«Приходи. Я буду ждать тебя у источника».
– Как? Я не распоряжаюсь собой, я служу королю. «Проси его. Помни, ты - обещал!»
– Я помню! - Митька не заметил, как повысил голос. - Я не отказываюсь от обещания.
«Я буду ждать тебя четыре дня».
– Но если король…
«Четыре дня. Ты помнишь, кто подарил жизнь твоему побратиму?»
– Помню, - хрустнуло, словно песок на зубах. «Это была милость, которую можно отнять».
– Не надо!
Полыхнуло жаром, голос прошуршал песком: «Придешь?»
– Да! Приду!
Жаркий, горячий ветер дул в лицо, хлестал песчинками. Митька закрыл глаза, крикнул, сплевывая с губ песок:
– Ты слышишь? Я приду!
– Ты что?
– Приду!
– Сдурел?
Митьку тряхнули. Голоса были знакомые, а не тот - шелестящий песком. Княжич открыл глаза. Темка и Марк, один - испуганный, другой - недоумевающий.
– Ну чего ты? - Темка тряхнул еще раз.
– Я обещал ему вернуться. Я должен.
– Да кому, шакал побери?!
Под рукой на подоконнике - золотой песок с редкими вкраплениями бронзы и серебра.
– Не знаю. Он помог нам тогда, в Южном Зубе. Я обещал, что вернусь. Мне нужно быть у источника.
Темка буркнул сердито, заранее отметая возражения:
– Я еду с тобой.
– Нет, - отрезал было Митька, но ему шепнули: «Возьми с собой».
– Я тоже еду. - Марк произнес это так, что спорить - лучше уж сразу по лицу ударить.
Каких стоило сил уговорить короля отпустить их из Северного Зуба! Осада затягивалась, в порученцах Эдвин пока не нуждался. Митька же прицепился как репейник. Кажется, король разрешил отлучку, лишь бы тот отстал наконец.
Вот и приехали. Казалось, впереди лежит громадное отражение солнца - такое же слепящее и жгучее. Горячий воздух колыхался, одинокое засохшее дерево выглядело призрачно-ломким. Митька расстегнул мундир. Рубашка прилипла к мокрой спине, княжич пошевелил лопатками.
– Поедем или коней оставим?
– Жалко. - Темка погладил Каря по шее. - Лучше оставим. Тут все равно никого нет.
Лошадей привязали к сухому дереву, выбирая ветки покрепче. Кони нервно прядали ушами, им не нравилось соседство Черных песков. Темка снял мундир, кинул на седло.
– Не вольно ли? - спросил Марк. - Неизвестно, к кому идем.
– Пфе! Видел бы ты, в каком виде я здесь шлялся. Митька усмехнулся.
– Да, не княжич, а босяк из нищей деревни.
– Вот и неправда! Штаны у меня из хорошей ткани были.
– Ладно, из обнищавшей деревни. Жаль, не сохранились. Сейчас бы нацепил по старой памяти.
– Я в них уже не влезу, - гордо ответил Темка.
– Шакал, ослепнуть можно. - Марк посмотрел на Пески из-под козырька ладони. - Идем или тут еще языки почешем?
Теперь Пески приближались медленнее, все ощутимее дыша жаром. Они уже не казались сплошь золотыми, покрылись бронзовыми жилами, кололи глаза серебром. Ближе к границе спекшейся земли, давно не рождавшей травы, бронза лежала широкой полосой. Митька первым ступил на песок.
– Могли бы и тропу проложить, - проворчал Темка.
– Вон, чем тебе не тропа, - показал Митька. Единственная, прямая, узкая, она уходила к горизонту.
– Пусти меня. - Темка оттер плечом. - Мне привычнее.
Шли след в след. Перед глазами маячила Темкина спина в прилипшей, потемневшей от пота рубахе. Слышалось дыхание Марка. Припекало все сильнее, вода во фляжке успела нагреться. Митька по привычке начал считать глотки, и вскоре с удивлением понял, что уже выпил положенную когда-то в Южном Зубе дневную норму. Но ведь держался тогда гарнизон, не сошли с ума, не поубивали друг друга. Создатель, спасибо тебе, что не оставил в тот час.
Солнце поднималось выше, тени укорачивались. Слепило глаза, мешало надежную бронзу с сыпучим золотом. Митька переставлял ноги, не отрывая взгляда от Темкиной спины. Тот шел уверенно, ни разу не оступившись с бронзы. Тропа повела влево, оставаясь все такой же узкой. Побратим остановился, Митька чуть не ткнулся ему в спину.
– Смотрите.
На горизонте золотое свечение разбавляли неяркие радужные сполохи.
– Мираж?
Темка прикрыл глаза ладонью, вглядываясь.
– Нет. Источник.
Не сговариваясь, прибавили шаг. Радуга уменьшалась, тускнела, пока не оказалась всего лишь тенью над небольшим родником.
– Это - источник? - удивился Марк.
– Балда! - фыркнул Темка. - Знаешь, как было здорово его найти?
Митька опустился на колени, провел по мокрому песку. Бороздки набухли водой, чуть подержались и размякли. Как только у Темки хватало сил ждать, пока наполнятся бурдюки?
– Сволочь Герман, - вспомнил Митька капитана. Темка напился из горсти, кивнул:
– Это понятно. Но кто тебя звал?
– Я.
Митька вскочил, обернулся.
В нескольких шагах от источника стоял мужчина лет тридцати. Он был в непривычно длинной, до колен, богатой расшитой рубахе, коротких штанах и мягких невысоких сапогах. На боку незнакомца висел меч в украшенных серебром ножнах.
– Я - дух Песков.
– Ничего себе! - вырвалось у Темки. Дух не обратил на него внимания.
– Эмитрий Дин, я спас твоего побратима, и теперь ты должен вернуть долг. Жизнь за жизнь.
– Эй, это что еще за долг такой? - непочтительно перебил Темка.
– А ты не знаешь? - Дух ухмыльнулся. - Ты же, считай, помер тогда.
– Митька? Что за…
Шакал побери! Ну не хотел он вспоминать, как затухло под пальцем биение жилы, залила Темкино лицо желтизна. Рассказать, как убирал с его лица песок, темный от крови? Не смог. И сейчас отвернулся, чтобы не видеть недоумение в глазах Темки.
– Значит так, парень, - заговорил деловито дух. - У нас сейчас поединок будет. Сначала ты, конечно, попрыгаешь, чтоб как по-настоящему выглядело. А потом мне поддашься. Уразумел? Ну что вы глазеете? Поддашься обязательно, иначе… - Он вытянул руку и резко сжал кулак.
Темку словно под дых ударили: скорчился, хватанул воздух губами, и его вырвало желчью. Марк бросился к нему, Митька не сделал к побратиму ни шагу.
– Да помоги! - крикнул Марк, он волок задыхающегося Темку к источнику.
– Что же ты стоишь? - удивился дух Песков. Родник иссякал, и, когда Марк дотянулся - остался
лишь мокрый песок.
– Хватит. Я дам тебе победить.
