Все его тело расслабилось.
И Карсон двумя пальцами взял его подбородок, приподнял его лицо и снова поцеловал.
— Если ты передумал себя убивать, — отстранившись чуть позже, сипло проговорил охотник, — я мог бы предложить тебе другое занятие на вечер.
Седрик попытался собраться с мыслями, вспомнить все, что переполняло его отчаянием. Должно быть, Карсон прочел это по его лицу.
— Не надо, — проговорил он мягко. — Просто забудь. Не сейчас. Ни о чем не спрашивай, ни в чем не сомневайся.
Он отстранился от Седрика и встал. Затем протянул юноше руку. Тот принял ее, ощутив ладонью шершавую кожу и мозоли на руке охотника, и Карсон помог ему встать.
— Позволь, я провожу тебя до каюты, — негромко предложил Карсон.
— Хорошо.
Тимара ушла от костра в темноту. Вечер мог бы быть таким чудным. Погода стояла теплая, ее живот был полон рыбы и ручейной зелени, она вымылась, помыла голову и наконец-то напилась вдосталь. И вычистила Синтару, так что надменная королева засверкала синевой ярче летнего неба. Тимара не стала хвалить ее вслух и рассердилась, когда драконица обернулась к ней.
— Да, ты права, — сообщила Синтара. — Ни один дракон со мной не сравнится.
Никакой благодарности Тимара не дождалась. Все в ней вскипело от гнева, но она промолчала и вскоре ушла. Остаток вечера она помогала Татсу, Харрикину и Сильве чистить драконов, у которых не было хранителей. Тут уж пришлось попотеть.
Балипер, все еще скорбящий по Варкену, был угрюм и не желал сотрудничать. Плевок обеспечил им совершенно иное осложнение. С недавних пор наглый и опасно агрессивный серебряный желал, чтобы его чистило как можно больше хранителей, даря все свое внимание ему одному. Тимара обрадовалась, когда Элис с еще влажной после мытья головой присоединилась к ним и заняла дракончика разговором. Несчастная Релпда вытерпела мытье, но все это время не сводила глаз с баркаса, явно тоскуя по Седрику. Тимара даже возмутилась за нее.
— Что за человек, спасенный драконом, может не обращать на бедняжку внимания? — сердито спросила она у Элис.
— Меня это не удивляет, — к изумлению Тимары, заступилась за Седрика Элис. — Ему сейчас хватает своих трудностей. Лучше пока что оставить его в покое.
Медная драконица высказалась еще откровеннее.
— Мой хранитель! — зашипела она на Тимару.
И хотя из разинутой пасти не вырвалось облачка яда, Тимара больше не позволяла себе пренебрежительно отзываться о Седрике.
Когда вечер был уже в разгаре и все собрались у костра, чтобы поужинать и погреться у огня, Тимара заметила, что остальные уже оправляются от потерь. Она порадовалась за товарищей. Всем им недоставало рассказов Джесса. И когда Дэвви достал флейту и заиграл, то мелодия показалась какой-то тоненькой и бесприютной без губной гармошки охотника. Затем, к всеобщему изумлению, с баркаса пришла Беллин со своей флейтой. Не заставив себя упрашивать, она села рядом с мальчиком и подыграла ему, украсив мелодию роскошным сопровождением. Невозмутимый Сварг раскраснелся пуще жены, явно гордясь ее талантом. Музыка была прекрасна.
Но именно в этот миг Тимара и ушла от костра. Потому что когда она обернулась, чтобы поделиться удивлением и восторгом с Рапскалем, того не оказалось рядом.
Казалось недопустимым и бессердечным забыть, хотя бы на несколько мгновений, что он погиб и больше не вернется. Она как будто предала их дружбу, и внезапно красота музыки начала ее ранить. Тимаре пришлось уйти от тех, кто наслаждался мелодией у костра. Она, спотыкаясь, шагала сквозь темноту, пока не вышла на берег ручья. Здесь она присела на поваленное дерево и прислушалась к журчанью воды. Отсюда казалось, что свет, тепло и музыка за спиной приходят откуда-то из иного мира. И Тимара не знала, принадлежит ли к нему до сих пор.
Лесная тишина вовсе не казалась ей тишиной. Ручей струился, во мху и под корой гудели насекомые. Где-то наверху какое-то небольшое когтистое животное пробиралось по ветвям — должно быть, маленький древесный кот охотился на ящериц, оцепеневших с приходом вечерней прохлады. Тимара старательно вслушивалась и наконец услышала мягкий прыжок и тоненький писк, а затем хищник коротко и удовлетворенно мурлыкнул и целеустремленно удалился. Наверное, понес добычу в какое-нибудь укромное место, чтобы сполна насладиться ею.
— А что если я просто останусь здесь? — тихонько спросила Тимара у ночи. — Чистая вода. Самая твердая почва, какую я вообще видела. И на дне ручья песок, а не ил. И охота должна быть хорошая. Что мне еще нужно, чего я здесь не найду?
— Компания? — предложил из темноты Татс.
Девушка обернулась и увидела его силуэт в оранжевом отсвете костра.
— Или с тебя уже довольно людей? Ты не против, если я к тебе присоединюсь?
Вместо ответа она молча подвинулась на бревне. Тимара сама не знала, каким был бы ее ответ.
— Сейчас он уже всех поднял бы на ноги и втянул в пляску вокруг костра, — проговорил Татс в пространство.
Тимара молча кивнула. Он взял ее за руку. Она позволила ему. Татс в темноте погладил ее кисть, провел большим пальцем по ладони, сплел вместе их пальцы. Коснулся ногтями ее когтей.
— Помнишь времена, когда ты считала, что иметь когти плохо? — как будто между делом спросил он.
Тимара отдернула руку к себе на колено, внезапно смутившись.
— Не поручусь, что я когда-то действительно так считала. Они всегда служили мне верой и правдой. Просто я знала, что все остальные твердо уверены, будто этот недостаток непростителен.
— Что ж, я уже не однажды за наш поход пожалел, что у меня таких нет.
Татс снова непринужденно поймал ее руку и согрел между ладоней. Было приятно. Тимара не замечала даже, что рука ноет, пока Татс нежно не потер ее, унимая боль. Напряжение начало покидать ее тело. Татс придвинулся чуть ближе.
— Дай другую руку, — попросил он, и Тимара, не задумываясь, послушалась.
Он сжал ее руки в ладонях, осторожно растирая их.
Оба немного помолчали. До них доносился шум от костра, кто-то из драконов встревоженно крикнул, но это была не Синтара, и Тимара не обратила внимания. Когда Татс обнял ее за плечи и притянул поближе, устроив ее голову у себя на плече, она не стала возражать. Он прижался щекой к ее волосам. И Тимара не удивилась, когда Татс потянулся к ней, чтобы поцеловать. Было так просто позволить ему это, позволить теплу ощущений, разлившемуся по телу, прогнать прочь все мысли.
Когда рука Татса второй раз скользнула по ее груди, Тимара поняла, что это не случайность. Но хочет ли она этого? Да. Она отказывалась думать о том, что дальше может последовать и что-то такое, к чему она пока не готова. Она всегда может сказать «нет», если до этого дойдет. Но пока что можно и не говорить.
Татс поцеловал ее в шею, за ухом, и она откинулась назад, позволяя ему. Его губы скользили все ниже.
