Когда их лица разгладились и расслабились в священном ужасе перед колдующим демоном, я выбрал момент и со всей дури хряснул кулаком по голове старшего охраны. Голова лопнула, как спелый арбуз, и заляпала окружающих серо-желто-красными брызгами, а я схватил труп, забросил себе на плечи, как рюкзак, и со всей мочи побежал вперед, стараясь резко менять направление движения.
Тут же я почувствовал, как в труп на спине воткнулось не менее четырех стрел, застрявших в его костях. Лишь одна пробила его насквозь и поранила мне лопатку. Но это было терпимо и только подстегнуло меня в моей сумасшедшей гонке.
Забежав за стволы деревьев, я бросил свою «подушечку для иголок» и прибавил ходу — благо, что перед этим поспал, поел, а сила тяжести позволяла нести свое массивное тело легкими длинными прыжками, как будто бежал олень. Рядом пролетали и втыкались в землю, в стволы деревьев длинные стрелы, но страха не было, только азарт — не возьмете! Уйду! Куда вам против земного манагера, жалкие рабовладельцы!
«Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а-а-а затем!.. А-а-а…» Я завопил тогда, когда стрела, уже на излете, пробила мне руку у левого плеча и осталась торчать, заткнув дыру древком, и это хорошо, иначе я бы истек кровью.
С удивлением я воззрился в инородный предмет, воткнувшийся в мое тело. Боли не ощущалось — толчок, как будто ожог, и вот уже в руке стрела! Хорошо еще, что угодила она не в кость, — мясо все-таки легче заживает. А я все бежал и бежал, оставив далеко позади преследователей. Меня подстегивал страх смерти, азарт — для меня это было как ролевая игра, и воля к свободе — ну не привык я быть рабом, не хочу я быть рабом и не верю в бесконечные перерождения, в результате которых я в конце концов стану генеральным директором фирмы «АРРО», а еще лучше ее владельцами — Артемом Михалычем и Романом Михалычем, двумя сразу. Как это там? Двуликий Анус? Тьфу! Янус! Бежать… бежать… бежать… легкие разрываются от прогнанного через них воздуха, в крови кипит адреналин, рука начинает ощутимо болеть — дергает ее, как электричеством. Ну всегда я, как говорила бабушка, если не обделаюсь, так в готовое влезу! Всегда попадаю в неприятности!
Вот уже два человека на моей совести… Сколько их еще будет? А сколько надо, столько и будет! Кто с мечом к нам придет, тому хреново будет, как говорил Александр Невский. Ну, может, и не совсем так говорил, но смысл тот же. Бежать… бежать… бежать… Под ногами хлюп-хлюп-хлюп… вот и река. Направление понятно, сама река мне до лампочки — лучше подальше от нее — пить все равно из лианы, а полезешь к реке, окажешься у крокодилокаракатицы в пасти. Да ну ее на фиг, пусть живет — отравится еще мной… Бежать… бежать… бежать… Это я просто олимпийский бегун уже! Сколько бегу, да еще со стрелой в плече — мне не золотую, мне бриллиантовую медаль надо давать! Или жизнь…
Выдохся я не скоро. Примерно через час я перешел со сплошного бега на тот, что применяют в спецвойсках при длительных перемещениях: сорок пять минут бега — пятнадцать минут шагом, и так часами. Конечно, я не спецназовец, но на мне нет тридцати килограммов их снаряжения, и сила тяжести тут вполовину по сравнению с нашей планетой.
Интересные мысли лезут в голову, пока бежишь, как загнанный олень. А что, если это Земля, но только в прошлом? Много, много сотен миллионов лет назад? А почему нет? Или скажем так: один из вариантов Земли. Сила тяжести меньше? А если представить, что некогда в Землю ударил огромный планетоид, ну, типа Луны, и прилип к ней — жизнь уничтожена, все заново, вот и получилась новая Земля. А это старая.
