— Почему это?
— Почему? А вы спросите себя: если бы на месте Синтии Повски в том кресле оказались вы, вы бы этого захотели?
— Странный вопрос.
— Важный вопрос… Так захотели бы?
— Черт, нет.
— А если бы здесь сейчас оказалась Синтия Повски, то, как вам кажется, что бы ответила она?
Саманта сердито посмотрела на Томаса и неохотно согласилась:
— То же самое.
— Именно. Возможно, вот куда метит Нейл. Все мы думаем, что свободны, что независимо от обстоятельств можем свободно принимать собственные решения. Нейл приводит доводы противного. Он просто показывает нам, что есть мозг: машина, порождающая тип поведения, который либо повторяется, либо нет, в зависимости от того, насколько обратная реакция на воздействие извне стимулирует системы боли или наслаждения. Как мог он что-то делать против ее воли, если воли как таковой не существует?
Саманта опустила глаза на стоящий перед ней пустой стакан.
— И заметьте, — сказал Томас, — он выбирает лучший путь. Иными словами, он демонстрирует… Совершая преступление, он доказывает, что этого нет…
— Чего нет?
Томас вскинул брови.
— Преступления.
— Так что же с ним не так, профессор? Я хочу сказать — с точки зрения психологии что с ним не так?
Не сводя с нее глаз, Томас обнаружил, что размышляет, каково быть ею, Самантой. Исследования показали, что красивые люди проживают более счастливую, долгую и успешную жизнь. Ученые назвали это «эффектом ореола». Поскольку красота порождает положительную обратную связь, красивые люди склонны вызывать положительное отношение, которое все — от доморощенных гуру до баптистских проповедников — отождествляют со здоровьем, счастьем и успехом.
Сколько дверей помогла открыть Саманте Логан ее красота?
— Но именно об этом я и толкую, — ответил Томас — Вполне вероятно, с ним все в порядке.
Саманта глубокомысленно нахмурилась.
— Конечно, но только потому, что вы знаете об этом семантическом апокалипсисе. Просто представьте себя заурядным психологом, которого не покалечил Скит. Каково было бы ваше мнение?
Хороший вопрос Томас набрал полную грудь воздуха, мельком взглянул на полутемное чрево бара. Прибывали все новые посетители, смущая тишину, которая таилась во всех оживленных местах.
— Что ж, — начал он, — скорее всего, я предположил бы, что Нейл страдает каким-то антисоциальным расстройством психики… ведь только психопат мог бы сделать то, что мы видели сегодня утром, не так ли? Хотя, после составления истории болезни, меня встревожил бы тот факт, что Нейл не похож на описание типичного грубого нарушителя социальных норм…
— Есть, между прочим, еще и ваша жена, — резко оборвала его Саманта. — Уж это точно похоже на описание психопата.
— Просто то, что все антисоциальные личности ублюдки, не означает, что все ублюдки — антисоциальны. Как бы мне ни хотелось расценить это предательство как своего рода нейрофизиологический дефицит, должен быть своего рода рисунок…
Томас помешкал, чувствуя, что у него защипало глаза. На какое-то время он почти забыл.
«Нейл и Нора…»
— Простите, — сказала Саманта.
Сложив руки на колене, Томас притворился, что закашлялся. Он понимал, что надо вести себя осторожно. Он почувствовал, что за его словами, мыслями смутно маячит подавленное «второе я» — потребность предстать героем перед этой красивой женщиной. Но следовало опасаться много-много большего. Люди постоянно приписывают эмоции, порожденные обстоятельствами, тем, с кем столкнулись. Пары, впервые встретившиеся на подвесном мостике через пропасть, явно считают своих партнеров более волнующими и привлекательными, чем пары, впервые встретившиеся на тротуаре. А ситуация с Нейлом вряд ли могла служить серьезным аргументом…
— Я бы предположил также, что он страдает какой-то острой формой психического расстройства, связанного с деперсонализацией, либо…
— Что вы имеете в виду? — спросила Саманта.
Вперив взгляд в одну точку, Томас попытался отогнать возбуждение, наэлектризовавшее самый воздух вокруг нее… них. У него нашлось бы, что сказать и о Саманте Логан. Неуклюжая и честолюбивая. Резкая на словах и вовсе не глупая. Честная и вежливая. Он постарался, чтобы горящий взгляд не выдал его, постарался напомнить себе о творящемся вокруг безумии. Но Саманта была вездесуща, она звала и манила, целиком сконцентрированная на нем.
Но было и то, что сказал бы по данному случаю Нейл и что было прекрасно известно профессору Томасу. Благодаря мощному сочетанию заданности и социальной укорененности мужчины гораздо более склонны видеть сексуальный подтекст там, где его нет и в помине. Они постоянно путают внимание со стороны женщин с сексуальной заинтересованностью. Печальная правда заключается в том, что мнимые посулы с лихвой окупают сексуальную мужскую кичливость. Мысль о том, что каждая женщина готова кинуться на тебя, всего лишь еще один способ опровергнуть свою несостоятельность, отхватить местечко получше за столом эволюционных отбросов.
— Хотя нет, не так, — наконец произнес Томас — Нейл видит в себе нечто большее, чем просто личность.
Саманта недоверчиво сморщила нос.
— Нечто большее? Так кем же он себя возомнил?
— Мозгом. Мозгом среди мозгов.
— Мне трудно все время возвращаться к одному и тому же, профессор…
— Я ведь философ, помните? Так что говорите, не стесняйтесь.
— Постараюсь.
Томас посмотрел на свои руки.
— Если вы думаете о том, как выйти из положения, дайте знать. Я имею в виду, что люблю своих детей. Действительно люблю. Думаю, я не знал, что такое любовь, пока не родилась Рипли… А затем еще новая головная боль — Фрэнки. Разве это ничего не значит?
«Или просто очередная ложь? Как мой брак…»
Саманта пристально посмотрела на него.
— Что-нибудь не так? — спросил Томас.
— Нет, ничего. Просто меня только сейчас поразило…
— Что же вас поразило?
— Когда вы рассказывали про спор и всякое такое… кажется, я подумала, что это какая-то ловушка. Потайная дверь, ведущая куда-то, куда вы меня не пускаете… Но ведь мне просто показалось, правда? То есть когда вы спросили… ну, только что спросили о том, как выйти из положения, вы ведь это серьезно спрашивали, да?
— Думаю, да.
Последовало долгое молчание.
— Так что же, если он все-таки прав, Том?
— Нейл?
— Да, Нейл. Если он выиграл спор?
Томас пожал плечами.
«Она похожа на Нору, — подумал он. — Похожа на испуганную Нору».
