Ювелиры же озабочены в первую очередь изяществом изделия и только во вторую возможностью втиснуть туда что-нибудь магическое. Редко, но встречаются примеры плодотворного сотрудничества мастера-мага и ювелира. Однако это, как правило, путь многочасовых споров и болезненных для обеих сторон компромиссов. Чаще всего шедевры ювелирного и магического искусства принадлежат великим мастерам-магам, одновременно сумевшим достичь больших высот и в ювелирном деле.
Помня свою роль мальчишки, ничего не смыслящего в ювелирном деле, я в нужных местах охал, ахал, восторгался надфилями, цангами, штихелями, пинцетами, тиглями и прочая и прочая. Дедушка У был явно доволен мной. Зато следующий зал, куда мы прошли из мастерской, меня убил наповал. Он оказался оборудован под… алхимическую лабораторию. Вдобавок в ней нашлось все необходимое, чтобы в сочетании с ювелирной мастерской можно было создавать амулеты. Но зачем все это ювелиру, если он не маг?
– Удивлен?! Вижу-вижу… Это вотчина Лю. Сюда заходить для уборки будешь только с ее разрешения.
– Но зачем ей все это? – не сдержал я вопроса.
– Внучка уже на третьем курсе академии целительства и врачевания. Она тебе уже об этом говорила, – с удовольствием ответил дед. – В ней распознали способности эмпата-целителя! Со второго курса она занимается в особой группе с такими же, как она. Но, говорят, у нее выдающиеся способности! Кроме того, у нее есть дар мага-конструктора, – решив, что слишком расхвастался, дед немного поправил себя: – Он, говорят, есть у всех эмпатов, и не очень большой, но все равно я очень рад за свою любимую внучку. Им с этого года будут преподавать магическое конструирование, чтобы они умели сами изготавливать себе целительские амулеты или могли со знанием дела разговаривать с конструкторами, когда придется заказывать что-нибудь сложное. Вот я и решил подарить ей хорошее оборудование. Пусть занимается.
Кто такие эмпаты-целители, я знал. Один из них лечил мою мать. Его услуги стоили как минимум раза в три дороже, чем обычного врачевателя, но, судя по результату, они того стоили. А еще я понял, зачем дед постоянно косился на внучку за обедом – явно привык с ее помощью определять, лжет ему собеседник или нет. Как все-таки хорошо, что я решил говорить правду и только правду. Не всю и не полную, но ни слова лжи.
– Ты не думай, будто она всегда такая трещотка. Моя внучка – девочка очень серьезная и большая умница, а людей понимает как никто, – ювелир рассказывал о своей внучке с нескрываемой гордостью и любовью. – Сам понимаешь, я не только расу людей имею в виду, но и прочие тоже. С двух лет она ни за что не шла на руки к тому, в ком чувствовала гнильцу. Даже близко не подходила. Пусть он сюсюкает, улыбается, соблазняет красивой конфеткой – ни в какую, – дед захихикал, вспоминая те времена, когда Лю была совсем маленькой. – От слишком уж настойчивых с таким криком бежала прочь, будто пчелы на нее целым роем напали. А другой и выглядит страшным, и смотрит неласково, а она игрушки перед ним вываливает, на коленки лезет, с куклами знакомит… М-да. Сначала мы думали – детские капризы. А ведь дело есть дело. С кем только не приходится работать! Среди партнеров всякие попадаются. Однако ее отец, ЧенЧиньУ, мой младший сын, первым обратил внимание на то, что обманывали нас – или пытались обмануть – как раз те, от кого внучка бежала, а честными оказывались те, кого она привечала. Девочка ни разу не ошиблась. Теперь наша семья полностью доверяет ее мнению. Тебя ведь, признайся, удивило, с чего бы этот старый маразматик гоблин взял на работу негоблина, да еще прямо с улицы?! Раз-два и иди – работай.
