Энергетическая сеть не работала, а значит, и транспорт, кроме армейского, тоже. В Центре связи была автономная система, и ее удалось включить. Все стены в основном помещении, где дежурные сидят, были заняты картами страны. Города и военные базы обозначались лампочками разного цвета. Не отвечал никто. Почти сутки мы пытались услышать отклик и получали в ответ только помехи. Попытались даже прослушать противника и тоже ничего не добились. Потом прибежал в дико возбужденном состоянии один из зеленых и сказал, что нашел живых.
Это были не люди. Там был целый городок, где собрались зеленые, анхи, оборотни, примитивные приматы. Там мы наконец и узнали, что случилось. То есть толком и они не знали, все произошло слишком быстро. Зато мне объяснили, куда подевались люди. Это был вирус, который действовал только на людей. Он срабатывал в течение семидесяти двух часов с момента заражения, и смертность была практически стопроцентная. Явно искусственно выведенный. В природе такого просто не бывает. Симптомы появлялись только на третьи сутки в виде легкой головной боли. Кто там обращал на это внимание, когда глобальная Война началась? А потом стало поздно. Уже перед самой смертью появлялась красная сыпь на теле. Передавался вирус воздушным путем от живых. От мертвых заразиться было нельзя. Люди, естественно, побежали во все стороны, разнося заразу. Судя по глухому молчанию другой стороны, мы тоже ответили чем-то схожим. Мне очень повезло, что вылезли мы через шесть десятидневок. Живых, от которых я мог заразиться, не осталось.
Я собрал всех и предложил высказаться. Армии и страны больше не было. Вполне возможно, что не было вообще цивилизации на планете. Надо было решать, что делать и как жить. И тут всплыли старые противоречия. Если ты меньшинство и тебя не любит большинство — это еще не значит, что ты готов жить с другим меньшинством в дружбе. Наоборот, каждый стремится доказать, что именно он и достоин уважения со стороны большинства. Пока армия держала всех в одних рамках, они друг друга терпели. Теперь в этом не было смысла. До драки не дошло, но крик был большой. Вампиры с зелеными ушли. Они собирались жить отдельно и каким нравится. Удерживать, взывать к совести и объяснять, что лучше держаться вместе хотя бы потому, что так мы сильнее, я не стал. Они и сами все прекрасно понимали.
В принципе я был готов к тому, что и оборотни меня пошлют к предкам. Не в смысле горло перережут, а просто пошлют и уйдут. Они меня приятно удивили, предложив не только идти с ними, но и продолжать руководить. Потом, задним числом, я понял. В армейских подразделениях всегда были оборотни самых разных видов. Это и неудивительно, волки способны пробегать длинные дистанции, кошачьи предпочитают засады и неожиданные нападения. Приматы быстро бегать не способны, но имеют руки, крайне необходимые в некоторых ситуациях. Они друг друга прекрасно дополняют, но вот соперничество никуда не денешь. Хищники, они и есть хищники. Вечно грызутся между собой за место в стае. Я устраивал всех, так как не принадлежал ни к одному виду и ничего обидного в моем руководстве не было. А большинство из них ходили под моим командованием не один год и в достаточной степени уважали за старые заслуги.
Вообще-то меня всегда интересовало, кто создал эту программу оборотней и чем он руководствовался. Восьмидесятикилограммовый волк — это нормально. Но такого же веса тигр или медведь выглядят детьми. Звериными детьми, понятно. Человека задерет в два счета. Вес-то у них более-менее стандартный, от одного шаблона шли. А росомаха в восемьдесят килограммов вообще удивительная вещь. В природе они гораздо мельче. Да и разнообразие разных кошачьих видов было явно излишним. Гораздо проще было создать один вид, чем несколько. Не вижу смысла, но что есть — то есть. Меня не спрашивали.
Предложение было простым, но интересным. Идти в предгорье, где с давних пор располагался лабораторный комплекс по выращиванию оборотней. Там были детские ясли для щенков, молодежь, самки, не попадавшие в войска, а оставленные на племя. Может быть, там даже были люди из обслуживающего персонала. Комплекс зданий был закрыт для посторонних и располагался частично под землей. Были большие шансы, что там есть выжившие. До него было, правда, пару тысяч километров в неизвестности, но не бывшим бойцам Ночного Кулака такого смущаться.
О телепортах можно было только вспоминать с ностальгией. Пригнали армейский транспорт, единственное, что еще могло передвигаться. Комфорта там было меньше, чем это возможно даже для армии, но нам не привыкать. Десяток грузовиков загрузили до крыши. Уж чего-чего, а добра разного на улицах, в домах и в магазинах хватало. В остальные расселись сами. К нам присоединились местные оборотни, и стало нас почти шесть сотен. Некоторые тоже были ветеранами, другие пороху не нюхали, но решили держаться со своими, а не сидеть бессмысленно в городе. Так и поехали.
Ничего особенного в пути не произошло. Довольно часто приходилось объезжать испоганенные места, благо у нас с собой был передвижной комплекс проверки биологического, радиоактивного и химического заражения и несколько таких же переносных устройств. Этим мы запаслись в первую очередь еще на родной базе, когда стало понятно, чем все пахнет. Так что ехали не торопясь — здоровье важнее. Обычно зараженные места и без проверки прекрасно видны были по растительности и зданиям.
Иногда попадались совершенно удивительные вещи вроде кусков континентальной энергетической сети, которые после развала продолжали работать сами по себе.
Пару раз нас обстреляли, причем один раз всерьез. После этого мы развернулись и по полной программе наказали стрелков. Как ни странно, ими оказались зеленые. Мы устроили охоту на тех, кого не постреляли сразу, всех пойманных перевешали и поехали себе дальше. Чего они хотели, я так и не понял. Впечатление было, что просто ума не имели. Пытаться остановить колонну вроде нашей — надо совсем дурными быть. Мы ведь на всех бортах эмблемы нарисовали, а что такое Ночной Кулак, каждый дебил в стране слышал.
Место, где располагались лаборатории, было выбрано с умом. Подальше от городов и таким образом, чтобы можно было легко контролировать подступы. На начальной стадии никто не знал, что такое из оборотней получится. Одно дело — теория, другое — практический результат, и от густонаселенных районов старались держаться подальше. Еще не хватало, чтобы вырвалось на волю не слишком приятное творение с жаждой крови.
В древности здесь явно было множество вулканов, изливавших раскаленную лаву. За миллионы лет ветры и вода сгладили острые края и уменьшили перепады в горах, но и сейчас осталась дикая неразбериха из обрывов и скал, настоящий лабиринт, где после совершенно голых камней можно было выехать в долину, заросшую зеленью. Наверняка тут было несколько дорог, но основная трасса, приспособленная под тяжелые грузовые машины, была только одна и при желании легко перекрывалась. Хорошо еще, что наши армейские машины были на воздушной подушке и с высокой проходимостью. Обычный энергетический транспорт обязательно застрял бы здесь.
Еще до всех этих событий о здешних местах ходили слухи про сбежавших из биологических лабораторий экспериментальных животных, прячущихся в горах. Мои оборотни всегда это отрицали, но не очень удивительно было бы, если бы теперь такие появились. Впрочем, нас никто не тревожил, пока мы не подъехали практически вплотную. Тогда оказалась, что охрана все-таки была.
