В комнате напротив Квинт зашевелился.
— Квинт! — закричала Марис. Она вскочила со стула, на котором провела так много часов, ожидая, надеясь, молясь. — Квинт, ты меня слышишь?
Глаза Квинта открылись. Он дико глазел перед собой.
— Огонь! — вскрикнул он. — Хрумхрымс!.. Упал… упал…
— Спокойно, Квинт, ты в безопасности. Всё хорошо.
Квинт мигнул и уставился на склонившееся над ним лицо. Оно улыбалось, а по порозовевшим щекам катились слёзы.
— Марис, — прошептал он.
— О Квинт, — всхлипнула она. — Ты три дня был без сознания. Я уже думала, мы тебя потеряли навсегда.
Квинт огляделся:
— Где я?
— Это моя бывшая детская, — сказала Марис. — Дворец Теней сгорел, и мы с отцом вернулись в Школу Дымки. Наша бывшая квартира снова стала нашим домом.
— Твой отец жив? Но я думал… Значит, Хрумхрымс соврал мне.
— Да. Он жив. Конечно, пережитое нанесло ему раны, телесные и душевные. Но со временем, надеюсь, ему станет лучше. А пока профессора Света и Тьмы вместе с ним управляют Санктафраксом. — Она печально улыбнулась. — Мне следовало бы сказать вместо него. Пока он не выздоровеет.
— А им можно доверять?
Марис кивнула:
— Профессора Света и Тьмы — старейшие друзья и союзники отца. Да и ты не избежал их внимания. Профессор Света особенно хорошо отзывался о тебе. Он хочет устроить тебя в Рыцарскую Академию.
Квинт сел в постели.
— Но я хочу быть капитаном воздушных пиратов, как мой отец, Шакал Ветров.
— Как рыцарь-академик, ты сможешь охотиться за бурей, — сказала Марис.
Глаза Квинта засветились.
— Как Гарлиниус Гернике и другие доблестные рыцари, искатели грозофракса.
— И ты можешь быть одним из них, — сказала Марис. — Если ты останешься в Санктафраксе подольше, Квинт.
— Не знаю, — начал Квинт, но тут его глаза широко раскрылись. — Что это? В окне.
Марис повернулась, и…
— Вон! — вопил Квинт. — И ещё один! Что это?
— Они похожи на большие погодные шары, — сказала Марис.
— Но они издают шум. Они стонут!
Марис подбежала к окну, но шары тем временем отнесло ветром в сторону.
Не только Марис и Квинт видели раздутых Верховного декана и бывшего стража, поднимающихся в небеса.
С господствующего над городом наблюдательного поста на вершине Обсерватории Лофтуса их видели профессора Света и Тьмы.
— Посмотри! — воскликнул профессор Света. — Из окна Школы Дымки появился светящийся объект. И ещё один.
— Что бы это могло быть? — воскликнул профессор Тьмы. — Гроздья тумана?
— Или заряженная парящая дымка?
— Или духи облаков?
— Или какая-то любопытная форма шаровой молнии?
Прежде чем они смогли на чем-то остановиться, таинственные мерцающие объекты, становясь всё больше и больше, взмыли в ночное небо, стали уменьшаться, пока наконец не исчезли совершенно.
— Интересно, — сказал профессор Света.
— Замечательно, — сказал профессор Тьмы.
— Сейчас же следует записать всё подробности, — сказал профессор Света.
— И сравнить с существующими записями, чтобы понять, что мы обнаружили, — сказал профессор Тьмы.
Несмотря на всю свою работу, профессора так и не узнали, что они наблюдали в ту ночь, хотя они, как и все другие, кто видел любопытные объекты, выдвинули много диких теорий. Ещё больше диких теорий вызвало таинственное исчезновение Верховного декана Школы Дымки Сефтуса Леприкса и бывшего стража по имени Бэгзвил. Подозревались бесчисленные заговоры, разные сплетни становились святыми истинами.
Но при всех этих научных и ненаучных исследованиях никто не связывал два совпавших во времени события между собой.
Из всех граждан Санктафракса лишь Твизл и Джервис знали, что появление двух новых звёзд и исчезновение Верховного декана и стража связаны между собой. Но они никогда никому ничего не сказали.
У окна старой детской в Школе Дымки Квинт и Марис стояли рядом и смотрели в тёмное ночное небо.
Звёзды над ними мигали ярко, как гранёные чёрные алмазы.
— Красиво, — сказала Марис.
— Это ещё красивей, если смотреть не из города, чтобы не мешали городские огни, — сказал Квинт. — О Марис, хотел бы я рассказать тебе, как прекрасно идти над Дремучими Лесами под парусом такой ночью, как эта. Или дрейфовать над вихрящимся морем белоснежного тумана. Или следовать в гряде радужных облаков… чувствовать солнце на лице и ветер в волосах. — Он замолчал и повернулся к Марис.
— И всё-таки… я никогда не гнался за Бурей. Если в Санктафраксе меня этому научат, я приму предложение профессора Света.
— Значит, ты останешься?
Квинт кивнул:
— Пока. Но не навсегда. Это место не для меня, Марис. Однажды я покину Санктафракс с его интригами и заговорами. И больше не вернусь.
— Квинт, — сказала Марис, взяв его за руку, — когда ты уедешь, возьми меня с собой.
Квинт улыбнулся, но промолчал. Он снова смотрел в окно. Далеко отсюда раскинулись священные Сумеречные Леса. А за ними — бесконечные Дремучие Леса. Тепло разлилось по его телу. Он хотел исследовать широкий мир, полный чудес.
Проклятие Хрумхрымса прозвучало в его голове и заставило его содрогнуться.
Я проклинаю тебя, ученик Квинт! Ты будешь жить с моим проклятием каждый день своей жизни. Ты не сможешь спрятаться от него. Проклятие в том, что ты, ученик Квинт, выпустил меня в мир!
«Нет, нет, — убеждал Квинт себя. — Хрумхрымса больше нет. Он не вернётся в Санктафракс. Да и какова вероятность встречи с ним? Мир Края так велик. Нет, с этим покончено».
— Ну? — услышал он голос Марис. — Ты берёшь меня с собой? Да или нет?
Квинт обернулся и, увидев серьёзное маленькое лицо своей подруги, засмеялся.
— Знаешь, что я тебе скажу? Если бы ты была со мной, Хрумхрымс не отважился бы ко мне приблизиться.
— Это значит «да»? — сказала Марис.
— Да, Марис. Когда я покину Санктафракс, ты будешь со мной. Ты будешь стоять рядом на мостике большого воздушного корабля, и мы дойдём до самых дальних уголков неба.
Марис кивнула.
— И может быть, даже дальше, — добавила она мечтательно.
