Над головой пролетел садящийся самолет, и Протей порадовал меня сообщением, что уже недолго осталось ждать. Последние полчаса он полоскал мне мозги совершенно ненужными подробностями. Вот зачем мне знать, что индейская резервация занимает площадь около шестидесяти пяти квадратных километров на стыке штатов Аризона, Нью-Мексико и Юта. Или когда в ней появился первый колледж? Меня интересовала очень конкретная вещь: кто такой «гук» и зачем на него охотиться. Этот хренов всезнайка выдал мне в числе прочих расшифровок, что это слово может означать «грязь, дорожное месиво, вязкую жидкость, еду, размазню, болвана, деревенщину, подонка, корейца, вьетнамца» и даже деревню в Демидовском районе Смоленской области России, а потом ехидно поинтересовался, почему я сразу не спросил. Почему-почему… просто в голову не пришло, а сейчас уже поздно.
Еще минут через сорок появилась Черепаха, тащившая за собой чемодан на колесиках. Конспиратор. Исключительно для того, чтобы не обращать на себя внимания, она набивает шмотник вещами в первоклассных магазинах, не забывая и про беспошлинные в аэропортах. Единственное, что сильно радует, духи и прочие пахнущие гадости не покупает и на себя не выливает. Конечно, не из глубокого уважения ко мне — самой не хочется резко пахнуть. Странно себя иногда люди ведут. Забивают естественные запахи искусственными. Мойся чаще, если мешает…
— Правильно, — сказала она довольно, вручая мне чемодан и открывая дверь со стороны водителя полученным от меня ключом, — мне нужна практика поездок на этом агрегате. Когда-нибудь придется вернуться на остров, и неприятно будет, если не за ту пимпочку дергать начну.
— А ты собираешься вернуться? — изумился я, с пыхтением запихивая тяжеленный чемодан в багажник.
— Конечно, — покровительственно объяснила Черепаха. — Вот что за радость жить здесь, где каждый дебил может позволить себе иметь джип? То ли дело у нас, где я такая одна. Каждый видит и с придыханием говорит: «Вот поехала она!» «Она» — непременно произносится с большой буквы.
— Не будет тебе такого счастья, — садясь на пассажирское место, говорю, — будут смотреть как на дуру — ездить на нем только по острову два километра туда, два обратно. Зачем? Проще ножками.
— Для престижа. И вообще, почему нельзя прокатиться до других поселков? В теории он рассчитан на бездорожье.
— На практике лучше на моем «хамви» с дизельным двигателем и такой шириной, что перевернуться невозможно. Пулемет тоже не лишний. Мало ли кто на дороге появится с желанием отнять четырехколесное чудо или просто тупо протаранить машину.
Черепаха не ответила, занятая выездом со стоянки, но мысль продолжить было нетрудно. «Хамви» у нас десяток, уазиков почти два десятка, а она такая будет единственная и страшно оригинальная. Надо будет при случае прихватить джип для Дашки. Чисто из вредности, да и просто подарок хороший. Не все же для кого-то стараться, надо и жену побаловать. Хотя она бы предпочла судостроительный завод в подарок. Или как минимум плавучий док для ремонта. Очень практичная женщина. И не скажешь, что иногда почитывает стихи земных поэтов на русском и польском. Об этом только я знаю, остальные видят мирного вождя исключительно с конкретными требованиями по улучшению труда и повышению благосостояния жителей острова. Были случаи, когда мне жаловались на поведение жены, старательно озираясь, чтобы она не засекла. Притом все прекрасно понимают, что Дашка не для себя старается, но никто не любит, когда его тычут мордой в недостатки.
— А вот и направление на резервацию, — сказала сама себе Черепаха, выезжая на федеральное шоссе, о чем услужливо сообщил указатель.
— Ну, — спросил я, — может, по делу поговорим? Зачем надо было самой ехать? Не могла подождать?
— А что такое? Все, как и ожидалось. Пять килограммов кокаина лежали где положено. В багажнике старого грязного «форда» без колес. Герметичная упаковка, красивый пакет. У них тут на Земле столько всего валяется бесхозно! Приходи и бери. Четыреста пятьдесят тысяч долларов по минимуму. Немного поработала над пакетом, и теперь никакая проверка и никакие собаки не обнаружат. Зря мы, что ли, так старательно отбирали «Фляги» по внешнему виду? Термос как термос, если рукой внутрь не лезть. Просвечивается на проверке, показывая жидкость и маленький дополнительный глюк сверху. Никакого интереса смотреть.
— Положим, все это добро не просто валяется, еще и отдавать придется. И потом, ты собираешься стоять на углу и продавать? Как-то не верится. А килограммами толкать — так еще надо иметь кому, чтобы не нарваться.
— Знаю, все знаю. Но жалко. Куча денег.
— А задержалась-то почему? — спрашиваю, чтобы проверить догадку.
— А то сам не понял, — глянув на меня, возмутилась Черепаха. — Что можно делать в Лас-Вегасе?
— Замуж выходить, — с надеждой сказал я.
— Юморист. В казино играть, — покровительственно ответила она. — В Москве нет, так должна же я была проверить, как это на практике? Не так, как у нас, в паршивой забегаловке, с пьяными возбужденными рейдерскими рожами и неадекватными от алкоголя реакциями, а чтоб красиво и на большие ставки. К сожалению, рассматривать казино в качестве постоянного источника обогащения совершенно нельзя. Хозяева не заинтересованы делиться с тобой доходами. Наблюдают за тобой постоянно, только что под платье руками не лезут.
Я с интересом глянул. Под распахнутым пиджачком не из дешевых было облегающее платье. Под таким ничего не спрячешь.
— Вот именно, — правильно истолковав мой взгляд, кивнула Черепаха.
— Ну-ну, рассказывай, интересно же, — поторопил ее.
— Я очень внимательно смотрела. Начинается все еще с парковки, где номера машин фиксируются. Потом проверить владельца без проблем. Даже если прокатная, документы показывал. Камеры под потолком и во всех углах. На игровых столах тоже что-то имеется. Я не поняла, проявлять интерес глупо, но точно следят. Документы при выигрыше обязательно проверяют. На картах какие-то знаки, как шулеры делают, но невидимые. Казино страхуется, чтобы игрок не подменил. Считать карты и следить внимательно за тем, как колоду крупье тасует, запрещено. Протей здесь не помощник. То есть можно, но раз или два, потом обратят внимание. Снимать на видеокамеру и фотоаппарат категорически запрещено. Автомат этот, ну который за ручку дергаешь, вообще жульничество. Кидаешь десять центов — получаешь тыщу двести долларов. Только сначала в него должны закинуть сто двадцать тысяч долларов по десять центов.
— Сколько выиграла? — заинтересованно спросил я.
— Двадцать две тысячи сто тридцать семь долларов с какой-то мелочью, — похвасталась Черепаха.
— Для первого раза неплохо.
— Совсем не просто было. Сначала поторчала у автоматов. Походила, посмотрела, заглядывая внутрь, выяснила, какой скоро должен сработать. Точно не скажешь. Пришлось покидать мелочи на пару десятков долларов, пока он разродился на положенные тысячу двести. Потом до утра в карты… Идти надо вдвоем и играть друг на друга. С нашими возможностями общаться на мыслеречи это проще простого. Там есть столы, где фишка стоит десять тысяч баксов. Можно взять несколько миллионов.
