– Чи… читаю, – наконец ответил он.
Книгу я действительно заметила – лежит сиротливо, на застеленной кровати, страничками вниз.
– Интересная?
– Кто? – отозвался сероглазый и залился румянцем.
Черт, похоже, в этот раз ушастый в себе, но я должна быть уверена на двести процентов. Поэтому изобразила самую печальную мину и призналась:
– Орис написал, что никогда не одобрит подобный закон.
Нет, в этот раз блондин не от смущения покраснел. От досады. Даже желваки на щеках проступили.
– Значит, обойдемся без него, – сердито выпалил зайчик. Стукнул кулаком о ладонь. – Голос тетушки тоже высоко ценится. Господин Крисс опять-таки…
Черт. Это точно Вариэль. Будь на его месте другой, более опытный, начал бы рассуждать, как надавить на графа Фактимуса. Или высмеял его чувства ко мне – ведь расчет был, прежде всего, на них. И только наивный юноша мог сразу пойти на попятную, отлично понимая, что без главного инквизитора ничего не получится.
Все. Теперь финальная проверка.
Я сделала решительный шаг навстречу, потом еще один, третий. Уперлась руками в грудь, упакованную в дорогой камзол, задрала голову и попросила:
– Поцелуй меня.
Черт. Ты куда собрался? В обморок? Не смей! Не смей, кому говорю!
– Поцелуй меня, – повторила я, искренне надеясь, что голос звучит невинно. Или хотя бы не страшно.
– Ч… что?
Блин, глухой? И это при таких локаторах?
Пришлось подняться на мысочки и коснуться губами его губ.
Пару секунд сероглазый тормозил, а когда опомнился… Одна рука легла на талию, вторая запуталась в моих волосах. Поцелуй из непонятного касания превратился в умопомрачительный порыв, исполненный и робкой нежности, и безудержной страсти. У меня голова закружилась, и колени задрожали, и вообще… я впервые поняла, о каком-таком «за-за-зу» рассуждала несравненная Кэрри Брэдшоу.
Черт, я попала. Сама себя перехитрила. Совсем-совсем.
Даже когда рука Вариэля легла на грудь, отстраниться не смогла.
Черт, я еще и навстречу выгнулась!
Мама дорогая, спаси!
То ли вслух сказала, что сомнительно, – губы-то заняты. То ли Вариэль мысли услышал – что возможно, потому как в личности его снова не уверена, ведь непорочный зайчик не может целовать, как матерый ловелас. То ли… черт, да какая разница! Он же отстранился!
– Прости, я на минуту, – шепнул сероглазый и спешно удалился. В ванную.
Ой… чего-то это напоминает. Если Варик за контрацептивами, то я в окно.
И я бы, наверное, прыгнула, но ноги-то не держат. Только до кровати доковылять смогла. Села, потом поняла, что сидеть категорически трудно и опрокинулась назад.
Сейчас. Минуточку. Соберусь с силами и удеру.
Черт, что это давит, прям под лопатку. Блин… Неприятно-то как!
Извернулась, с ненавистью вытащила книгу в твердом переплете. Хотела зашвырнуть куда подальше, но взгляд зацепился за название, и я замерла.
– «Трактат о том, как расположить к себе девицу», – вслух прочла я.
Перевернула книгу – благо была распахнута, а закрыть ее не успела. Зато страницы помяла конкретно…
– «Попробуйте понять, юноши какого темперамента привлекают даму вашего сердца, – по-прежнему вслух, но почти шепотом, потому что когнитивный диссонанс случился. Что это – не знаю, но точно он. – И, коли видите, что прелестница отдает предпочтение иным, попробуйте вести себя соответственно. Ежели вы по природе своей робки, а дама обращает внимание на уверенных или даже дерзких – надерзите ей».
В том, что Вариэль прочел это место трактата, сомнений не возникло – абзац аккуратно обведен чернилами.
Черт! Я его убью!
Додумать не успела – отвлек шумный вздох. Вариэль вернулся.
Лицо красное, волосы всклокочены, уши торчком. И глазки, зараза, отводит.
С великой неохотой, но все-таки села. Спросила ласково, почти мирно:
– Зайчик, а где ты научился так целоваться?
– Вам… – Он реально задохнулся, лицо из просто красного стало багряным. В глазах вспыхнул ужас. – Вам… не понравилось?
– Зайчик, – по-прежнему ласково, по-прежнему спокойно, – просвети, пожалуйста. Мне очень, очень-очень интересно.
Блондин замялся, отвернулся, потоптался на месте, но все-таки ответил:
– Ракашша.
Хм… Что такое ракашша – уже в курсе. Ела. Милый фрукт, внешне похож на яблоко, внутри, как переспелый манго, только без косточки. Полость у него в сердцевинке.
– И… – подтолкнула я.
– Я на них тренировался, – пробормотал сероглазый.
Картину «Вариэль учится целоваться» представила в мельчайших деталях, даже запах манго ощутила. Вот он – молоденький, хрупкий, с юношескими прыщичками, стоит, закрыв глазки, осторожно просовывает язык в полую сердцевинку и начинает… Черт!
Чтобы не заржать, прикусила губу. Перестаралась – во рту привкус крови. Только легче не стало, даже наоборот.
– Про ракашшу никому не рассказывай. – Сохранить серьезное лицо сложней, чем разгрузить вагон кирпичей. – Никогда. Даже под пытками.
Сероглазый выдохнул и резко побледнел, а я продолжила:
– Если кто-то спросит – криво ухмыляешься и изображаешь надменный взгляд. Понял?
– Так вы… так вам… вам не понравилось? – В голосе длинноухого прозвучала паника.
– Понравилось. Очень.
Я присела в неумелом реверансе, послала юноше ослепительную улыбку и поспешила прочь. Губы кусала до тех пор, пока не оказалась в своей спальне, и уже там, впечатав лицо в подушку, расхохоталась.
Вот идиот!
А сама-то, сама! Черт, навоображала не пойми чего! Зайчик – не зайчик. Ага, как же!
Зато одно ясно наверняка: на свидание с Орисом не пойду – побегу! После такой развлекухи очень хочется на нормального мужика посмотреть. Залечить, так сказать, моральную травму.
Глава 12
Каким образом эльфы определяют время, я так и не поняла. Часов или какой-нибудь магической зверушки, способной каркнуть в положенный момент, в доме герцогини не было. Лично я могу догадаться о наступлении полудня: еще со школы помню – в полдень солнце четко над макушкой. А полночь – это когда?
Намотав несколько десятков кругов по спальне, выудила из шкафа плащ. Тот самый, который экспроприировала у Вариэля, когда мы из штаб-квартиры ордена драпали. Облачилась, накинула капюшон – незачем пугать Ориса раньше времени. Проверила наличие маскировочного перстня – эх, ну почему он только лицо меняет? Если бы иллюзия и на волосы распространялась, позориться не пришлось бы.
