В эти же дни пришло известие, что двенадцать членов ордена «Свободный Север» признаны мертвыми, а граф Орис Фактимус объявлен пропавшим без вести. Кто давал свидетельские показания – очевидно.
Ну и еще одно, совершенно дурацкое событие случилось – из малюсенькой конюшни, расположенной на заднем дворе особняка, пропала кобыла. Та самая, с хорошей памятью и злобным нравом. Причем загон был заперт, уздечка и прочая конская бижутерия на месте, а кобыла тю-тю. Будто испарилась.
А на четвертый день спокойная жизнь кончилась, причем самым неожиданным образом…
Во время завтрака, который зайчик опять прогулял, в особняк заявилась Эдиза – та самая аптекарская женушка. Аккуратная, но скованная, как монашка на гей-параде.
Я с грустью взглянула на нетронутый десерт, но все-таки поднялась из-за стола и последовала за каргулей. Та на ходу распорядилась подать в малый кабинет игристого, будто с самого начала знала – повод есть.
Мы вновь оккупировали письменный стол, причем меня опять посадили на место босса. И когда невозмутимый Шерр откупорил и разлил по бокалам пьянящий напиток, Ванесса скомандовала:
– Рассказывайте!
Рыжеволосая Эдиза выдавила из себя некое подобие улыбки и распахнула принесенный чемоданчик. На стол легли три листа плотной бумаги, при взгляде на которые я честно подавилась. Причем неудачно – игристое едва не полилось через нос.
– Простите, – пропищала аптекарша.
А каргуля одарила насмешливым взглядом и закатила глаза.
– Просто так вышло, что… – Эдиза запнулась, видать, не рассчитывала на столь бурную реакцию. Ее подбодрили кивками. – …Что первые краски получились очень едкими. Наносить их на кожу оказалось опасно, и тогда я вспомнила про ваши волосы… и вот.
Еще не веря в собственное счастье, взяла первый листок. Руки, конечно, задрожали.
На ослепительно-белой поверхности закреплены пряди волос. Первая – рыжая, как у нашей аптекарши, следующие имеют разные оттенки – от желтоватого блонда до жгучего брюнетистого. Под каждой прядкой пометка, видимо, – условное название зелья. Карта оттенков сделана кустарно, но аптекарская точность чувствуется.
– Лучше этот, – втягивая голову в плечи, прошептала Эдиза. Протянула другой листок. – Тут изначальный цвет ближе к вашему, госпожа Ольга.
Черт! Глазам не верю! Действительно – цвет мой, причем натуральный! И выкрашен в те же оттенки, что на предыдущем листе, только тут еще пара дополнительных блондов. Один даже симпатичный.
Сердце замерло. Потому что семь миллиметров отросших корней стали таким кошмаром, рядом с которым угнетенное человечество и измененный временной поток – фигня фигней.
Черт! Я могу снова стать нормальной блондинкой! Аллилуйя!
– Эти краски безопасны? – на всякий случай уточнила я. Цвет цветом, а спалить волосы эльфийской химией совсем не хочется.
– Все на травах, – пискнула аптекарша.
– А вот эта, – я ткнула пальцем в приглянувшийся оттенок, – с собой?
Когда Эдиза поняла, к чему вопрос, глаза округлились, рот распахнулся в ужасе.
– Госпожа Ольга, может, не надо? Давайте на ком-нибудь другом попробуем?
– Вы не уверены в качестве?
– Уверена, просто…
Просто опозориться перед основным заказчиком и спонсоршей страшно до тошноты.
– Кто не рискует, тот не пьет игристого! – выпалила я, сделала большой глоток и встала. – Кар… э… Ванесса, поможешь нанести краску?
Мои ушки почти доросли до традиционных размеров, но показывать их чужим – рано. Каргуля поняла, о чем думаю, и кивнула.
…Через час, наполненный чертыханиями и матами, герцогиня сбежала.
Нет, ну если бы я знала, что у нее настолько кривые руки, я бы ее вообще не позвала! Мало того что свое платье обляпала, так еще и на моем пятно посадила, и это несмотря на простыню, в которую я предусмотрительно укуталась. И кисточкой в глаз заехала, и половину волос вырвала, пока гребнем орудовала, распределяя краску.
Парикмахер, блин! От слова…
Ладно, фиг с ней.
Через десять минут метаний в ванной появилась служанка с ведром подогретой воды и ковшиком. Запинаясь объяснила, что каргуля велела помочь смыть краску. Я от помощи не отказалась, согнувшись над лоханью, позволила прополоскать волосы.
У прислужницы, в отличие от герцогини, руки росли из плеч, но нехорошее предчувствие не оставляло.
Черт, что не так? Что напрягает до зубного скрежета и тихого желания кого-нибудь придушить?
Служанка набросила на волосы полотенце, сказала учтиво:
– Могу еще ведро воды принести, хотите?
Как-то странно эта фраза прозвучала, и голос… не то удивленный, не то…
Предложение я проигнорировала. На ходу вытирая волосы, протопала к зеркалу и застыла ледяным изваянием. Корни прокрасились отлично, цвет как на палитре, точь-в-точь. Но это довольно сложно заметить, потому что остальная часть шевелюры приобрела другой, куда более интересный цвет.
Цвет небесной лазури. Ровный и глубокий.
Некоторое время молча пялилась на отражение. После затребовала гребень, хладнокровно расчесалась, сделала пробор – красота. А когда заправила волосы за уши, едва не схлопотала инфаркт. От восторга, разумеется.
Боже, в кого я превратилась?
– Госпожа Ольга, вам помочь с прической? – осторожно поинтересовалась служанка.
Давно я такой выдержки не встречала. Молодец каргуля, выдрессировала.
– Нет. Я сама.
В кабинет вошла с прямой спиной, гордо задранным подбородком и единственной мыслью: «Если хоть одна ушастая скотина засмеется – убью!»
Не засмеялись. Видать, интуиция развита не в пример лучше моей.
Эдиза вскрикнула и обмякла в кресле, а каргуля приоткрыла рот и выкатила глаза.
– Краска отличная, – сухо констатировала я. – Просто с химией моего мира несовместима.
С королевской важностью прошествовала к столу, села и вцепилась в бокал.
Ванесса тут же коснулась бляшки связи, скомандовала:
– Шерр, самое крепкое принеси.
– И закуску, – буркнула я.
– И закуску, – эхом повторила герцогиня. А отпустив амулет, спросила: – Что делать будем?
Черт! Да ничего тут не сделаешь! Можно попробовать еще одну краску, но где гарантия, что не стану серо-буро-малиновой в кружочек?
– Будем косить под авангард, – процедила я. – В моей реальности даже дети знают – все творческие личности с прибабахом. Ваших тоже просветим, чтоб не расслаблялись.
Дверь распахнулась, на пороге возник Шерр с подносом. Единственный взгляд на меня, и тишина сменилась оглушительным звоном. Капец закускам.
