* * *
Шуршит в темноте трава, потрескивают под копытами веточки, жалуется одинокая ночная птица. Постепенно шум лагеря нарастает, заглушая тихие лесные звуки. К счастью, палатка королевских порученцев почти у края опушки. Между палаткой и деревьями горит костер, в котелке бурлит вода, уже на треть выкипевшая. Кто-то сидит на поваленном стволе, обхватив колени руками и опустив голову. Услышав приближение всадника, вскочил.
Темка спешился, отдал повод Шурке. Мальчишка принял молча. В свете костра княжич разглядел его непривычно суровое лицо.
– Знаешь уже?
Шурка кивнул. Солдатская молва летит впереди порученцев. К полуночи вряд ли бы нашелся хоть кто-то, кто бы не слышал о падении Торнхэла.
«Для него это тоже был дом», – подумал Темка. А еще там остался старый капитан Алекс Демаш, Шуркин дед. Если он выжил во время штурма, сейчас наверняка уже казнили. Все знают, что делают с защитниками захваченных крепостей. Хорошо хоть, Дарика с Лисеной остались в столице, княгиня не отпустила, хотя жена капитана и рвалась в Торнхэл.
Темка хотел что-нибудь сказать Шурке, но никогда не умел находить слова утешения. Мальчишка нерешительно спросил:
– Я пойду?
– Лучше возьми своего Рохлю, сходим к реке, искупаем.
– А ужинать?
– Потом. Я только быстро сбегаю, королю пакет отдам.
Костер в центре лагеря горел до небес. Темка даже в нескольких шагах чувствовал жар. Зато у королевского шатра светло. Кажется, Эдвин не один – у коновязи стоит могучий ладдарский конь под серой попоной. Темка глянул вопросительно на стражника:
– Пакет от князя Торна.
– Подождите.
Хм, что же за гость такой у короля? Охранник вышел быстро, мотнул головой: проходи, мол.
Темка вступил в ярко освещенный несколькими лампами шатер. За небольшим столом, сдвинув в сторону карты и прикрыв их сверху перевернутой, сидели Эдвин и незнакомый воин. Точно, из Ладдара: волосы стянуты в хвост, плащ по низу оторочен мехом. Княжич приветственно склонил голову. Успел мельком заметить слишком пристальный взгляд иноземца. Протянул пакет.
– Сегодня больше не понадобишься, – король взломал печать.
Княжич вышел, чувствуя все тот же внимательный взгляд. Что от него понадобилось этому ладдарцу?
Шурка уже ждал; рядом, понурившись, стоял Рохля – меланхоличный пожилой конь, отданный капитанскому сыну.
Княжич тихо, стараясь не разбудить спящих Марика и Фалька, скинул мундир, рубаху, натянул старые штаны. Совсем как дома, когда выбирался на ночную вылазку без разрешения. Фальк во сне что-то бормотал. Марк дышал почти неслышно. Когда Темка глянул, показалось: чуть дрогнули ресницы. Притворяется? Ну и шакал с ним.
Молча вышли на берег. Плотно сбитый волнами песок поблескивал под луной. Шурка загнал Рохлю в воду, ласково поглаживая шею коняги. Дега грациозно вошла в лунную дорожку.
– Кокетка, – шепнул ей Темка, и кобыла недовольно дернула ухом.
На берегу шум лагеря не слышен. Все та же птица тоскливо курлыкала, ей иногда отвечали из-за реки. Кто-то зашуршал в кустах, княжич даже оглянулся: все звери крупнее зайца давно ушли из этих мест. Но ничего не разглядел.
