Марк осторожно двинулся дальше, туда, где становилось теплее и явственнее пульсировало. Ниже и левее, еще немного. Камень стал таким горячим, словно Марк держал под брюшко щенка. Под ноги попалась удобная ложбинка, в ней тоже эхом отдавался пульс. Встал, подтянул веревку, чтобы чуть провисала. Ну, помоги, Создатель!
– Я пришел, - негромко сказал Марк и глянул вверх. В переплетении трещин и каменных выступов он не смог угадать силуэт орлиной головы, и просто прижался щекой к теплому, пульсирующему. - Слышишь, я пришел. Я враг Эмитрия Дина. Я прошу за него.
Биение сердца в камне - все тот же один удар на пять Марка.
– Ты слышишь меня? Орел-покровитель!
Трудно удержаться, мешают толчки, и Марк плотнее вжался в скалу.
– Ну ответь же! Я враг Эмитрия Дина, я прошу за его род. Я прошу за него самого. Вернись.
Пальцы устали цепляться за каменное перо. По шее ползут капли пота, стекают между лопатками. Нет, не слышит Орел. Варрас говорил, нужно прижаться сердцем - к сердцу. Может, Марк просто не дошел? Он сдвинулся ниже, распластываясь по горячему камню. Вроде, колебания стали сильнее. Под левой ногой так и вовсе бьется, даже ступать страшно, точно на живого птенца. Значит, еще ниже.
От горячего камня кровь запеклась на ладони. Все труднее ловить уступы, они ускользают из-под ног. Вдруг Марка дернуло, не пуская вниз. Веревка застряла. Он начал потихоньку тянуть ее, то плавно, то рывками. Шуршало, сыпалось в запрокинутое лицо, но веревка не ослабевала. Пот мгновенно высох на спине: кончилась! Ее просто-напросто не хватило. Совсем немного, чтобы прижаться сердцем к сердцу окаменевшего Орла.
Глаза Шакала светились, переливаясь от янтарного до алого. Они завораживали, и Митька с трудом отвернулся. Теперь отблеск шакальих глаз чудился в сиянии Песков.
Дарек ухмылялся, он не сомневался в своей победе, и Митьке стало тоскливо: что толку от тренировок с разными придумками, если Шакал сейчас облизнется - и меч станет тяжелым, подогнутся от слабости ноги, заколотится суматошно сердце, собьется дыхание. Митька снова глянул на Шакала. Показалось, что и зверюга усмехается: нету у тебя покровителя, нету.
– Чего тянешь? - подхлестнул Дарек. - Мне не терпится убраться отсюда.
– Орел-покровитель! Да услышь же меня! Ты, истукан каменный!
Не слышит. Хоть заорись, вжимаясь всем телом в скалу.
– Дин же погибнет. Последний из твоего рода.
Пот заливал глаза, и Марк потерся лицом о плечо. Что же теперь, так и возвращаться? Он запрокинул голову. Там, высоко, небо перерезано краем ущелья; стягиваются тучи, обещая грозу. Наверное, Темка и Митька тоже смотрят, ждут.
Марк нашарил на поясе нож, тот самый, с Оленем, отданный ему когда-то на Орлиной горе. Бить по веревке с размаху не стал, пусть так делают те, кто боится передумать. Аккуратно начал перерезать волокна. Веревка сопротивлялась долго, Марк выбрал крепкую. Повисла. Что же, может, он еще успеет дотянуться.
Пополз. Теперь спускаться страшнее. Как глупо было бы сорваться именно сейчас! Вон он, чуть выпуклый камень. Пульсирует так, что заметно глазу. Марк прижался к нему, подстраиваясь в ритм: пять ударов его сердца на один Орла.
– Теперь ты слышишь меня? Я враг Эмитрия Дина. Слышишь? Я пришел. Пожалуйста, лети. Помоги ему. Он погибнет без тебя!
Показалось, каменное сердце забилось сильнее, сбился ритм.
– Давай! - крикнул Марк. - Взлетай! Сейчас же! Немедленно! Ну!
Только что под руками был шершавый камень, и вдруг стал гладким и скользким. Исчезла опора, и Марк полетел вниз, покатился по упругим перьям. Он пытался удержаться, но пальцам не за что было зацепиться. Крыло расправилось, поднялось - Марк покатился кубарем на птичью спину. Мелькнула перед глазами гладкая скала, потом небо - высокое, бесконечное. Он еще успел увидеть запрокинутую орлиную голову, а потом ударил порыв ветра, толкнул. Небо пропало - его заслонили огромные крылья. Громкий клекот прокатился по ущелью, сменился шумом ветра в ушах. Марк падал.
Митька шагнул к Дареку - и тень накрыла Пески, дохнуло прохладным ветром. Орел опустился рядом с князем Дином, раскрыл крылья и двинулся на Шакала. Тот зарычал, вздыбил шерсть на загривке, но все же попятился, пригибаясь.
– Орел-покровитель! - крикнул Митька. Дарек отбросил меч, замотал головой.
– Я отменяю поединок! Слышишь, отменяю!
– Подними, - кивнул Митька на оружие. - И дерись. Ну?
– Я отказываюсь. - Дарек скрестил руки на груди. Шакал спрятался за его ноги, заскулил.
Митька растерянно оглянулся на откровенно ухмылявшегося Темку, на брезгливо скривившегося Родмира.
– Плюнь, - посоветовал покровитель Роддара. - Он теперь не рискнет. Падаль и есть падаль.
– Ненавижу! - выкрикнул Дарек. - Раз ошибся, так что, вечно мучиться?
– Раз? - Родмир тяжело глянул на бывшего шурина. - Тебе напомнить, сколько бесчестных поединков ты тут провел? Скольких убил, трусливо и подло? Убирайся, раз честно драться не хочешь.
Дарек выругался и отступил к Шакалу. Положил руку на мохнатую холку. Воздух подернулся горячей рябью, и проклятый с покровителем исчезли. Орел удовлетворенно клекотнул и взлетел, сделав круг над князем Дином.
Темка вдруг заорал:
– Все! Победа!
Он кинулся на Митьку, сшиб его с ног. Они покатились, награждая друг друга тумаками, как когда-то на берегу Красавки, даже горячая бронза показалась обычным речным песком. Хохотали, отплевываясь от песчинок, дрались бестолково, точно щенята. Все-таки Митька взял верх, уложив Темку лицом вниз и заломив ему руку.
– Сдаюсь! - дурашливо запищал побратим.
Митька отпустил его, перекатился на спину и посмотрел вверх. Орел кружил над ними, не улетая. Вот оно: непустое небо. Небо, в котором живет его покровитель. Спасибо, Марк! Благослови тебя Создатель!
– А знаете, что самое забавное? - ухмыльнулся Родмир. - Сказано: «Спасение придет через поединок». Не обязательно через победу, Дарек должен просто честно сразиться. Не трусить, не подстраивать свою победу. И все! А эта падаль… - махнул рукой. - Не понимает, ему такое даже в башку не приходит.
– Получается, Черные пески будут тут вечно? - Митька сел, сощурился на бескрайное золото, расшитое бронзой. Поднялся и Темка, помотал головой, вытрясая песок.
– Наверное, да. Даже если Дарек поймет, не думаю, что у него хватит духу снять проклятие. И Даррена уже не вернется.
– А при чем тут Даррена? - не понял Темка.
– Ну как же, забыл? Проклятие родилось там, где покровитель отрекся от своих земель. Если бы Даррена снова взяла их под свою руку, Пески вынуждены были бы искать другое место.
– А не хочет? - спросил Митька. - Неужто так обижена на людей?
Родмир горько усмехнулся.
