Едва ладошки коснулись обнаженного торса, Арх застонал. Застонал и отомстил – его руки были куда горячей и смелей. Сперва сжали ягодицы, после принялись торопливо развязывать ленточки-бретельки, не забывая при этом ласкать грудь. С шортиками бог не заморачивался, они исчезли по знакомому щелчку пальцев. Остатки его одежды – тоже.
Соревнование в хитрости тоже выиграл он: не успела сорвать с божественных губ еще один поцелуй, как оказалась распластана на простынях. Прижата горячим, как пекельный огонь, телом. Среброволосый бог навис скалой. Глаза потемнели, дыхание сбилось.
– Лёля, ты действительно этого хочешь?
Зачем? Зачем ты спрашиваешь? Разве не видишь – я умираю без твоих поцелуев!
– Лёля, это важно… Я не могу без твоего согласия…
Я нашла в себе силы произнести это «да», и все изменилось.
Арх снова стал очень-очень нежным. Каждое касание, каждое движение как глоток рая. Пальцы проклятого бога скользят по обнаженной коже, заставляя тело выгибаться навстречу. Губы обжигают, лишают чувства реальности. Его дыхание – мое дыхание, а остальное – неважно.
А потом не стало ни меня, ни Арха. Вместо девочки из циничного двадцать первого века и бога смерти появились мы. Одно целое. Абсолют.
Где-то на грани сознания мелькнул страх – вот сейчас, еще чуть-чуть… еще чуть-чуть, и будет очень больно. Я знаю, я слышала… Но боли не было. Вместо нее безумное, безудержное ощущение счастья. Я словно бриллиант, поймавший луч солнца, – радуга на каждой грани. Хочется замереть и раствориться в этом чувстве. Навсегда…
Я заснула в объятиях под мерный, уверенный стук его сердца. Счастливая, как никогда прежде.
Глава 19
Осознание пришло утром. Оно было столь же ярким и настырным, как солнечные лучи, пробирающиеся в щели между плотными гардинами.
Боже, что я натворила?! Я, девчонка из двадцать первого века эпохи людей, совратила эльфийского бога смерти! Мама дорогая!..
И как теперь смотреть ему в глаза?
Как смотреть в глаза его народу?
…Арха рядом не было. Но смятые простыни молчаливо свидетельствовали – это не сон. Они по-прежнему хранили запах его тела. Неописуемый. Пленяющий. Божественный.
Я перевернулась на живот, уткнулась носом в ткань. Сердце заныло, по коже побежали мурашки… От помутнения рассудка спас насыщенный, терпкий аромат кофе.
Он вспыхнул внезапно. Я замерла на мгновение. Вскочила до того резко, что голова закружилась. Вот только Арха в спальне не обнаружилось. А еще… не обнаружилось ни одного букета. О прежнем цветочно-похоронном царстве напоминала лишь пара лепестков на полу.
Зато на прикроватном столике привычно стояла белая чашка с логотипом кофейни. Только в этот раз вместо пенного цветка на черной поверхности таяло сердце, посыпанное шоколадной стружкой. Рядом – перстень с гербом семейства Аргар и лаконичная записка на салфетке «Не бойся, я с тобой…». Именно она вернула к реальности…
Черт! Сегодня же презентация!
Пулей метнулась к окну, распахнула шторы. В лицо ударил ослепительный свет, заставил зажмуриться. Я почти научилась определять время по солнцу, так вот – судя по всему, полдень давно миновал! И почему меня никто не разбудил?
Черт! Мы же ничего не успеем!
Рванула обратно, на ходу соображая – куда могли зашвырнуть мою пижамку? Мне же в ней выступать!
Пропажа нашлась: и маечка, и шортики размера супермини были аккуратно повешены на спинку кресла. А вот «пуанты» валялись около кровати, красноречиво заявляя, – служанки в спальню не заглядывали, ибо профи на столь избирательную уборку не способны.
Черт! Сказать кому, что бог, одно имя которого вызывает священный трепет у всего длинноухого народа, собственноручно складывал мою пижаму… Нет. Не поверят.
Я тряхнула головой, мечтая прогнать неуместные мысли – не помогло. Умывание ледяной водой эффекта тоже не возымело. А первый глоток кофе усугубил ситуацию настолько, что пришлось отвесить себе пару пощечин.
Мм, а кожа-то после spa-салона гладенькая…
Черт!
Волевым усилием взяла себя в руки. Чтобы придать лицу серьезность, представила, какой скандал закатит зайчик, узнав, с кем шлялась полночи, и улыбаться действительно расхотелось.
Черт! Ведь в прошлый раз мое отсутствие едва не вылилось в общеэльфийский розыск, так, может, и теперь… Мама дорогая! Уж не поэтому ли в особняке тише, чем в усыпальнице фараона?
Я никогда не одевалась с такой скоростью. Даже дома, где для того, чтобы выглядеть прилично, достаточно впрыгнуть в джинсы и натянуть футболку, а не морочиться со шнурочками, тесемочками и подъюбниками. О прическе и не вспомнила. «Пуанты» натянула, но завязала абы как, лишь бы не свалились. В коридор выпрыгнула ужаленной в одно место козой, тут же запуталась в юбках и едва не пропахала носом каменный пол. Со скоростью баллистической ракеты долетела до центральной лестницы. Памятуя недавний подвох с подолом, задрала юбки едва ли не до пупа и поспешила вниз, туда, где темнела громадина входной двери и пестрели новые парадные гобелены. Тот факт, что за время пробежки мне не встретилась ни одна длинноухая морда, оптимизма не вселял.
– Госпожа Ольга?!
Окрик застал на середине лестницы и едва не послужил причиной самого грандиозного падения в моей жизни. Хотя… падение в объятия к богу смерти куда грандиозней. Черт! Опять не о том думаю! Развернулась резко. Равновесие все-таки не удержала, но вовремя выставила руку, уперлась ладонью в ступеньку.
На вершине лестницы стоял Шерр. Несколько удивленный, но не более того.
Значит, никакого кипеша? Меня никто не терял?
Сзади донесся еще один крик. В нем, в отличие от первого, ни крупицы удивления. Чистейшее концентрированное негодование.
– Ольга!
Отпустила юбки, позволив ткани прикрыть все, что было на виду. Выпрямилась, хотя после столь познавательной ночи поза речного членистоногого казалась… любопытной.
– Неужели так напились вчера, что даже элементарные правила приличия позабыли? – продолжал негодовать зайчик. – Я понимаю, Ванесса, но вы… Вы… Вы – моя невеста! Ведите себя достойно! Я настаиваю!
Напились? Э…
Бросила короткий взгляд через плечо и поняла – спускаться к зайчику не стоит. Лучше подняться к Шерру – этот если и думает гадости, то достойно свои мыслишки скрывает. Прям не лицо, а барельеф.
– Где кар… тьфу ты! Ванесса? – осторожно спросила я, едва взобралась на последнюю ступеньку.
Старший слуга многозначительно хмыкнул, сказал едва ли не шепотом:
– Ее светлость велели не будить. И не шуметь. У них эликсир от похмелья закончился. Внезапно.
Я нервно сглотнула, спросила недоверчиво:
