Появление греческого салата вывело меня из затруднительного положения. Волей-неволей нам пришлось расцепить руки и взяться за вилки. Вкуса еды я не чувствовала, так как мучилась над вопросом: стоит ли испускать волны соблазна, работая челюстями? Тем временем грохот, несущийся из радио-приемника, смолк. Настало время новостей. Услышав название родного города, я навострила уши.
— Переходим к другим новостям, — произнес бесстрастный голос женщины-диктора. — Моррисон Петтигрю, кандидат на пост мэра города Лоренсетона, сегодня утром был найден мертвым. Тридцатипятилетний Петтигрю являлся кандидатом от коммунистической партии. Руководитель его предвыборной кампании Бенджамин Грир обнаружил убитого в ванной собственного дома Петтигрю в Лоренсетоне. Петтигрю получил несколько ножевых ранений. В ванне плавали обрывки бумаги, но пока полиция не может сообщить, какого рода текст содержался на этих клочках. В данный момент полиция не располагает фактами, позволяющими определить круг подозреваемых. Главный вопрос, который предстоит решить следствию: имеем ли мы дело с бытовым убийством или же с убийством по политическим мотивам? Бенджамин Грир настаивает на последней версии.
Наши вилки застыли в воздухе. В потрясенных взглядах, которыми мы обменялись, не осталось и следа вожделения.
— Прикончили в ванной, — пробормотал Робин.
— Закололи ножом, — так же невнятно пробормотала я. — И посыпали обрывками бумаги.
— Жан Поль Марат! — воскликнули мы хором.
— Бенджамину опять не повезло, — вздохнула я себе под нос.
Перед беднягой распахнулись сияющие горизонты, он мчался к ним на всех парусах, и вдруг его корабль потерпел крушение. А он-то поторопился отряхнуть с ног своих прах нашего клуба.
— Детектив Смит ведь наверняка просечет, с ремейком какого убийства мы столкнулись на этот раз? — спросил Робин, совершенно позабывший о том, что перед ним прекрасная соблазнительница, а не просто знаток по части громких преступлений.
— Думаю, да, — кивнула я. — Артур проглотил кучу книг о знаменитых убийствах. И он не страдает от недостатка сообразительности.
— Да, а как насчет отравления с помощью шоколадных конфет? Вам удалось найти, какое преступление послужило ему прообразом?
— Пока нет. Но Джейн Ингл утверждает, что читала о чем-то подобном.
Робин, один-единственный раз встретившийся с членами нашего клуба, не имел понятия ни о Джейн Ингл, ни о ее достойной восхищения памяти. Мне пришлось пуститься в объяснения.
— Джейн обещала покопаться в книгах и найти первоисточник, — завершила я свой рассказ.
— Как вы думаете, ей удастся это сделать до завтра? — поинтересовался Робин.
— Может быть, поиски уже увенчались успехом. Сегодня я непременно увижусь с Джейн и все узнаю.
— Скажите, а какой ресторан считается в Лоренсетоне самым лучшим? — неожиданно спросил мой собеседник.
— «Каретный двор»! — без запинки выпалила я.
О высоком уровне этого ресторана, который и в самом деле располагался на старом каретном дворе, говорил тот факт, что столики там требовалось заказывать предварительно. Все прочие городские рестораны никак не могли претендовать на подобную честь. Для очистки совести я дала еще несколько названий. Но ни одно из них не произвело на Робина столь сильного впечатления, как «Каретный двор».
— Сегодняшний обед никак не назовешь удачным, — заявил он. — Новость здорово испортила нам аппетит, и большая часть салата осталась на тарелках. Предоставьте мне шанс взять реванш. Давайте встретимся завтра вечером, поужинаем и поговорим.
— Спасибо за приглашение. Но имейте в виду: «Каретный двор» — из тех заведений, где неукоснительно соблюдается дресс-код.
Сказав это, я тут же пожалела о своих словах. Чего доброго, Робин обидится, решив, что я намекаю на непозволительную небрежность его костюма. Сочтет меня бестактной особой.
— Хорошо, что предупредили, — улыбнулся Робин, развеяв мои опасения. — А то бы я, чего доброго, заявился в джинсах. Идемте, я провожу вас до машины.
Взглянув на часы, я поняла, что мне и в самом деле надо торопиться. В этой жизни я занимаюсь не только тем, что соблазняю знаменитых писателей и изучаю знаменитые убийства. Настало время приступить к обязанностям библиотекаря.
— Если не возражаете, я заеду за вами завтра в семь, — сказал Робин, когда мы подошли к моей машине. — Буду очень признателен, если вы сами закажете столик.
Итак, он назначил мне второе свидание. Хотя, боюсь, это свидание больше заслуживало названия деловой встречи. Так сказать, совещания двух классных специалистов. Правда, на прощание Робин поцеловал меня в щеку. Это внушало надежду на то, что он видит во мне не только члена клуба «Знаменитые убийства». Так или иначе, в Лоренсетон я возвращалась в приподнятом настроении, мурлыча поднос какую-то композицию в стиле тяжелый рок.
Воспроизводить подобную какофонию звуков отнюдь не просто. Это занятие поглощало все мое внимание, не позволяя воображать ванну, наполненную красной от крови водой, и плавающего в ней Моррисона Петтигрю.
Глава десятая
— Корделия Боткин,
[13]
тысяча восемьсот девяносто восьмой год, — торжествующе провозгласила Джейн.
Она неслышно подошла ко мне, когда я, взгромоздившись на лесенку, расставляла на верхних полках возвращенные читателями книги. От неожиданности я покачнулась и схватилась за ручку тележки, на которой лежали пухлые фолианты. Ненадежная опора покатилась вперед, увлекая меня за собой. Я чудом не рухнула на пол. Спустившись вниз на трясущихся ногах, я закрыла глаза и мысленно приказала себе воздержаться от упреков по адресу Джейн. Утро вторника началось замечательно. Портить его совершенно ни к чему.
— Ро, детка, простите ради бога! — всполошилась Джейн. — Я думала, вы меня видите!
Я издала нечленораздельное мычание и мотнула головой в знак того, что со мной все в порядке.
— Как, вы сказали, звали убийцу? — спросила я, обретя наконец дар речи.
— Корделия Боткин. Сказать, что ее дело — точная копия вашего, было бы не совсем верно. Но совпадений более чем достаточно. Думаю, тот, кто послал вам конфеты, воспроизвел все обстоятельства давнего дела несколько неряшливо, потому что его поджимало время. Возможно, по его плану вы должны были получить бандероль еще до убийства Мэми Райт.
— Не исключено, что вы правы, Джейн. Для того чтобы попасть мне в руки, коробке с конфетами потребовалось шесть дней. А ведь она была отправлена всего лишь из Атланты. Тот, кто это сделал, наверняка не ожидал от почты такой медлительности. Скорее всего, он думал, отравленные конфеты окажутся у меня уже через пару дней.
