Клаус едва успел соскочить, когда снегоход ударился о скалу и опрокинулся. Хампельман меньше секунды наблюдал, как машина беспомощно вращает колесами в воздухе, затем подскочил и заглушил мотор. Поднял бинокль, нашел беглецов на склоне. Проклятье, как же высоко они поднялись!
Он недооценил эту парочку. Похоже, малышка Дженни отыскала себе спутника под стать – такого же ненормального. Конечно, он ждал, когда у детей кончится бензин. Предполагал он также, что они продолжат свое бессмысленное бегство. Однако Хампельман совершенно не рассчитывал, что они рискнут подняться выше – тем более в сумерках. А они рискнули. И обыграли его, со всем его снаряжением. Можно дождаться утра и пойти следом – скорее всего, он найдет их заледеневшие трупы где-нибудь на отметке две тысячи метров со сломанными ногами в какой-нибудь расселине. В лучшем случае, они встанут лагерем на склоне, и завтра утром он их без труда нагонит. Ситуацию, когда беглецам удается в темноте пройти по горе и исчезнуть на просторах Йотунхеймена, холодный разум Хампельмана относил к разряду крайне маловероятных. Если бы это была не Дженни Далфин! А все события, с ней связанные, проходят по разряду невозможных! Поэтому…
Клаус нагнулся и одной рукой легко перевернул снегоход. Эти славные таблеточки… Он распаковал снаряжение, отобрал необходимое в маленький рюкзак, перекинул ремень винтовки через плечо. Что ж… за дело. Хампельман закинул очередную горошину – алхимическую каплю крови и отрывисто засмеялся, когда однотонный черно-бело-серый пейзаж расцветился сотнями оттенков фиолетового и синего. Слоясь, извиваясь и расплываясь в воздухе, наверх вел зыбкий след ее запаха. Клаус длинными прыжками помчался по склону, дыша спокойно и размеренно, будто был на прогулке в парке.
Они поднялись по вертикали еще метров на двести, прежде чем окончательно стемнело. Всего они прошли уже километров семь, по нечеткой оценке Арвета.
– Почему… мы… встали? – Дженни оперлась на палки и тяжело дышала.
– Слишком темно, – сказал он. – Если я включу фонарик, он легко найдет нас. А если мы пойдем в темноте, это верная смерть. Мы заблудимся и просто сорвемся в пропасть.
– Так все дело в свете? – Дженни быстро восстанавливала дыхание. – Мы не можем идти дальше, потому что ты не видишь пути?
– Как будто ты видишь!
– Я вижу, – спокойно сказала Дженни. – И Хампельман тоже видит. Он идет за нами, Арви, и не останавливается.
– Откуда ты знаешь? – Арвет кусал губы. Если у него есть прибор ночного видения, их положение сильно осложняется. Но такая экипировка – винтовка, ноктовизор, снегоход… – упорство и размах, с которым велась охота за Дженни, начинали его пугать. Во что он ввязался?
– Знаю, – девушка вздохнула – устало и обреченно. – Поверь мне, я знаю.
И Арвет ей поверил.
– Ладно… тогда выбора нет. Будем идти в темноте. – Юноша потянулся за фонариком, но Дженни его остановила:
– Не надо облегчать ему задачу.
– Но как тогда?
– Арви… Прости…
– Джен, не время сейчас!
Арвет закипал. Опять эти девичьи недомолвки, намеки и страдания. Неужели нельзя сначала сделать одно дело – унести ноги, а потом начинать другое – вздыхать и выяснять отношения?
– Я не все тебе рассказала… – Девушка колебалась. Арвет развернул ее к себе, схватил за руки и помимо воли поразился – какие же они у нее внешне тонкие и хрупкие и в то же время сильные.
– Дженни, милая, давай уже скажи прямо, все что хочешь, и побежали! Все остальное потом!
«Милая?!»
Девушка запнулась, уткнулась лицом ему в грудь, замерла. И Арвет заткнулся. Сердце его заколотилось так, что он удивился – как это Дженни не подбрасывает от этих ударов. Что она делает? Что он делает?!
– Арви… – Она подняла лицо, и он почувствовал ее дыхание – теплое и робкое. – Я… другая, Арви. Совсем иная. Не такая, как остальные. Как люди.
– Джен, мы все разные… – начал нести он какую-то околесицу, а внутри его все грохотало. Словно Грелдалстинд поднялся на дыбы, словно сам Сморстабббрин стронулся в путь, словно миллионы тонн льда и камня сдвинулись со своего, на века определенного места и повлеклись в танце – круговом, все более ускоряющемся танце.
– Арви… – Она потянулась к нему, тонкие обветренные губы скользнули по его лицу и поочередно коснулись глаз.
Юноша моргнул. Темнота исчезла. Арвет ошеломленно разжал руки. Дженни отступила назад.
– Я другая, – жалобно сказала она. – Теперь ты понимаешь?
Арвет видел гору отчетливо, как днем. Серый гранит скал, белый снег, синий лед, все было высеребрено невидимым светом, будто взошла луна. Но луны на небе не было. В светлом небе дрожали звезды – так много звезд, сколько Арвет никогда не видел, по нему бродили всполохи северного сияния – лиловые, красные, зеленые, хотя здесь было не время и не место для сияния. И еще… в небе что-то двигалось и жило, что-то невообразимое, на что нельзя было долго смотреть, и юноша быстро опустил глаза. Картина причудливой жизни раскрывалась перед ним – ибо горы жили даже сейчас, во время зимы. Под серебряным снегом отдавали малахитом островки седых мхов и рыжели пятна лишайников. Теплые комочки, в которых толчками билась жизнь, замерли в глубоких расщелинах. Где-то высоко в небе кругами бродила большая хищная птица.
И самое удивительное, что ток жизни пульсировал в самом камне – как замирающее эхо, он дрожал, как отражение звезды в узком колодце, и тек тайными путями по жилам гранита, слюды и кварца. А над всем этим, между шумным от обилия света небом и гудящей от жизни землей, пламенел синим ледник Сморстабббрин, и Арвету больше не казалось странным сравнение его со зверем. Он был живой!
Внизу по скалам пробиралась фигура, в которой ярился злой багровый огонь. Хампельман. В его упорстве было что-то нечеловеческое.
– Как ты это сделала?
– Я поделилась с тобой ясным взором, – виновато сказала Дженни. – Ненадолго. Пока ночь не кончится.
– Поделилась? – повторил Арвет. – Как можно этим поделиться?!
– Вспомнила, – невпопад сказала девушка. – Его звали Пол, того мальчика.
– Какого мальчика?
– Его звали Пол Догерти, и он испугался. Он испугался и бросил меня. Ты тоже бросишь?
Арвет молчал. Дженни кусала губы.
«Дура, какая же ты дура, ты опять это сделала! Он же сейчас развернется и уйдет! Все уходят, он же боится тебя, ты же чудовище! Оставайся здесь, умри в этих проклятых горах вместе с этой ищейкой Фреймуса – потому что вы оба монстры, вам нет места в нормальном мире!»
– Беги быстрее! – выкрикнула она, когда ожидание стало невыносимым. Наверняка Хампельман ее услышал, он подобрался совсем близко, но сейчас Дженни забыла о нем. В мире ничего не имело значения, в мире никого не было, был только Арвет, который стоял и смотрел на нее.
