Седрик нашелся — и как будто все ее удачнинское прошлое вернулось, чтобы снова окутать ее. Как только он ступит на палубу, она перестанет быть просто Элис. Она станет Элис Финбок, женой Геста Финбока, который однажды сделается торговцем Финбоком и будет распоряжаться голосом Финбоков в Совете торговцев Удачного. Согласно брачному контракту, она обязана не только хранить ему верность, но и, по возможности, подарить наследника и, более того, ради Геста, его и своей семьи, соблюдать приличия, необходимые для сохранения репутации.
Элис не хотела, чтобы Седрик вернулся. Она не желала ему смерти, но если бы в ее силах было отправить друга обратно в Удачный, Элис сделала бы это, не задумываясь.
Двадцать шестой день месяца Молитв, шестой год Вольного союза торговцев
От Эрека, смотрителя голубятни в Удачном, — Детози, смотрительнице голубятни в Трехоге
Послание от Эрека, смотрителя голубятни в Удачном, Детози, смотрительнице голубятни в Трехоге. В запечатанном футляре дорожные бумаги для подмастерья Рейала, возвращающегося домой к семье для соблюдения надлежащего траура, за счет смотрителей голубятен. Попутно его попечению вверен груз из двадцати пяти быстрых голубей и шести королевских. С нашими искренними соболезнованиями и наилучшими пожеланиями.
Глава 12
МЕДАЛЬОН
— Я съела человека! Я съела охотника! — торжествовала Релпда.
Она протрубила новость всем им, выпалила раньше, чем успела подойти, а затем уже выбралась с мелководья на топкий берег, чтобы приветствовать собратьев.
— Он угрожал моему хранителю! Мы сражались с ним и съели его!
Но следующие ее слова поразили и без того ошеломленных драконов еще сильнее.
— Мой хранитель доказал, что достоин. Он выпил моей крови, чтобы говорить со мной, и теперь он мой. Я сделаю его Старшим, первым из нового поколения.
— Мы этого не обсуждали! — возразил Меркор.
— Ты дала ему свою кровь?
— Как ты сделаешь его Старшим?
— О чем она вообще говорит?
— Тихо! — оглушительно проревел Ранкулос и, когда остальные драконы ошеломленно примолкли, развернулся к маленькой медной самке. — Что-что ты сделала? — переспросил он. — Ты, у кого ума не хватит и на полдракона, дала кровь человеку? Начала перерождать его? Плохо уже то, что столь многие начали изменяться от одного лишь соседства с нами. Или ты не помнишь, что было решено много лет назад? Ты что, забыла о Богомерзких? Или хочешь наплодить новых?
— О чем ты говоришь? — не выдержала Синтара. — Хватит сыпать загадками! Нам угрожает какая-то опасность? Что она наделала?
— Прежде всего, она съела охотника. Охотника, который должен был добывать для нас пищу! — гневно выпалил Ранкулос.
Плевок фыркнул.
— Сам теперь себя кормлю. Не нужны охотники и хранители.
— Уже несколько дней люди не приносят нам еды, — тихо заметила Верас.
— Так и нужды нет. У нас полно дохлой рыбы, — возразил Сестикан.
Когда долгий день начал клониться к вечеру, драконы вернулись к баркасу. Река продолжала мелеть. Вода спадала, обнажая облепленные грязью кусты и травяные кочки. Синтара предвкушала, что хотя бы этой ночью ей удастся поспать на относительно сухом берегу. А завтра они продолжат путь вверх по реке. Жизнь как будто входила в прежнее русло, пока не явилась медная драконица.
— Кто-то один должен поговорить с ней, но только не все разом, или мы ничего от нее не добьемся.
Синтара отошла от других драконов и приблизилась к медной. Внимательно ее рассмотрела. Релпда изменилась. Она двигалась гораздо увереннее, а говорила более внятно. С ней что-то произошло. Синтара сосредоточилась на медной драконице.
— Релпда. Зачем ты съела охотника? Он был уже мертв? — спросила она меньшую самку.
Та обдумала вопрос, пока поднималась к остальным по илистому берегу.
— Нет. Но он хотел убить меня. И тогда мой хранитель на него напал. А потом, когда я увидела, что мой хранитель пытается его убить, я решила его съесть. Отличная вышла добыча, — заключила медная драконица и огляделась по сторонам. — Здесь была рыба?
— Уже закончилась. Завтра мы отправимся дальше.
Синтара отметила, что остальные драконы притихли и слушают их.
— Что значит «твой хранитель выпил крови»? — попыталась она вернуть Медную к прежней теме разговора. — И кого ты называешь своим хранителем?
Релпда склонила голову, чтобы потереться носом о переднюю лапу. От этого ее морда лишь еще больше испачкалась, а не очистилась.
— Седрик, — объяснила она. — Седрик теперь мой хранитель. Он пришел ко мне, взял у меня кровь и выпил, чтобы стать ближе ко мне. Теперь мы мыслим вместе. И все стало для меня гораздо яснее. Я сделаю его своим Старшим. У меня есть на это право.
— Ты сделаешь Старшего? — растерялся Сестикан.
— Я пытаюсь добиться от нее объяснений! Тише вы! — зашипела Синтара.
— Мы не можем изменять людей, если не хотим, чтобы они изменили нас, — устало проговорил Меркор, пропустив ее требование мимо ушей.
От его слов Синтара застыла. Здесь кроется что-то, о чем необходимо вспомнить.
— Не можем или не должны? — уточнил Сестикан.
— Я не понимаю! — взъярилась Фенте и хлестнула хвостом.
— Тогда молчи и слушай! — ощерилась Синтара на маленькую самку — угроза, за которой может последовать ядовитый выдох.
Фенте отпрянула в сторону, затем развернулась и зашипела в ответ.
— Прекратите! — взревел Ранкулос. — Обе!
Меркор окинул их печальным взглядом. Его глаза, черные на черном, медленно вращались.
— Столь многое утрачено. И хотя мы становимся сильнее и приближаемся к тому, чтобы стать настоящими драконами, я каждый день ужасаюсь пробелам в наших воспоминаниях. Знаю, мне не следует предполагать, будто вы помните то же, что и я, но постоянно совершаю эту ошибку. Судя по всему, Фенте, Релпда помнит то, что многие позабыли. Старших создают драконы, преднамеренно. Иногда, как это происходит с нашими хранителями, люди претерпевают изменения просто потому, что тесно общаются с нами. В те времена, когда у Старших и драконов были общие города и судьбы, Старших создавали расположенные к ним драконы — как человеческий садовник мог бы подрезать крону дерева. Сознательно и осторожно, тщательно выбирая основу, дракон создавал Старшего. За те годы, что наши народы были разлучены, многие жители Дождевых чащоб приобрели некоторые внешние черты Старших, но не из полезных.
— Как? — спросила Синтара. — Почему они менялись без драконов?
— Так им и надо, — тихо проговорил Ранкулос. — Те, кто убивал драконов в коконах, те, кто присвоил и резал то, что должно было стать драконами, те, кто крал и продавал сокровища и магию Старших — именно они сильнее прочих пострадали от изменений. И это справедливо. Они брали то, что им не принадлежало. Они вмешивались в дела драконов. И стали перерождаться, как и их потомки. Они заплатили короткими жизнями и мертворожденными детьми. По заслугам.
