— Осторожнее! — нервно прошептал он, когда кабинка резко наклонилась и стала раскачиваться. Он уселся на скамью и крепко уцепился за стол. Ему никак не улыбалось свалиться и полететь вверх тормашками в липкую, медленно текущую жижу. В такое раннее утро под мостом не было ещё спасательных плотов, а он плавал, как топор.
Древесина медово-золотистого цвета была приятной и шелковистой на ощупь. В тёплом сухом помещении библиотеки древесина отстойного дерева становилась вдвое легче воздуха. Однако, как у всех деревьев первосортных летучих пород, малейшего изменения температуры или влажности было достаточно, чтобы нарушить внутреннее равновесие в материале, и тогда подвесные читальни начинали крениться или раскачиваться; усидеть за столом было невероятно трудно, и поэтому работа в библиотеке становилась настоящим искусством.
— Немедленно перестань качаться, совсем, что ли, одурела? — строго приказал Плут кабинке-читальне. Он изменил положение на скамье, и резкая тряска понемногу прекратилась. — Вот так-то лучше, — произнёс он. — А теперь замри, пока я…
Моргая от яркого света шарообразного фонаря, Плут приподнялся и вытащил огромный переплетённый в кожу фолиант с самой верхней полки висячей читальни. Сочинение было посвящено толстолапам. Положив учёный труд на стол перед собой, он снова испытал знакомое возбуждение, к которому примешивалось чувство страха.
Мальчик открыл увесистый том наугад.
Плут низко опустил голову, и глаза его сузились от напряжения. Он больше не сидел в подвесной кабинке-читальне, в сводчатом библиотечном зале, глубоко под землёй.
Вместо этого он был наверху — там, где открывалось необъятное пространство Дремучих Лесов, где нет ни стен, ни тоннелей, а вместо крыши — небо над головой. В прохладном воздухе раздавались крики птиц и писк лесных грызунов.
Мальчик углубился в чтение. Вот что он прочёл:
Вой, используемый толстолапами для общения, предназначается только для одной конкретной особи этой породы. Ни один толстолап, даже находящийся поблизости, не станет отвечать на зов, адресованный другому. В некотором, смысле подобное коммуникационное явление можно сравнить с обращением по имени. Однако я не могу утверждать этого с полной уверенностью, поскольку во время своего научного путешествия мне ни разу не удалось приблизиться к толстолапам на достаточно близкое расстояние, чтобы расшифровать их язык.
Помощник библиотекаря оторвал глаза от книги. Вой толстолапов звучал у него в ушах так ясно, будто он сам слышал их беседу.
Однако некоторые факты совершенно неопровержимы, Каждый толстолап — личность, и толстолапы никогда не ошибаются, приняв одного за другого. Вот почему эти животные бродят в одиночку. Поскольку яркие индивидуальности не м, огут слиться, в одну общую массу в стае, толстолапы предпочитают гордую изоляцию безликой толпе.
Чем дальше заводили меня мои странствия…
Мальчик снова оторвал взгляд от аккуратного почерка и уставился в пустоту. Чем дальше заводили меня мои странствия… Эти слова потрясли его. Как бы он хотел сам углубиться в Дремучие Леса, исследовать их необъятные просторы, посвятить себя общению с толстолапами и слушать их заунывное пение при свете полной луны.
И тут он вспомнил!
— «Ну конечно!» — подумал он, горько улыбнувшись. Сегодня был особый, торжественный день. Сегодня должна состояться Церемония Провозглашения, когда будут названы имена трёх учеников библиотекарей, которых пошлют для получения дальнейшего образования далеко в Дремучие Леса, где лежит Озёрный Остров.
Плут всей душой желал, чтобы избрали именно его, но он понимал, что, несмотря на обнадёживающие слова Олквикса Венвакса, этому никогда не бывать. Он — никому не нужный найдёныш. Его, одинокого и покинутого, заблудившегося в Дремучих Лесах, нашла Великая Варис Лодд — так ему рассказали. Варис, дочь Верховного Библиотекаря Фенбруса Лодда, и была автором книги, которую Плут сейчас держал в руках.
И если бы она не оказалась в тот момент в Дремучих Лесах, занимаясь изучением толстолапов, она бы не наткнулась на брошенное дитя, у которого в памяти не осталось ничего, кроме собственного имени да ночных кошмаров про работорговцев и белогривых волков.
Да, Плут Кородер действительно был обязан жизнью этому толстому фолианту в кожаном переплёте.
Варис Лодд, написавшая труд про толстолапов, привела его в клоаку Нижнего Города и оставила там на воспитание библиотечных учёных. Пожилой профессор Олквикс Венвакс, сотрудник библиотеки, подружился с печальным одиноким парнишкой и старался сделать для него все, что мог, но Плут был уверен, что маленький сирота, не имеющий никаких родственников, никогда не поднимется выше должности помощника библиотекаря. Его удел — работа в большом библиотечном зале, где он обслуживал висячие кабинки-читальни и был мальчиком на побегушках у профессоров и их учеников.
В отличие от Феликса. Плут улыбнулся. Если уж он не сможет попасть на Озёрный Остров, то Феликс попадёт обязательно.
Феликс Лодд, считавшийся в семье малышом, был младшим братом Варис Лодд, хотя в действительности давно перестал быть ребёнком. Он был высоким для своего возраста, сильным и крепко сложенным парнем. Он встречал всех с открытой улыбкой, и его нелегко было вывести из себя. Нехватка сообразительности у Феликса с лихвой восполнялась добросердечностью и радушием.
Феликс был учеником профессора. Он решил, что будет присматривать за сиротой, которого его сестра подобрала в лесу. Плут иногда думал, что Феликс чувствует себя виноватым за то, что его обожаемая сестра, перед которой он преклонялся, с лёгкостью бросила найдёныша на попечение библиотечных учёных, предоставив мальчику возможность пробиваться самому. Но Плут ни на кого не держал обид. Они с Феликсом были друзьями, закадычными друзьями. Феликс дрался с мальчишками, задиравшими Плута, а Плут помогал Феликсу делать домашние задания, с которыми тот не справлялся сам. Вместе они были крепкой командой. Теперь их тяжкий труд будет вознаграждён: Феликс был самым вероятным кандидатом из всех, кого собирались послать на Озёрный Остров для завершения образования. Плут был так горд! Когда-нибудь, возможно, он будет сидеть в кабинке-читальне с научным трудом Феликса в руках!
Мальчик взял толстый том и уже собирался поставить его обратно на верхнюю полку, как вдруг по большому залу эхом раскатился сердитый громоподобный окрик:
— Эй, ты!
Мальчик замер. Не может быть, чтобы его выследили! Кричавший явно обращался не к нему, а к троллю Лопоуху на мосту из летучего дерева.
— Плут Кородер!
Плут застонал. Пытаясь удержать равновесие, он сунул книгу на место и медленно обернулся. И в эту самую секунду он понял, как высоко поднялся. Должно быть, кабинка так раскачалась, пока он забирался на скамью, что рычаг тормоза сдвинулся с места и цепь, удерживающая кабинку-читальню, размоталась до самого конца. Теперь он оказался в западне, в подвесной кабинке-читальне, которая парила выше всех других над мостом из чёрного дерева. Неудивительно, что его заметили! Плут посмотрел вниз и, насупившись, сглотнул слюну.
