— Поставишь кровать к стене, — задумчиво сказала она, — а утром свалишься в щель.
— Хе, — удивился я. — Необразованная ты у меня. Никто ничего ставить не будет. Попросим — само вырастет и будет всегда находиться в том месте, где нужно. То же со столом или стульями, если пожелаешь. Мне они ни к чему.
— Да, — вздохнув, ответила Даша. — Мне пригодятся. К посиделкам на голом полу привыкнуть трудно. Кровь явно катализатор, — гладя снова стену, сообщила она, — но вот как дом может быть живым? Я же чувствую…
— Ты еще лучше почувствуешь, когда поживешь внутри подольше. Они разные бывают. Одни жильцов уважают и стараются помочь, а другие совершенно равнодушны, и не допросишься простейших вещей. Может, от возраста зависит, а может, от крови первых хозяев. В любом случае стены ковырять ножом крайне не рекомендуется, зато очень полезно гладить, как ты это делаешь, и говорить в его адрес приятные слова. И не забудь добросовестно удобрять его. Где туалет будет — показать?
— Разберемся, — продолжая внимательно рассматривать стены, ответила Даша.
— Тук-тук, — сказал Зверь, входя. — С новосельем.
Он плюхнулся на пол, не забыв достать сначала из карманов фляжку и стаканы. Вид у начальства был совершенно измученный. В последние дни он только и делал, что носился на равнины и обратно.
— Я прямо и не знаю, чего вам пожелать, — разливая прозрачную жидкость на троих, сообщил он. — Все у вас есть, и даже завидовать тянет.
— Я не буду, — сказала Даша, — говорят, вредно, — смущенно улыбнувшись, добавила она.
— Вот, — поднимая стакан и чокаясь со мной, сказал Зверь, — и с этим у вас все в полном порядке. Обзавидуешься… В кино сходить не хочешь? — спросил он Дашу.
— Да мне некогда даже подумать, — удивилась она. — С утра до вечера кручусь. Надо все наладить, а ничего нет. Вот воду надо подвести в бассейн, а она наверх не идет, качать надо. Даже не представляю как.
— А мне хочется, — тоскливо сказал Зверь, — в кино, на танцульки и пивка. Даже напиться по-человечески не удается, — пожаловался он, наливая по второй. — Ладно, лирическая часть закончена. Рассказывай, — кивнул он мне, дождавшись, пока я выпью. — Закусывать все равно нечем, разве что позвать кого принести, но мне не хочется, пусть веселятся.
— О чем рассказывать? — не понял я. — Все время и так отзваниваюсь.
— Ты все кусками и вечно не вовремя. Давай общую картину по обстановке. Скажи спасибо, что доклад писать не заставляю.
— А, ты вообще! — обрадовался я. — Это легко. Ничего точного и конкретного. Все страшно приблизительно. Реки извиваются, холмы поднимаются, чем дальше, тем выше, и вообще там, за горизонтом, где истоки рек, явно горный хребет со следами вулканической деятельности.
— Ладно, ладно, не до такой степени утрируй, — махнув рукой, прервал меня Леха.
— Ну хорошо, слушай. Общая площадь Треугольника около пятидесяти тысяч квадратных километров. Благодаря большому количеству воды имеем не степь, как на равнинах, а лесостепь, с преобладанием диких лесов, лесочков и прочих перелесков. Климат скорее субтропический, с намеком на мягкие зимы. Это мы скоро очень хорошо проверим.
Нашли следы старых шахт по добыче бокситов, но это дело очень далекого будущего. Сверху и без нас постарались — ничего нет. Если соберемся руду добывать, придется лезть на изрядную глубину, а старые шахты завалены и залиты водой.
Леха слушал чуть рассеянно, все время кидая заинтересованный взгляд в сторону Даши.
— Есть дополнительно четыре перспективных места для перехода. Два в нашем районе, два там, где Старшая по земле от реки к реке шла. Это ты сам должен посмотреть, — сказал я.