Теплая по сравнению с ночным воздухом вода подталкивала под колени; повинуясь пологому спуску, поднялась до плеч. Темка оттолкнулся от дна и поплыл на середину, стараясь поднимать как можно меньше брызг и двигаться бесшумно. Темная, чайного цвета вода легко поддавалась под руками, скатывалась по плечам. Холодное течение неприятно ударило по животу, потащило за собой. Темка повернул обратно: можно запросто переплыть на другой берег, но королевский порученец знал, что такое дисциплина. Шурка все так же обнимался с Рохлей, они бродили по отмели. Дега зашла почти по брюхо и беспокойно смотрела на хозяина. Темка подплыл ближе, коснулся мокрой рукой ее носа. Кобылка фыркнула, попыталась прихватить ладонь губами. Княжич встал на дно; тут вода доходила до пояса, и воздух обхватил плечи холодным полотенцем. На коже сразу же выступили мурашки. Ладно, у костра согреется. Но Темка не торопился. Смотрел, как плывет над вершинами сосен громадная луна. Тяжелая, того и гляди зацепит за самую высокую макушку. Вспорхнула птица, бесшумно пролетела над головами. Вот бы рассказать принцессе Анхелине! Только о том, что где-то в груди жалобно поскуливает маленький зверек, раздирая душу коготками: «Торнхэл взят! Взят Торнхэл!» – Темка бы умолчал.
Возвращаясь, княжич посмотрел в сторону королевского шатра. Могучий конь все еще там, гость не уехал.
* * *
Ординарец держал наготове рубашку и мундир. В чеканном серебряном тазу, стоявшем под сосной, парила вода, остывая в холодном утреннем воздухе. Несколько хвоинок дрейфовали к краю. «Почти как весной, в день Гнева Ольхи, на большой королевской охоте», – подумал Эдвин. Вот только дичь покрупнее и поопаснее.
Король промокнул лицо полотенцем. От бессонной ночи кружилась голова, князь Весеней Наш ушел перед рассветом. Оставшиеся часы Эдвин просидел над картой. Да, долгий вчера получился день. Уместились и падение Торнхэла, и привезенные князем Нашем известия, и принятое решение.
Эдвин повел плечами, разминая затекшую спину. Утренняя прохлада взбодрила, и не хотелось возвращаться в шатер, полный душных сомнений. Тяжелый разговор вышел с князем. Жаль мальчишку, что и говорить. Сам Эдвин хотел бы иметь такого наследника, как Эмитрий. Что же творит князь Дин! Неужели не понимает, что калечит сына? Объяснил про честь мундира папаша! Но известие о князе Шадине дорогого стоит, Артур слишком близок к коннетаблю.
Эдвин неторопливо надел рубашку, застегнул мундир. Он все обкатывал в уме решение, искал слабые стороны. Войска в Ивовую балку посылать нельзя, надо скрытно. Как неудачно, что отряд барона Улека далеко, вот уж кто прошел бы – птицы бы не вспорхнули. А других умельцев под рукой нет. Вояки хорошие есть, а чтобы с тайной миссией, да когда такого шанса больше не будет – увы. Придется посылать гонца. Дорога опасная, почти вплотную к местам боев. В обход не успеет – горы. Да, риск. Что и говорить, риск. Конечно, можно просто арестовать Шадина, палачи вывернут князя наизнанку. Но слишком заманчиво одним ударом лишить мятежников главаря.
Надо будет собрать человек двадцать попроворнее. Если гонец завтра к ночи не вернется, пойдут они. Шансов будет меньше, но и их сбрасывать нельзя. Все, решено. А поедет Маркий Лесс. Торна сейчас лучше не трогать, горе глаза слепит. Ледней трусоват. А Марк стоит и некоторых взрослых порученцев. Отчаянный, что и говорить.
Король повернулся к шатру. Адъютант уже ждал, стоя навытяжку. Рядом застыл Фалький, он обычно появляется первым с утра. Сержант, низко пригибаясь к земле, раздувал огонь под котелком, пепел летел во все стороны. Крыса в душе короля все-таки извернулась, поточила когти. Риск, большой риск. Но в других вариантах шансов и того меньше.
– Пока не нужен, – бросил недовольно Эдвин Фальку. Пошел в сторону от шатра, поманил за собой адъютанта. Тот встревожено глянул на хмурого короля.
