— Долгий выдался день, — нарушил молчание Татс.
Его осторожный тон как бы прощупывал, не рассердилась ли Тимара на его вольность. Она проглотила свой гнев на судьбу.
— Да, долгий, — ровным голосом подтвердила она, — а у меня до сих пор ноют раны, оставленные Меркором. Хорошо бы погреться у огня и съесть что-нибудь теплое.
И, словно в ответ на ее слова, пламя вдруг охватило ворох плавника. Отсветы озарили ее друзей, собравшихся вокруг костра. Тоненькая Сильве стояла рядом с узкоплечим Харрикином. Они смеялись, поскольку долговязый Варкен скакал как безумный, пытаясь стряхнуть дождь искр с буйной шевелюры и поношенной рубахи.
По обыкновению неразлучные Бокстер и Кейз маячили в темноте двумя приземистыми силуэтами. Лектер пробрался мимо них, и отблеск костра ясно выхватил из мрака шипы, пробивающиеся вдоль его хребта. Ему стоило бы прорезать дырки в рубахе, чтобы та не стесняла гребень. Это зрелище почему-то придало Тимаре уверенности.
«Вот мои друзья», — подумала девушка с улыбкой.
Они носили на себе те же отметины, что и она. Затем она заметила среди них сидящую боком Джерд. Та расположилась на куске плавника, а Грефт стоял у нее за спиной, могучий и заботливый. На глазах у Тимары Джерд откинулась назад, прислонившись затылком к бедру Грефта, и что-то ему сказала. Юноша, склонившись ниже, ответил, и на какой-то миг они слились воедино, в общий силуэт, отгородившийся от прочего мира.
Тимару кольнула ревность. И не потому что ей нравился Грефт, ей просто хотелось того же, что они взяли сами. Джерд громко засмеялась, и плечи Грефта задрожали, вторя ее веселью. Остальные либо не обратили внимания, либо признали их близость. Неужели лишь она одна еще негодует и смущается при виде их демонстративных выходок?
Не задумываясь, она направилась к костру вслед за Татсом.
— Что ты думаешь о Джерд и Грефте? — спросила Тимара и сама поразилась тому, что произнесла это вслух.
Она тотчас же пожалела о сказанном, когда Татс оглянулся в явном изумлении.
— О Джерд и Грефте? — переспросил он.
— Они спят вместе. Занимаются любовью, — за откровенностью ее слов звенел гнев. — Она уединяется с Грефтом при каждой возможности.
— Пока что, — небрежно отмахнулся Татс, как будто отвечая на совершенно другой вопрос. — Джерд пойдет с кем угодно. Грефт довольно скоро это поймет. Или, может, знает и так, но его это не волнует. Вполне допускаю, он просто берет, что дают, а тем временем прикидывает, как бы заполучить кое-что получше.
Последнюю фразу он сопроводил многозначительным взглядом, который смутил и встревожил Тимару. Ее мысли скакали, словно блохи, с одного его слова на другое. На что он намекает? Девушка попыталась развеять неожиданное напряжение.
— Джерд пойдет с кем угодно? Даже с тобой? — засмеялась она, поддразнивая старого друга, но улыбка застыла у нее на губах, когда тот ссутулился и отвел взгляд.
— Со мной? Вполне возможно, — произнес он грубовато. — А что здесь такого немыслимого?
Тимаре вдруг вспомнилась ночь, когда Татс ушел от костра, возмущенный словами Грефта, и вскоре после того Джерд тоже поднялась с места и исчезла. А на следующий день эти двое гребли в одной лодке и еще несколько дней после того… Неожиданное осознание оглушило Тимару. Татс расстилал свое одеяло рядом с Джерд, сидел с ней бок о бок за ужином. Как она могла не понять, что это означает? Ревность вспыхнула в ней, но прежде, чем это пламя успело опалить ей сердце, его сковал и раздробил лед. Какая же она дура! Конечно, так все и было; должно быть, с первой же ночи после того, как они покинули Трехог. Джерд, Грефт, Татс — все они отбросили правила. И только глупая, упрямая Тимара притворялась, будто бы они все еще действуют.
