— Не может того быть, — не поверил Тарас. — Если моя прабабушка Любава была нежитью, то как же они тогда с дедом Лукой смогли обвенчаться? Детей в церкви крестить?
— Вот ты, давеча хотел лесного хозяина молитвой испугать, — хихикнул домовой. — И как, сильно преуспел?
Тарас отрицательно помотал головой.
— То-то и оно… — Ося с легкой укоризной покачал головой. — В своей гордыне, вы решили, что одни являетесь твореньями Божьими. А это совсем не так. Отдавая мир во владенье людям, Творец озаботился и помощниками, создав нас — нежить. Иными словами: тех, кто сам безжизнен, и оживает только в присутствии человека. Ведь, изначально, вы совершенно беспомощными были. Сами ничего толком не знали и не умели. Что б обычный огонь разжечь — и то молнии дожидались. Это теперь — когда повзрослели чуток и надобность в помощниках отпала, в одну кучу с нечистью нас сгребли, нелюдью обозвав. Обидно… Как овечий хвост куца оказалась человеческая память, а благодарность — и того короче.
— Погоди, Ося, — остановил домового Куница. — Что-то я твои слова никак в толк не возьму. Ты мне сейчас одно рассказываешь, а ведь святая церковь — совсем иному учит.
— Церковь… Когда этой новой веры еще и в помине не было, мы вместе с людьми уже не одно тысячелетие в мире и полном согласии прожили. Это теперь, многие из нашего народца, обидевшись на людей, пакостить вам начали. Да и то — больше озоруют, нежели вредят. Ты сам посуди… Мы без вас жить не можем — спим все время, как медведь в берлоге. А вы — сторонитесь нас, как прокаженных. Как тут не обижаться? Скажи по совести: разве человек по-другому стал бы себя вести, если бы все самое необходимое, без чего он никак прожить не сможет, стало б от него прятаться и чураться?
— В общем, ты прав: приятного во всем этом мало, — согласился Тарас. — Но, в таком случае, церковь ошибается: объявив вас слугами Сатаны?
— Вот еще, глупости… — возмутилась молчавшая доселе кикимора, ставя перед Куницей тарелку с парующей кашей. — Поел бы ты, хозяин. Вчерась вся яичница только моим мужичкам досталась… — и, пользуясь тем, что Тарас замолчал, жадно набросившись на еду, чинно объяснила. — Разница между нами и нечистью огромная. И понятна. Их создал дьявол, на погибель рода человеческого. А мы творенья Господни и, напротив — помогать вам должны. Да только опеку нашу, человеческое племя слишком поспешно и совсем неблагоразумно отвергло. Как несмышленые и самоуверенные недоросли — кропотливую отцовскую заботу.
— Об этом после, — утолив первый голод, остановил ее парень. — Я еще с отцом Василием посоветуюсь, а там и решу — что к чему. А пока иное спросить хотел: вчерашний оборотень мне во сне померещился, или в самом деле, здесь было это чудовище?
— Волкодлак? Был, хозяин… — подтвердил суседко, кивая мохнатой шапкой. — Как же не быть…
— Но, ведь ротмистр Браницкий сказал: будто бы он из святой инквизиции? Как такое может сочетаться?
— То нам не ведомо, — степенно ответствовал суседко. — А что давешний твой гость — доподлинный оборотень, даже не сомневайся. Зря что ли я ему на шею чеснок надевал?
— Угу… Теперь подытожим… — задумчиво промолвил Тарас. — Во-первых, благодаря прабабушке Любаве, в моих жилах струиться кровь нежити и, поэтому, я получил некие волшебные возможности. Так?
— Точнее и не скажешь, хозяин, — подтвердил Ося.
— Каждое слово — истина, — согласилась с ним кикимора.
— А какие именно? Способности-то?
— Не знаем, хозяин… — все трое недоуменно переглянулись. — У каждого по-разному бывает. Женщины, что и случилось в вашем роду — обычно травницами да ведуньями становятся. Как Аглая Лукинична. А матушка ваша — бывало, под настроение, порчу да сглаз снимала. Но, поскольку бабушка жива была — ей сила вполне не давалась. Так, крохи одни… Правда, когда сильно серчала, то могла огонь взглядом зажечь.
— Ладно, разберемся… — вздохнул парень. — А то, что цветок папоротника мне в руки дался — это тоже колдовское наследие?
— Нет, — уверенно ответил домовой. — Тут, чистое везение. Или судьба… Даже своему родному брату леший не стал бы заветное место выказывать.
— Верю… — соглашаясь с Осей, кивнул Тарас. — В самом деле, слишком жалостливо он просил не трогать волшебный цветок. Жаль, я слишком поздно поумнел. Теперь — точно не срывал бы. А обратно его приживить никак нельзя?
— Увы… — развел мохнатыми ручками домовой. — Но ты не горюй шибко, хозяин. В жизни всему своя цена и свое предназначение имеется. И кто знает — может, оно и к лучшему вышло? Теперь ты сто раз подумаешь, прежде чем очередную глупость совершить. Чаще вспоминать станешь о том, что содеянного не воротишь… Особенно, когда нас рядом не будет. Глядишь, когда придет время снова принимать решение — в чем-то более существенном, нежели волшебный цветок — возможно, ты и не оплошаешь…
— А вы что, куда-то собрались? — мимоходом поинтересовался Куница. — Живите себе, сколько хотите — места в хате всем хватит. Как клад найду — попросторнее дом поставим. Чтоб молодой хозяйке с детишками было где развернуться.
— Увы, хозяин… — вздохнула кикимора. — Спасибо, конечно, за заботу и за приглашение, да только это не мы из села уходим, а тебе дальняя дорога стелиться. Или ты думаешь, что инквизиторы один раз на огонек забрели, да и в покое тебя оставят?
— Странно, я уж и запамятовал о них, — удивился своей неожиданной забывчивости парень. — Но ведь ротмистр больше бабушку Аглаю искал. Может, как узнает, что померла — отстанет?..
— Как бы ни так… — хмыкнула кикимора. — Их дознаватели тоже в колдовских делах толк знают. Ни за что не поверят, что ведунья единственному внуку ничего в наследство не оставила.
— Что же мне теперь делать?
— Проститься со всеми, и скрыться куда-нибудь, подальше от Михайловки. За дом не беспокойся, сохраним в лучшем виде. А если новая хозяйка в него войдет — то даже лучше сделаем.
— Но, Ребекка вас не видит и не слышит, — вспомнил Куница. — Как же вы ей помогать станете?
— Это мы, просто показываться ей не спешим. А будет на то, хозяин, твое распоряжение — примем ее, как родную. Во всяком деле содействие окажем и от чужого сглаза убережем.
— Добро… — Куница оперся ладонями на столешницу. — На этом и остановимся, пока. Я сейчас в церковь схожу. Потом в шинок загляну… Ицхак что-то вчера об огневом оружии вспоминал. Да и со сватовством, дольше затягивать, никакого резона нет, коль так все круто обернулось. А как ворочусь — все и решим окончательно. Спасибо за вкусный и сытный завтрак.
Тарас поднялся, оправил одежду и шагнул к двери. Уже на пороге оглянулся и промолвил лукаво усмехаясь.
— Вы бы прибрались в хате, соседушки? А то — как в хлеву, право слово… Глядеть срамно…
— Обязательно, кормилец, — ответила бойко кикимора. — Отмоем, отскребем. Заблестит дом, как панские хоромы…
— Да неужели? — усмехнулся весело парень. — А мне отчего-то чудится, что если вы хотя бы пол в доме влажной тряпицей протрете, да паутину в углу смахнете — и то ладно будет…
