Я, недолго думая, достал нож и резко полоснул по собственной руке. Я знал — это правильно. Из широкого пореза закапала кровь, и я повернул ладонь вниз, так что капли упали на ладонь духа, и, пролетев сквозь нее на пол комнаты, они мгновенно всосались, не оставляя ни малейшего следа, а зеленый человек шагнул к стене и, прислонившись к ней, растворился в дереве. Теперь договор между новым жильцом и деревом был заключен. Достаточно мысленно позвать, и оно откликнется.
Тут меня неожиданно выбило из транса, и я зашипел от боли. Слишком сильно порезал руку — в пустоте боли практически нет. Тут же начал залечивать рану и моментально вспомнил про свою непонятную гостью. Она сидела все с тем же невозмутимым видом, но я почувствовал ее растерянность и, что было очень странно, уверенность в правильности ее желания.
Я, не двигаясь, уставился на нее. Какое-то время мы играли в «кто кого переглядит», потом девушка скользнула ко мне и потерлась щекой о мою щеку и наклонилась, так что ее шея оказалась подставленной для удара или укуса.
«Ни фига себе», — мысленно изумился я. Это был стандартный ритуал для оборотней. Добровольное признание себя младшим. В каком-то смысле оборотни неосознанно, а позднее и вполне сознательно копировали поведение животных.
С самого детства стайные хищники вроде собак и волков выясняют, кто сильнее. Только животные, в отличие от людей, редко доводят до физических стычек. Одно серьезное ранение в драке — и ты уже не охотник. Мало того, можешь просто помереть от голода, потому что не способен догнать добычу. Ни одно животное не станет кидаться в атаку сразу. Для начала принимаются угрожающие позы, когда распушается шерсть, поднимается голова, каждый старается продемонстрировать, что он выше и сильнее.
Если не помогает, показывают зубы, когти, смотрят в глаза противнику выкаченными глазами, как бы оценивая расстояние для решающего прыжка или удара. И, конечно, рычат, шипят, ревут, воют.
Угрожающее животное само боится обострения ситуации, но прекратить стычку не может: это значит признать себя побежденным и сдаться. Наконец кто-то не выдерживает первый. И тогда побежденному следует принять позу подчинения и покорности. В ней все противоположно агрессии. Размеры свои нужно уменьшить — сжаться, упасть на колени, на брюхо или на спину, голову опустить, когти и зубы спрятать, в глаза не смотреть, вместо устрашающих звуков издавать писк, визг, причитания. И подставить победителю самые уязвимые места для удара.
При виде позы подчинения победитель постепенно успокаивается и может заменить действительное избиение ритуальным — потрепать за волосы, похлопать лапой, толкнуть, ущипнуть, обгадить.
Оборотни не животные и сохраняют разум даже в боевой трансформации, но во многом они сродни психологически. Драки происходят намного чаще, но механизм признания, подчинения тот же самый. С раннего детства они выясняют между собой, кто более сильный-умный-агрессивный, а сочетания этих свойств могут быть самыми разными, но сила очень важна, потому что последний выход для некоторых — требовать Суда чести, где все решается не умом, а зубами и когтями. Все это приводит к устойчивым отношениям, где каждый знает свое конкретное место в иерархии подчинения.
Самый сильный доминат подавляет других, стоящие ниже его находят более слабых, и так до самого низа. Это жестокая, но очень эффективная иерархия, в которой каждый знает свое место, каждый подчиняет и подчиняется. В конечном счете она позволяет избегать постоянных конфликтов, борьбы всех со всеми за первенство, а зачастую служит основой для совместных действий.
На самом деле то, что хорошо для животных, не всегда проходит у оборотней. Можно быть более слабым, но быть специалистом в необходимых для племени ремеслами, не достигнув уровня, когда можно претендовать на звание паука, уметь очень многое, недоступное просто сильному и агрессивному. Связи в племени намного сложнее и включают в себя и родственные, и имущественные возможности, что нередко очень осложняет ситуацию.
Да и мотивы их поведения намного сложнее, чем у животных, но очень многие ритуальные позы, вроде демонстрации подчинения, они используют сознательно. А то, что сделала эта незнакомка, вообще выходило за все рамки поведения. Я не был членом племени, и вряд ли меня можно было вообще признать волком. Если бы я потребовал признать свое доминантное положение при других — был бы в своем праве, но она пришла сама, и она была по уровню не ниже паука.
Я протянул руку и погладил девушку по голове. Это было еще одно из общих для всех ритуальных действий. Благодаря ему старший принимает свое положение и обещает защиту младшему. Сексуального здесь не было ничего. Оборотни, как и животные, любили прикасаться друг к другу, и разные толчки, поглаживания — все это входило в нормальное поведение. В принципе, если бы я укусил ее даже до крови — это означало бы то же самое, но ставило бы ее на более низкую ступень в иерархии.
Она отодвинулась, присела на пятки и, смахнув темную челку с лица, сказала:
— Я Черепаха, бегущая по предгорью, волчица, младший паук рощи в звании Мастера.
— А, — сообразил я, — это ты большой специалист по переговорам с анхами, который торгуется от лица племени.
Черепаха отрицательно помотала головой:
— Нет, мне никто никогда не поручал такого. Народ сам по себе, анхи сами по себе. Мы очень редко идем с ними на контакт и практически не торгуем. Вот воюем довольно часто. — Она широко улыбнулась. — Просто я любопытная и… — она помолчала и посмотрела мне в глаза, — не думаю, что жизнь должна стоять на месте. Традиция, превратившаяся в закон, вредна. Остановившееся развитие вредно вдвойне. Как минимум — надо знать не только наши равнины, но и что лежит за их границами и кто там живет. Их сильные и слабые стороны, их возможности нам угрожать.
Я всем видом постарался выразить недоумение. Черепаха, явно тщательно подбирая слова, продолжила:
— Военный вождь всегда самый сильный и лучший боец, но правят на равнинах пауки. Они живут долго. Иногда очень долго. С возрастом они набирают все больше силы и опыта. Без их слова и указаний мало что делается. Но чем больше возраст паука, тем больше он застывает в своем развитии. Они не ищут новых путей и решений — старая жизнь и без того хороша. Им невыгодно пускать наверх более молодых и делиться властью. Много лет пройдет, и надо очень постараться, прислуживая старикам, чтобы чего-то достичь. А пока ты изображаешь покорность, маска постепенно прирастает, и, когда приходит твое время, ты уже думаешь, как они.
Она чуть помолчала и продолжила:
— Уже больше ста лет состав Совета не менялся, и многие закостенели в той форме и с теми предпочтениями, что были столетия назад. Я Мастер, но мне никогда не стать главой рощи. Даже если старший умрет, его место займет следующий по возрасту в племени, а я так и останусь младшей.
— Ну а я тут при чем?
— Ты — тот, которого не может быть. Не один из Народа, но можешь стать своим в любом племени. Ты пришел издалека и видишь происходящее по-другому. Ты победил на Суде чести Темного Стрелка и можешь стать пауком. Слабым, но пауком. Не знаю, сможешь ли ты достичь когда-нибудь уровня Мастера, но общаться с домом напрямую способны немногие. За тобой стоит Старик, но он скоро умрет.
