Девушка всхлипнула и заревела.
– Приведи в чувство подругу, – прервала Ника бесполезную истерику. Ей самой было тошно. Хотелось забиться бабушке под мышку и зареветь. Но кто–то должен помочь этим глупышкам. Сами они не в состоянии даже билет купить.
Лена, получив указания к действию, как ни странно, успокоилась, хотя слезы еще продолжали катиться. Похлопала по щекам подругу, пока та не очнулась, и помогла сесть рядом с собой на сиденье. Девушка была совсем плоха. Взгляд остекленевший и совершенно бессмысленный. Если бы парни успели над ней надругаться, верная кандидатка в утопленницы.
Ника стиснула зубы от накатившей злости. Нельзя быть такой хлюпкой. И тут же одернула себя. Кто она такая чтобы их судить. Девчонки выросли в обычной городской среде. Их не готовили с самого рождения быть ведьмой, а значит, всегда быть готовой отразить любой удар или принять верное решение, если попадешь в неприятности, как сейчас.
Не доезжая станции, Ника свернула машину в лесополосу, чуть не врезавшись в дерево. Хорошие у джипа тормоза. Заглушила мотор и мгновение сидела, уставившись в пространство. Могло показаться, что она приходит в себя от шока. На самом деле она слушала, нет ли поблизости какой опасности.
– Все тихо. Выходим.
Лена первая выпрыгнула наружу. Помогла выбраться подруге, оставив ее стоять, словно куклу, а сама взялась помогать Нике, вытирать салон от отпечатков пальцев.
– Не опоздаем на электричку? – голос у девушки был тих, но тверд. Истерика прошла.
Ника глянула на небо. Она по солнцу лучше ориентировалась, чем по часам.
– Успеем. Ты бы сама оделась.
Лена только сейчас сообразила, что до сих пор в купальнике. Кинулась к своей сумке и надела легкий сарафан.
Вдвоем они трижды вытерли всю машину. Им бы на мойке премию выдали за качество и скорость. Ника взяла велосипед, Лена – под руку подругу, повесив на плечо обе сумки, и они чуть ли не бегом поспешили к станции. Можно было и бегом, но Ленина подруга еле шла, спотыкаясь на каждом шаге.
Послышался гудок электрички, извещающий о своем приближении.
– Держи ее, – не выдержала Ника, и когда Лена взяла подругу за плечи, сложила пальцы крестиком, шепнула слово и тронула девушку посередине лба. – Бегом до железнодорожной станции. Остановишься на перроне.
И к полному изумлению Лены, ее подруга подчинилась и не хуже спортсмена–бегуна устремилась по дороге.
– Что стоишь, побежали! – Ника рванула первой, на бегу запрыгнув на велосипед. – Запрыгивай на багажник, только не завали нас, – предложила она Лене, видя, что та безнадежно отстает.
Велосипед вильнул под двойной тяжестью, когда девушка неуклюже села на багажник. Ерунда, ездили с подружками и по трое. Тем более, подгоняла гудящая сзади электричка. Уже слышался стук ее колес. Ника оглянулась и обмерла от страха.
На дороге показался второй джип, на бешеной скорости догоняющий электропоезд. Наверно, она никогда раньше так быстро не ездила. Лена поджала ноги, что есть силы, обхватив ее за талию и что–то шепча себе под нос.
Выскочив на перрон, и едва не сбив с ног ожидающих электричку сельчан, Ника бросила велосипед на асфальт и толкнула застывшую Лену к кассам.
– Купи три билета и багажный для велика.
– А Наташка?
Ее подруга в это время, не осознавая, что надо остановиться посреди перрона, чесала к его дальнему краю.
– Я ее поймаю.
– Девушки! В чем дело?
– Чего толкаетесь!
– Хулиганки! – возмущались пассажиры.
Ника извинялась, протискиваясь сквозь них. Опять не рассчитала с заклинанием.
Забыла указать, на перроне, какой именно станции Наташе нужно остановиться. Кляня себя последними словами, догнала девушку уже у гравийной насыпи и, сняв с нее подчиняющее заклятье, схватила под локоть и поволокла обратно.
Подъехала электричка. Диспетчер объявила остановку три минуты и разрешила посадку. Народ, похватав сумки и баулы, ломанулся в двери трех вагонов. Ника пихнула Наташу Лене и, схватив велосипед, подперла их под спины, чтобы быстрей лезли.
– Быстрее, быстрее.
– Да прекратите вы толкаться! – возмутился дядька, которого Лена пихала обеими руками в поясницу.
– Девушки, вы куда с велосипедом? – возмутилась кондуктор.
– У нас багажный, – Лене удалось втиснуться вместе с подругой в тамбур, плотно заставленный сумками. И протянула руку Нике.
Ника опешила. Не ожидала она помощи от девушки. Но отказываться не стала. Еле затащила велосипед, который для этого пришлось поставить стоймя на заднее колесо. И пока Лена предъявляла кондуктору их билеты, выглянула на перрон. Джип был близко, но не достаточно, чтобы успеть до отправления электрички. Неужели пронесет?
На весь вокзал объявили отправление. Электровоз просигналил. Дернулись вагоны.
– Все в порядке, – кондукторша, наконец, оставила их в покое и отправилась в вагон проверять билеты других пассажиров.
Ника видела, как джип резко затормозил и развернулся, чтобы объехать вокзал и отправиться в погоню за поездом. Отлично.
Метнувшись к противоположной двери, еле отперла ее и кивнула Лене.
– Толкай подругу и прыгай следом.
– З…за… зачем? – бедная девушка начала заикаться.
– Затем, что ваши дружки едут с нами вровень и будут на следующей станции раньше нас. Хочешь с ними пообщаться?
– Н… нет!
– Тогда прыгай, пока электричка не набрала скорость.
И подавая пример, выкинула из поезда велосипед и прыгнула первой, успев сгруппироваться. Прокатилась кубарем по гравийной насыпи и остановилась лежать в траве, раскинув руки и глядя на чистое безоблачное небо.
– Съездила, блин, на почту.
Проводив девушек до автостанции и посадив на автобус, Ника покатила покореженный велосипед домой. После падения с поезда заднее колесо виляло восьмеркой, бампер окончательно отлетел, а руль перекосило так, что большую часть пути пришлось волоком тащить его за собой. Иначе он норовил все время уехать куда–нибудь в кусты.
Такими темпами домой она вернулась уже под вечер. В том, что бабушка в курсе ее выходки, Ника не сомневалась. Но вот что на это скажет дед Иван? Пока шла домой, успела передумать кучу вариантов. Даже радость от того, как ловко обвела вокруг пальца городских парней, немного поутихла, сменившись беспокойством. По всему выходило плохо. Заклинание такой силы не почувствует только пень. Даже люди, далекие от колдовства, могут почувствовать внезапное недомогание в виде слабости или головокружения. Спишут на жару, так ничего и не поняв. Но это не значит, что не поймут другие.
Дойдя до своей улицы, сбавила шаг. И вовсе не усталость тому была причиной, а самый настоящий страх. Все–таки она нарушила главное правило – не отличаться от людей. И если парни ее запомнили, то объяснение с Иваном Кондратьевичем – это только начало неприятностей.
