Как только село солнце, фонари запылали ещё ярче, озаряя радостные лица жителей Нижнего Города, Нового и Старого. Кто-то смеялся, кто-то пел, Кто-то пустился в пляс — тут и там танцевали тролльскую джигу, троговую чечётку и тролльнесунскую польку. Уличные музыканты ходили по улицам о дудками, барабанами и каким-то диковинным струнным инструментом, который могли поднять только четверо. Толпа празднующих, хохоча и пританцовывая, двинулась из центра к побережью, где на лотках всегда было много соблазнительных лакомств.
— Лесной эль! Кому лесной эль! — вопил румяный городской гном, выглядывая из-за огромном бочки, стоящей на высоком дощатом столе.
— Извольте чарочку вина из живицы! — выкрикивала крох-гоблинша из-за соседнего прилавка.
Компания троллей-несунов — стар и млад, — еле передвигающих ноги после долгого путешествия, робко глядела на ломящиеся прилавки. Наконец они остановились возле тележки балаболки. Молодой тролль-несун в изодранном плаще склонился над дымящейся кастрюлей и жадно втянул носом манящий аромат.
— Не желаете ли дубомёда? — ласково спросила торговка. — Со специями и травами. — Она проворно схватила большую ложку и миску и налила в неё тягучую тёплую жидкость. — Попробуйте! — предложила она.
Тролль-несун взял миску и сделал маленький глоток. Вкус у блюда был изумительный.
— И почём? — осторожно спросил паренёк.
— Почём? — повторила балаболка, и её глазки запрыгали от удивления. — Это же Вольная Пустошь. Один за всех и все за одного. — Она широко распахнула руки, словно обнимая всех вокруг. — Здесь всё бесплатно. Всё, что вы, наши бедные, наши славные жители Старого Нижнего Города сможете съесть и выпить.
Тролли-несуны переглянулись и расплылись в счастливых улыбках. В Старом Нижнем Городе они влачили жалкое существование, зарабатывая на пропитание непосильным трудом в кузницах знатных купцов. Работа была тяжёлая, дни казались бесконечными, а платой за работу являлась жидкая кашица с чёрствым хлебом. Но в Новом Нижнем Городе даже воздух был сладким и все вокруг приветствовали их улыбками, как старых друзей.
— Спасибо вам, добрая госпожа, — благодарно проговорил молодой тролль-несун. — Тысяча благодарностей.
— Значит, всем по порции дубомёда? — улыбнулась балаболка, её длинный язык так и мелькал, когда она разливала по мискам ароматную смесь. — Кушайте на здоровье! — провозгласила она. — И добро пожаловать! Добро пожаловать домой!
В тот вечер во всех уголках оживлённого города, да что там — во всей Вольной Пустоши, от южных лугов до северных окраин, от деревень лесных троллей на востоке до берегов Большого Озера на западе, — всюду радушно встречали дорогих гостей.
— Жареные шишки, — надрывался городской гном, расфасовывая лакомство по большущим кулькам. — Карамельки с соком, лощинные ягоды в желе.
— Аппетитные сосиски из мяса тильдера и чёрный хлеб, — перекрикивал его душегубец. — Кушайте сколько влезет.
Зашло солнце, уступив место на небосводе луне, но никто и не думал расходиться по домам. Наоборот, всё новые и новые гуляки присоединялись к общему веселью. Разнаряженные глыботроги высыпали из уютных пещер на юго-востоке Вольной Пустоши и радостно приветствовали своих оборванных, усталых соотечественников, прибывших из перенаселённого и холодного Старого Нижнего Города. Не прошло и часа, как они уже вовсю вместе отплясывали зажигательные танцы и пили традиционное травяное пиво.
Толпы лесных троллей и душегубцев пришли в Новый Нижний Город с севера, прихватив с собой компанию гоблинов-сиропщиков, спешивших на праздник с востока. Все они — беженцы из Старого Нижнего Города и граждане Нового Нижнего Города — улыбались и кланялись друг другу, обнимались и целовались. Они знакомились, пели песни и делились всем: от старинных преданий до сочных сарделек. В эту сказочную ночь тысячи раз повторялась одна и та же сладкозвучная фраза: «Добро пожаловать в Вольную Пустошь! Добро пожаловать домой!»
А на маленьком деревянном причале, тесно прижавшись друг к дружке, сидели два плоскоголовых гоблина — он и она — и бросали в Северное Озеро камешки, наблюдая, как расходятся круги по воде.
— Я и не думала, что когда-нибудь снова увижу тебя, Горл, — говорила она, смахивая с глаз слёзы.
— Я тоже, Реда. — Он крепко сжал её руку.
— Когда они забрали тебя. — всхлипнула она, — когда заковали тебя в цепи и увели в Санктафраксов Лес, Нижний Город перестал для меня существовать. Я ушла сюда, попробовала начать жизнь заново, но никогда, ни на минуту не забывала тебя.
— Знаю, — ответил Горл. — Но все наши беды остались в Старом Нижнем Городе. В прошлом, Реда. Главное, что мы снова вместе. — Он огляделся по сторонам. На фоне звёздного неба темнела бескрайняя Свинцовая Роща. Разноцветные огни, задорный смех, аппетитные запахи, музыка и стук сапог в ритме танца напоминали ему о том, что теперь всё будет по-другому. Он улыбнулся и притянул подругу к себе: — Теперь мы граждане Вольной Пустоши.
Реда ничего не ответила, она просто улыбалась счастливой улыбкой, чувствуя его крепкие, надёжные объятия.
А в это время к башне из лафового дерева под приветственные крики ликующей толпы приближалась нарядная карета. На второй этаж башни вела широкая парад ная лестница. А там на площадке, украшенной свежими цветами и фруктами, дорогих гостей ждал Совет Трёх Старейшин — все трое досточтимые заседатели.
Парсиммон, Верховный Правитель Озёрного Острова — невысокий крох-гоблин в простых одеждах и с огромным букетом лесных лилий, — ласково улыбался мудрой старческой улыбкой. Рядом с ним на резном лафовом табурете стояла на цыпочках Хранительница Задумчивого Сада Канкарессе из Долины Вейфов, её знаменитые полупрозрачные уши слегка подрагивали. Третий почётный заседатель — мэр Нового Нижнего Города низкопузый гоблин Хеб Лаб-Драб — стоял, выпятив толстый живот с перевязью, украшенной сияющей цепочкой, символом его высокого положения.
Но вот зубоскалы в нарядной упряже, украшенной гирляндами из разноцветных перьев и маленькими звонкими колокольчиками, остановились у подножия лестницы. Дверца кареты открылась, и на площадь один за другим вышли Каулквейп Пентефраксис, Фенбрус Лодд, его дочь Варис и Профессора Света и Тьмы — один в белом, второй в чёрном одеянии. Каждого гостя толпа приветствовала восторженными криками.
Все пятеро зашагали по белоснежным ступеням, а собравшиеся на площади жители Нового Нижнего Города хлопали в ладоши, топали ногами и одобрительно улюлюкали. Канкарессе протянула Каулквейпу крошечную ручку и заговорила мягким, мелодичным голосом, заполнившим покоем и миром сердца и Души всех слушающих.
— Добро пожаловать, друзья. Совет Трёх Старейшин стал Советом Восьми. Пришло время для воссоединения. Теперь все мы — граждане Вольной Пустоши.