— И со мной! — объявил Рапскаль, вынырнув из темноты, чтобы дополнить их разговор непрошеным замечанием.
— Что — с тобой? — невольно переспросил Татс.
Рапскаль посмотрел на него так, словно тот сморозил глупость.
— Джерд со мной тоже ходила. Еще до тебя. Только ей не понравилось, как я это делаю. Она сказала, тут нет ничего забавного, а когда я засмеялся из-за того, как грязно все вышло, она заявила: это, мол, доказывает, что я еще мальчишка, а не мужчина. «С тобой — больше никогда!» — пообещала она мне после того раза. А я ответил, что мне плевать. Правду, между прочим. К чему иметь дело с человеком, который все так серьезно воспринимает? Мне кажется, с кем-нибудь вроде тебя, Тимара, вышло бы куда веселее. Ты понимаешь шутки. То есть сама посуди. Мы ладим. Ты никогда не обижаешься просто из-за того, что у парня есть чувство юмора.
— Заткнись, Рапскаль! — рявкнула Тимара, опровергнув его слова.
Она рванулась в темноту, оставив обоих юношей глазеть ей вслед. За ее спиной Татс обругал Рапскаля, а тот возразил, что ни в чем не виноват. Рапскаль? Даже Рапскаль? Горячие слезы брызнули из глаз, оставляя соленые дорожки на слегка чешуйчатых щеках. Лицо горело. Румянец? Она до сих пор краснеет от смущения — или уже от гнева?
Она была просто слепа. Слепа, глупа и доверчива, словно ребенок. Как же это унизительно. Она еще воображала, что раз уж она втайне мечтает о Татсе, то и он отвечает ей тем же. Тимара знала, что самой природой обречена на жизнь, лишенную человеческих страстей. Неужели она надеялась, будто он станет себя ограничивать только из-за того, что никогда не сможет заполучить ее? Тупица.
А Рапскаль? Тимару вдруг взяла такая злость, что она едва не задохнулась. Как Джерд могла обойтись так с простодушным, непритязательным Рапскалем? Каким-то образом то, на что она его подбила, замарало паренька в глазах Тимары. Его неукротимая жизнерадостность и безграничное дружелюбие вдруг предстали в новом свете. Тимара вспомнила, как он спал рядом с ней все эти ночи, порой греясь об ее спину. Она-то считала это просто ребяческой привязанностью. У нее вырвался возглас негодования. Что ему снилось в такие ночи? Что думали остальные об их близости? Неужели воображали, будто они с Рапскалем по ночам сплетались телами, как Джерд с Грефтом?
Неужели и Татс так о ней думал?
Тимару захлестнула новая волна гнева. Она оглянулась на костер и поняла, что, несмотря на промокшую одежду и пустой желудок, этим вечером ни за что не сядет там вместе с товарищами. И не позволит Рапскалю спать рядом с ней. Она развернулась на месте и направилась к лодке за одеялом, чтобы переночевать сегодня рядом с Синтарой. И вовсе не потому, что ее все еще заботила глупая драконица — просто даже ее равнодушие куда лучше лицемерия этих так называемых друзей. Драконица, по крайней мере, не скрывает, что не испытывает к Тимаре никаких чувств.
За время ее отсутствия «Смоляной» успел подойти к берегу и встать рядом с лодками. Глаза баркаса с сочувствием наблюдали, как девушка сердито выдернула из вещмешка одеяло и достала запас вяленого мяса. Этим вечером ей не хотелось ни с кем разделять трапезу. Впрочем, искушение горячей пищей едва не подточило ее решимость. Она покосилась на баркас и задумалась, не позволит ли ей Лефтрин подняться на борт, чтобы погреться на камбузе и выпить кружку горячего чая? Она подошла чуть ближе, разглядывая корабль. Капитан поддерживал на судне строгую дисциплину. Никто из хранителей не поднимался на борт без отдельного приглашения. Может, Элис согласится ее позвать? С последнего происшествия им не выпадало случая поговорить.