Тьфу! Начитался инетских баек… Далее идея о параллельных мирах будет более реальна, чем моя теория. Выбросить из головы все это и заняться практическими вещами: надо удалить стрелу из руки, промыть рану, а потом опять бежать. Неудаленная стрела цепляется за кусты и причиняет дикую боль — шок от попадания прошел, и уже несколько часов я просто вою, когда случайно цепляю ветку куста.
Выбрав площадку посуше, я согнал с нее стаю гигантских бабочек, больше напоминающих летающие дамские веера, чем насекомых, и уселся на ствол упавшего дерева, предварительно убедившись, что под задницей не шевелится гигантская многоножка или жук величиной с кулак.
Поработав на вырубках, я научился это делать автоматически. После того, как увидел личинок многоножки, вылезающих из задницы несчастного раба, — она отложила в него яйца так ловко, что он даже этого не заметил. Говорят, они при откладке яиц в тело живых существ, а также во время нахождения внутри тела выделяют какое-то специальное вещество, полностью удаляющее боль и даже приводящее в эйфорическое состояние. Человек замечает, что его едят изнутри, только тогда, когда из прогрызенной в нем дырки ворохом сыплются бравые многоножки. Но тогда бывает уже поздно — от внутренних органов почти ничего не остается.
Вокруг было чисто, есть меня никто не собирался, и я приступил к изъятию проклятой стрелы. Перво-наперво надо избавиться от наконечника. Я переломил стрелу возле этого прекрасного изделия из обсидиана (вулканического стекла), завывая от боли и выкрикивая такие ругательства, что даже не подозревал, что я их знаю. Переломить — одно дело, а надо еще и открутить обломок, а это было трудно. Дерево очень прочное, волокнистое, высушено на славу.
Через пять минут мучений я справился и с этой задачей. «Теперь надо осторожно потянуть за оперенный конец… Ой, как больно! А-а-а… гадина!» Меня пробило такой болью, что аж затошнило. Из раны потекла кровь, которую я попытался унять, обмотав руку листом растения, похожего на банан (Ну я же не сказал, что это был банан, а похожее на банан, как я его себе представляю.) Да наплевать! Обмотал, и все тут! Вроде как кровь утихла и перестала капать — и вовремя. С отвращением я увидел, что к моей крови, скопившейся на зеленом мху, кинулась целая вереница каких-то жучков и паучков, жадно поглощающих мою вкусную начинку. Представилось: вот так уснешь на земле — проснешься ли? А ведь придется спать, куда деваться? Только вот надо будет уши заткнуть, чтобы не залезли уховертки и жуки всякие. Тут же ехидный голос изнутри спросил: «А ноздри и задницу тоже прикроешь?»
Снова бегу. Хлюп-хлюп-хлюп… Сколько есть сил, на свободу! На волю, в пампасы! Интересно, а есть тут пампасы? Есть, наверное, это же степи на их языке. Ну, в смысле, на индейском. Или не на индейском? Да ладно тебе занудствовать, Васька, беги, спасайся! Кровь остановилась? Славно. Это очень славно. Значит, еще чуток поживешь, орел степной, казак лихой.
Бег… бег… бег… И чего это я пренебрегал физкультурой? А почему не пошел в секцию рукопашного боя? Сейчас бы этак красиво всех врагов уложил, потом говорил так: «Я еще не докурил своей последней сигареты!» И чего несу? И не курил я никогда — как-то не принято это было в нашей семье, да и сигарет тут нет… Но какой-нибудь кальян точно есть — здесь все признаки морального разложения, а значит, есть и кальян. Черт с ним с кальяном, я хочу отдохнуть и пожрать хоть чего-нибудь. А вокруг никаких плодовых деревьев, никаких плодов, ничего съедобного. Жука схарчить? Да они тут все небось отравленные, мне только поноса не хватало… Ладно, перебьюсь. Найду потом чего-нибудь, хорошо еще масса тела большая, запаса надолго хватает, если бы тощий был — помер бы уже. «Пока толстый сохнет, тонкий сдохнет!» — чеканный афоризм.