При этих словах Зверь явно оживился: информация-то важная.
— Теперь о наших соседях. Есть где-то сотня семейств крыс, опять же со слов, и проверить сейчас невозможно. В каждом большом поселке не меньше четырех сотен жителей, бывает и больше. И плюс несколько родственных поселков помельче на той же территории. Поделены они на три больших союза, и это не просто формальное объединение, они отличаются друг от друга отношением к нововведениям.
Леха глянул на меня вопросительно.
Я постарался пояснить, как мог:
— Пришлось долго добывать из сына Великого Вождя. Разгоняющего тучи, информацию. Что-то для него само собой разумеется, и он не считает нужным говорить — мол, и так понятно, что-то специально не рассказывает.
— Ну и как тебе, трудно с ними общаться? — с интересом спросил Зверь.
— А знаешь, вполне нормально. В некоторых отношениях они на нас очень похожи. И образ жизни, и многие законы. Я его сразу предупредил про наше неприятие некоторых пищевых привычек, и он вполне с пониманием отнесся. Нормально сотрудничали. Короче, вот тут и начинается самое интересное.
Явно заинтригованный моими словами, Леха поторопил:
— Ну-ну, не тяни.
— Очень долго они развлекались, устраивая дальние походы в горы и по соседству, за реку. Особенно молодых касается — доказать доблесть и все такое. Но многие занимались этим вполне профессионально. Дело было опасное, но прибыльное. Там и зеленые, и анхи, и наши знакомые, егеря, проживали. Лет тридцать назад, он точной даты не знает, говорит, в прошлом поколении, стали появляться люди. Сначала были какие-то мягкотелые, которые даже особо и не сопротивлялись, и никакого удовольствия от боя. Потом появились кухды, дене, тсистсистасы и давиды. Я остальные названия вообще не запомнил, чуть об эти язык не сломал.
— Кто?!!
— Я вот тоже удивился. Несколько раз переспрашивал. Он настаивает — именно так правильно. Я думаю, может, дравиды? Смуглые, но точно люди. А кто такие остальные, я вообще не понимаю. Буры еще упоминались. Буром — это я точно знаю — называли винтовку Lee-Enfield. Не понимаю, какое отношение они могут иметь к названию племен. А эти поголовно вооружены калашами и очень любят ими пользоваться… Как раз буров у них нет. Сразу очередями по несчастным людоедам шпарят.
Сначала извели все охотничьи команды, а потом пришли в гости сюда. Было это два года назад. Спустились по Правой, выжигая всех крыс под корень. Поэтому мы так весело в первые дни и плыли. Раньше на реке много поселков было, теперь почти не осталось.
— Буры, насколько я припоминаю, — неожиданно перебил меня Зверь, — это африканеры, потомки переселенцев из Европы, несколько поколений прожившие в Южной Африке… Случилась такая Англо-бурская война в конце девятнадцатого — начале двадцатого века… Оттуда и понятие «буры» пошло…
— Не помню такого, — покопавшись в памяти, сознаюсь я. — Ну, хоть с одним названием прояснилось. — И продолжаю: — Крысы и раньше не слишком дружно жили, но тут после разгрома образовалась пустота и началась война всех против всех. Вот тогда они и поделились на три группы. Одна — самая маленькая и забитая — живет вдоль реки Правой и ближе к предгорьям. Их сильнее всего проредили, и они старательнее остальных держатся за традиции. Вот с ними мы первоначально и познакомились. Мой знакомый аргх, Убийца Приматов, оказался не только ревнителем старины, но и потомком в каком-то поколении самого первого вождя, приведшего их сюда. Поэтому у него и хранились все эти интересные вещички. У остальных в тайниках так много не найдешь. Мы хорошо искали, ничего особенного, кроме некоторого количества вещей явно промышленного производства, принесенных из набегов.
