивается царство вечной мерзлоты. Своего рода граница между мирами: новым, холодным миром людей, и старым, относительно теплым миром, в котором царствуют алчущие… и не только они.
– Скоро сумерки, – сказал Пустынник, не открывая глаз, – надо будет остановиться и найти место для ночлега.
Это значит, они сделали порядка трехсот километров, и это за один день, мысленно прикинул Макс, занимая место у правого кормового пулемета. А еще ведь трехчасовая остановка у Завода – за это время можно было сделать еще под сотню. Что ж, даже с учетом того, что езда будет не круглосуточная, как он думал вначале, получается все равно не так уж и плохо. Путь до места назначения займет четыре дня, максимум пять. И обратно пять. Итого десять. И пусть даже пять на месте и еще пять на непредвиденные обстоятельства. Итого двадцать дней. В то время как у него в запасе месяц и двадцать дней. Оптимистичная картина в целом.
За этот день не произошло ровным счетом ничего. Несколько раз вдали показывались стаи волкарей, да и только. Просто прогулка, как подумал бы неопытный сталкер. Однако все без исключения отдавали себе отчет в том, что очень скоро все изменится, может быть, прямо сейчас, или как только они остановятся, чтобы найти ночлег.
– Где ночевку искать думаешь? – поинтересовался Игорь.
– В развалинах. Через пару километров должен быть мертвый город. Найдем удобное место там.
– Постой-ка, – насторожился охранник, – у тебя же нет карты! Откуда ты знаешь, что дальше город? Неужели ты и здесь ходил?
Сталкер в ответ указал пальцем в небо:
– Они мне сказали.
Несколько взглядов проследили направление пальца Пустынника. Там, в вышине, бесшумно скользили маленькие черные тени.
– Это еще что за?..
– Это птицы, вороны, если не ошибаюсь. Или, точнее, то, во что превратились прежние вороны под воздействием «химеры».
– Те самые, о которых поют «Черный ворон, что ж ты вьешься над моею головой?» – криво ухмыльнулся Влад.
– Они самые. Твои тезки. Первый раз видишь?
– Да… раньше только на картинках видел…
– Забудь про картинки, ты вживую их не узнаешь, – мрачно пообещал Пустынник.
– Они опасны?
– Обычно нет.
Ольга поежилась:
– Мне уже становится страшновато.
– Забудь о них.
Сталкер постучал в окошко водительской кабины:
– Впереди должен быть город. Будем останавливаться на ночлег.
– Откуда ты знаешь? – удивился Латышевский.
– Над нами птицы. Значит, близко город.
Слепнев сверился с картой:
– Точно. Город Иваново. Нам неизвестно, есть ли поблизости человеческие поселения – значит, почти наверняка город мертв. Там могут быть волкари…
– Иваново… Иваново… Иваново… – Пустынник несколько раз повторил это слово, словно пробуя его на слух.
– А еще там могут быть бандиты или одичавшие, – добавил Слепнев, и люди в кузове содрогнулись от отвращения.
– Одичавшие? – с недоумением спросил Пустынник.
– Мы так зовем людоедов, – пояснил Сергей.
– Понятно, – медленно выговорил сталкер и добавил: – Я вспомнил это место. Я уже был здесь.
– Это не соответствует ни одному маршруту, по которым ты ходил в рейды для университета, – заметил Петруха, на что Пустынник отреагировал моментально:
– Путь напрямик не всегда самый короткий.
Город выплыл прямо перед ними из мрака сгущающихся сумерек, словно остров посреди замерзшего океана.
Вездеход медленно вполз в город и перебирался через сугробы, в которых угадывались останки транспорта – машин и грузовиков.
– Тут царит вечный мороз, – сказал Сергей, – наш вездеход сейчас едет примерно в двух с лишним метрах над уровнем грунта.
– Поменьше трепитесь, побольше смотрите по сторонам, – скомандовал Игорь. – Здесь запросто может быть кто или что угодно.
– Да, – согласился сталкер, – волкари часто устраивают в таких местах передышки на день-другой после удачной охоты.
Везде царило запустение, и сам город напоминал кладбище. Во многих домах все еще сохранились стекла в слепых, безжизненных окнах. Тут и там виднелись полуразрушенные здания, осевшие и обвалившиеся.
– Жуткое место, – процедил Михаил, – хотя я бывалый сталкер, но нигде, ни в одном городе меня так не пробирала дрожь.
– Ты раньше ходил в рейды в такие же большие города? – Ольга посмотрела на него, скосив взгляд.
– Нет.
– В этом и причина, полагаю. Маленькие городишки точно такие же, но здесь сильней чувствуется масштаб того ужаса, что произошел почти сто лет назад…
– Ты права, наверное, – Михаил взглянул на девушку с некоторым уважением.
– Угу. Я должна была стать психологом… но Игнатий Петрович помешал. Забудь, в общем.
– Пустынник, как считаешь, где нам стоит остановиться? – выглянул из оконца Слепнев.
– Пока не знаю, Семен Борисович. Сворачиваем вон туда, по самой широкой улице.
Макс обернулся и взглянул на сталкера:
– У меня такое чувство, что ты точно знаешь, куда мы направляемся, и ориентируешься в этом городе.
Пустынник чуть помедлил с ответом:
– Ты угадал.
Минут пять на борту вездехода царило молчание. Атмосфера покинутого, безжизненного города угнетала, словно дух склепа, в котором покоились останки по меньшей мере пары сотен тысяч человек, погибших тут в течение менее чем одни сутки. Город весьма близок от Москвы, и как раз между ними упал чудовищный метеорит. Взрывная волна не докатилась сюда, об этом свидетельствовали относительно целые здания, однако кошмарная эпидемия началась тут очень быстро. Половина населения погибла мучительной смертью, а вторая… Что чувствовали люди, в муках умиравшие в безжалостной хватке своих родных, близких, друзей?
И сейчас все эти несчастные находились совсем близко: в домах, в остовах машин, прямо под гусеницами вездехода, скрытые толстым слоем льда и снега. Весь город – одно большое кладбище.
– Это правда, что иногда тут можно встретить души умерших людей? – полюбопытствовал Ворон.
– Ты кого спрашиваешь? – отозвался Игорь.
– Ну тебя, например. Ты же сталкер?
– Я с ними не встречался. Встретился бы – больше бы шагу сюда не ступил. Хотя сам я таких баек наслушался предостаточно. Как-то встретил человека, который клялся, что его четверых товарищей схватили призраки и заразили вирусом, но не поверил, конечно.