Меня?! Да ничуть не удивило. Откуда мне знать, что на этот счет существуют какие-то запреты? Теперь, понятное дело, удивило, что они, оказывается, у гоблинов есть. Интересно, у других рас тоже? Ювелир, заметив мое удивление, удовлетворенно кивнул, покряхтел, пожаловался на старческую немочь, хотя дряхлости в нем я не увидел ни грана, и неторопливо повел меня показывать комнаты на втором этаже.
– А все просто. Ты понравился Лю. – Добродушная старческая воркотня ювелира внезапно изменилась на суровый и даже угрожающий тон, а тонкий сухой палец неожиданно больно уперся в мою грудь. – Но имей в виду – ни о какой любви с первого взгляда не может быть и речи. Ты ей просто симпатичен. И всё! И в этом ты – алмаз не самой чистой воды, – дедушка У остро взглянул на меня и будто вывернул наизнанку, потом отвел взгляд и тяжело вздохнул: – Девочке уже скоро девятнадцать, а парня у нее до сих пор нет. «Женихи» ее боятся. Самые трусливые вообще за ведьму принимают. Говорят, будто она мысли читает. А кому интересна жена, которая знает все секреты мужа? Нет. Не читает она мысли. Просто чувствует, есть ли в человеке гнильца, лжет он или говорит правду, на самом деле настроен дружески или камень за пазухой держит…
Дальше мы поднимались молча. На этом этаже располагались покои самого ювелира и его жены. («Старуха уехала погостить к родственникам на родину. Приедет через полгода», – пояснил ювелир.) Комнаты детей, а их у деда было пятеро сыновей и две дочери, в настоящее время пустовали. («Сыновья женились и собственное дело открыли. Дочери вышли замуж за достойных людей. У всех уже дети и даже внуки. Старика не забывают. Навещают, товары на продажу привозят да заказы изредка дают».) Из «семейных» комнат занята была только одна. Та, где жила Лю. Были еще на этаже две комнаты для гостей и три – для учеников и помощников. Все они также пустовали.
– Один раз я пошел наперекор ее мнению, – с болью стал вспоминать дедушка У. – Лю очень просила меня не брать на работу этого паршивца Микки, а я, старый дурак, решил, что смогу помочь другу детства сделать из его внука порядочного гоблина. У меня не получилось, а бедная девочка вынуждена была два месяца терпеть соседство негодяя. При ее чувствительности это все равно что жить рядом с выгребной ямой, а то и прямо в ней. Еще и трех дней не прошло, как я выгнал паршивца. Представляешь, как она исстрадалась?! А сегодня впервые за все это время улыбнулась и душой оттаяла. Не смог я ей отказать. «У гоблина может работать только гоблин из хорошей семьи», – передразнил кого-то дедушка У и дальше забормотал себе под нос, словно продолжая давний спор со своими оппонентами: – А что ж не идут эти гоблины из хорошей семьи пыль вытирать да полы мыть за такие деньги?! Сами втихаря и орков, и людей нанимают, а другим ука-азывают, как жить! Не нужны мне отбросы. Моя внучка за кого попало замуж не пойдет. Только за достойного, на кого сама укажет. Мы любого примем. Пусть будет человек, эльф или даже орк. А что? Орки – тоже люди.
Из трех предложенных комнат я выбрал ту, где жил прежний помощник ювелира, Микки, окнами в садик с видом на тот самый камень, который меня интересовал. Лучшего и придумать невозможно. Обстановка непритязательная, почти спартанская: столик у окна, пара табуреток, справа узкий платяной шкаф, за ним на стене прямоугольное зеркало размером с книгу обычного формата. Главное, есть кровать. Узкая. Хотя при моей комплекции, если доведется поваляться с девушкой габаритов Лю, то вполне можно устроиться… Я отогнал крамольные мысли, и меня снова шатнуло.
– Все-все. Дом я тебе показал. Можешь прилечь пока отдохнуть, а я спущусь в лавку. Лю принесет тебе рабочую одежду. Думаю, размер подойдет. Ты – парень некрупный, наших, гоблинских, габаритов, – дед захихикал и пошел вниз подменить в лавке девушку. На пороге комнаты остановился и погрозил пальцем: – Еще раз предупреждаю! Не обижай Лю!
