— Ты так мудра, медная красавица. Так прекрасна, и мила, и блистающа, и медна. Плыви к деревьям, умная, хорошенькая драконица.
Седрик снова ощутил теплое касание, и оно странным образом взволновало его. Боль во всем теле как-то поутихла. Похоже, вовсе не имело значения, что его слова просты и неуклюжи. Он похвалил ее, и она в ответ резче повернула к берегу и поплыла быстрее. На миг Седрик ощутил, чего стоил ей этот рывок, и едва ли не устыдился того, что уговорил на него драконицу.
— Но если бы я не попросил, мы оба погибли бы, — пробормотал он и уловил в ее мыслях тень согласия.
Когда они приблизились к деревьям, Седрик пал духом. Река разлилась вширь, и под сводом леса не обнаружилось берега, хоть бы и топкого. Лишь непроницаемая стена деревьев, словно прутья клетки, преграждала Релпде дорогу. В тени крон стояла белая вода, словно тихое озеро без берегов, растворяющееся во мраке.
Лишь один участок бывшего берега сулил им надежду. Деревья там образовывали нечто вроде ниши, куда течением нанесло плавника и сбило его в плотную массу. Разнообразные сучья, ветки и целые бревна громоздились друг на друга, образуя затор. Не слишком надежный с виду. Но если Седрик окажется там, то сможет выбраться из воды и, возможно, высохнуть до наступления ночи.
На большее он рассчитывать не мог. Ни горячей еды и питья, ни сухой, чистой смены одежды, ни даже грубой подстилки, чтобы прилечь, — там его не ждало ничего, кроме слабой надежды выжить.
А драконицу — и того меньше, как подозревал Седрик. Если сам он сможет встать на эти бревна и прибившийся к ним плавник, то ей не удастся и этого. Она гребла уже изо всех сил, но все зря. Никакой надежды для нее, да и для него — немного.
«Не спасти меня?»
— Мы попробуем. Не знаю, как именно, но попробуем.
На затянувшийся миг она исчезла из его сознания. Седрик тут же осознал, как сильно печет его кожу, как впиваются в тело драконьи зубы. Измученные мышцы ныли, а все тело от воды одновременно мерзло и горело. Затем Релпда вернулась, принеся с собой тепло и заглушив его страдания.
«Могу спасти тебя», — объявила она, и ее приязнь захлестнула Седрика.
«Но почему?» — изумился про себя он.
Почему она беспокоится о его судьбе?
«Не так одиноко. Объясняешь мир. Разговариваешь со мной».
Исходящее от дракона тепло окутало юношу.
Он хватанул ртом воздух. Всю свою жизнь Седрик сознавал, что люди любят его. Его любили родители. Его, как ему казалось, любил Гест. Элис тоже. Он знал об этой любви и благосклонно принимал ее. Но никогда прежде он не ощущал ее вот так, физически, как она исходит от другого существа и несет тепло и утешение. Это казалось невероятным. А затем в его сознании забрезжила запоздалая мысль.
«А ты чувствуешь, когда я переживаю за тебя?»
«Иногда, — последовал осторожный ответ. — Я знаю, что это неправда, иногда. Но от добрых слов, от приятных слов лучше, даже если неправда. Как вспомнить еду, когда голодна».
Неожиданный стыд охватил Седрика. Он медленно вздохнул и открылся драконице, показывая, насколько он ей благодарен. Признательность выплескивалась из его души: за то, что простила ему украденную кровь, за то, что спасла его, за то, что продолжает бороться ради него, хотя он не может обещать ей никакой надежды.
И, как будто он плеснул в огонь масла, ее теплота и забота о нем усилились. Седрик на самом деле согрелся всем телом, а упрямые, размеренные гребки Релпды обрели новую силу. Возможно, вдвоем им удастся выжить. Им обоим.
Впервые за долгие годы Седрик закрыл глаза и от всей души взмолился Са.
— Возьми еду с собой и поднимайся наверх, — велел Лефтрин Дэвви. — Я хочу, чтобы ты влез на крышу и оглядывался по сторонам. Смотри в воду, смотри, не держится ли кто за бревна, смотри под деревья и на деревья. Ищи. И труби в горн. Трижды подул, затем прервался и прислушался. И снова трижды подул.
— Слушаюсь, — слабым голосом отозвался Дэвви.
— Ты справишься, — подбодрил его Карсон.
Он потрепал измученного мальчика по плечу и слегка подтолкнул к двери. Тот прихватил с собой пару сухарей и кружку с чаем и вышел на палубу.
— Славный паренек. Я понимаю, что он устал, — пробормотал Лефтрин.
Его слова прозвучали отчасти извинением за то, что он был так резок с мальчиком, а отчасти благодарностью за то, что он смог прибегнуть к его помощи.
— Дэвви не меньше остальных хочет их найти. Он будет стараться, пока не свалится с ног. — Карсон помешкал, но все же решился продолжить: — А как насчет «Смоляного»? Он не может помочь нам с поисками?
Он спросил из лучших побуждений, напомнил себе Лефтрин. И тем не менее. Карсон — старый друг, но не член команды. Некоторые вопросы не обсуждают вне семьи, даже со старыми друзьями.
— Мы выжимаем из баркаса все, что можем, Карсон, только что не заставили его отрастить крылья, чтобы лететь над рекой. Чего еще ты от него можешь ждать?
— Разумеется, — кивнул Карсон, подтверждая, что все понял и больше ни о чем не спросит.
Его уступчивость встревожила Лефтрина почти так же сильно, как вопрос. Он знал, что слишком раздражителен. Горе раздирало ему сердце, хотя он цеплялся за остатки надежды и продолжал безнадежные поиски.
«Элис. Элис, милая моя. Зачем же мы сдерживались, если теперь вот так потеряли друг друга?»
Капитан переживал не только за Элис, хотя, видит Са, эта утрата надрывала ему сердце, лишая способности рассуждать хладнокровно. Пропали ребята-хранители, все до единого. И драконы тоже. И Седрик. Если он найдет Элис, но будет вынужден рассказать ей о пропаже Седрика — что она подумает о нем? И драконов тоже не стало, а вместе с ними рухнули и все ее мечты. Лефтрин знал, как Элис относилась к драконам и хранителям. А он подвел ее, безнадежно подвел. Поиски ничем не увенчаются. Ничем.
— Лефтрин!
Капитан встрепенулся при звуке собственного имени и по лицу Карсона понял, что тот все это время пытался с ним поговорить.
— Прости. Слишком давно не спал, — грубовато буркнул он.
Охотник сочувственно кивнул и сам потер покрасневшие глаза.
— Понимаю. Все мы устали. И нам еще ой как повезло, что только устали. Тебя слегка потрепало, да у Эйдера треснула пара ребер, но, в общем и целом, мы легко отделались. И знаем, что сможем отдохнуть потом. А пока вот что я предлагаю. Моя лодка осталась на «Смоляном» — к счастью, я привык каждый вечер затаскивать ее на борт и привязывать. Давай я возьму запасной горн и двину своим ходом. Быстро спущусь вниз по течению, а затем пойду вдоль берега и разведаю под деревьями. А ты двинешься следом, не торопясь, внимательно глядя по сторонам. Я, как и Дэвви, буду время от времени подавать три долгих сигнала, чтобы вы знали, где я, и что я продолжаю поиски. А если один из нас что-нибудь обнаружит, пусть позовет другого тремя короткими.
