И действительно, не прошло и нескольких минут, как раздался трезвон поворачиваемого в двери механического звонка. Одновременно в прихожей зазвонил телефон, к которому быстрыми шагами направился отец Лиды.
Павел Семенов, показавшийся в дверях вместе с Лазарем, выглядел почти так же, как и год с лишним назад, когда мы виделись с ним последний раз. Разве что лицо еще чуточку округлилось. Но мне так могло и показаться, по контрасту с худощавым Шацкиным. Одежда на нем тоже не претерпела больших изменений – те же сапоги, та же шинелька, та же кепка… Разве что поверх гимнастерки был надет довольно приличный пиджак.
Михаил Евграфович, опустив телефонную трубку, поздоровался со всеми – и тут же распрощался. Оказывается, его, как уже не раз бывало, вызвали на работу – опять понадобились срочные переводы каких-то документов.
После проводов и одновременно взаимных приветствий мы все (за исключением покинувшего нас Лагутина-старшего) расположились в комнате вокруг стола, который Лида уже накрывала для чаепития. Как водится, обменялись новостями. Паша узнал о моем переходе из НКВТ в ВСНХ, а я, в свою очередь, – о переходе Павла в Государственное бюро организационного строительства «Оргстрой». Оно было создано Управлением по улучшению госаппарата в наркомате Рабкрина и организовано на началах хозрасчета и самоокупаемости в качестве акционерного общества. Оказалось, что и Высший совет народного хозяйства тоже входит в число пайщиков «Оргстроя».
Обмениваемся мы с Семеновым новостями, а Шацкин сидит сам не свой, опустив голову. Обычно энергичный, оживленный, нередко брызжущий весельем, сегодня он выглядит довольно понурым.
– Эй, Лазарь, а ну рассказывай, что стряслось? – Очень мне не понравилось его настроение.
Щацкин ответил не сразу. После паузы он заговорил несвойственным ему задумчивым тоном:
– Знаешь, Виктор, а тот чинуша из Смоленского губкома, что пытался приклеить нашим комсомольцам из депо ярлык анархо-синдикалистов, похоже, оказался провидцем… – На этом он оборвал фразу и замолк.
– Да говори ты толком – что случилось? – не выдерживаю и начинаю закипать.
– Прямо тут, в Москве, у нас под носом, на «Красном металлисте» одна из первых хозрасчетных бригад…
– Что там стряслось? Не тяни, выкладывай, в чем дело! – Моя несдержанность заставляет едва не срываться на окрик.
– В общем, паршивые там дела, – поднимает дотоле опущенную голову Лазарь. – Бригада не мытьем, так катаньем повыпихивала из своего состава всех молодых, неквалифицированных ребят, а заодно и самых пожилых рабочих. Остались там мужики в самом расцвете сил. Когда удается схватить хорошо оплачиваемые срочные заказы, работают по десять – двенадцать часов в сутки, зато и зарабатывают в три-четыре раза больше, чем остальные. Докатились до того, что всякими правдами и неправдами отказываются от тех заводских заказов, которые считают невыгодными, и ищут заказы повыгоднее на стороне. Рабочие на них злятся. Уже были случаи – пытались им машины портить. До драки чуть не дошло. – Лазарь опять остановился и с тоской поглядел на меня. – Что же это получается, Виктор? Куда мы по этой дорожке зашли, а?
– Мы по этой дорожке никуда не зашли, – сделав акцент на слове «мы», отвечаю ему. – А вот эти заскоки с превращением подрядной бригады в частную лавочку надо пресечь немедля, пока они всю нашу инициативу не изгадили. Срочно нужно в прессу, хотя бы в «Комсомолку», дать статью, где пропесочить этих борцов за личное процветание в отдельно взятой бригаде. Ты думаешь, почему на Харьковском, а теперь уже и на Брянском паровозостроительном ничего подобного нет? Потому что там почти все рабочие в таких бригадах, и одну бригаду в частную лавочку уже не превратишь. Никого никуда не выпрешь, работать надо с теми, кто есть. И отношения между бригадами там поддерживают нормальные, потому что им друг без друга работы не наладить. А не как эти – за счет всего завода в персональный рай въезжать!
– Ты, Виктор, не понимаешь… – Шацкин не скрывал, насколько он расстроен. – Это далеко не единственный случай.
– Тем более! – Тон мой довольно резок, но надо встряхнуть Лазаря, вывести его из уныния. – Сами виноваты: пустили дело на самотек, упустили момент, когда инициативу по развитию участия рабочих в хозяйственных делах всякие элементы с неизжитым мелкобуржуазным сознанием приспособили под лазейку для рвачей и калымщиков! («Черт, а это последнее словечко тут в ходу? – мелькает у меня мысль. – Вот так вырвется ненароком, и выкручивайся потом…»)
– Вот слушаю я вас и не могу понять, – неожиданно вступила в разговор Лида, обычно молчавшая и лишь старательно внимавшая нашим с Шацкиным беседам. – Чем вы недовольны? Тем, что рабочие стали больше зарабатывать? Тем, что в бригаде не пьянствуют, не лодырничают, а готовы ради выполнения заказов работать сверхурочно?
– Верно говоришь, Лидка! – горячо поддержал ее Павел. – Почему это вы не на стороне рабочего человека? Настоящего рабочего, который вкалывает до седьмого пота, а потому и зарабатывает другим на зависть? Неужто мы должны на тех равняться, которые сами трудиться не желают, а только способны чужим заработкам завидовать да работягам палки в колеса совать?!
Лазарь малость опешил от такого напора, и мне пришлось вступить в спор в одиночку:
– Что же вы, товарищи, вполуха слушаете? За одно цепляетесь, а другое пропускаете? – Тоже мне, нашлись защитники пролетариата! И я продолжаю наседать на своих нежданных оппонентов: – Хоть слово тут было сказано против того, чтобы хорошо работать и хорошо зарабатывать? Да вот только иметь хорошую работу и хорошие заработки имеют право все, а не только избранные любимчики администрации! Ишь, устроили себе монопольку: одной бригаде – подрядный договор, а другим – шиш; одной бригаде подкидывают выгодные заказы, а другим – шиш; а чтобы старики и молодежь под ногами не болтались, не мешали копейку зашибать – их под зад коленом!
– Так и надо не про высокие заработки кричать и не про то, что рабочие готовы по десять часов вкалывать, а добиваться, чтобы все бригады такими стали! – не сдается Лида.
– О чем и речь! – Почему бы и не согласиться с такой постановкой вопроса. – Но с этим выторговыванием для себя исключительного положения за счет всех остальных надо кончать. Пока нам бригады не разогнали из-за таких вот… субъектов, пора уже ставить развитие подрядных бригад на прочные рельсы.
– Что ты имеешь в виду? – чуть оживляется Лазарь.
– Да все просто! – вдруг сам переходит на конструктивные рельсы Паша Семенов. – Нужно выработать инструкцию или положение…
– Вот-вот! – поддерживаю его мысль. – Нужно не только составить, но и официально утвердить, для начала хотя бы в ВЦСПС, положение о хозрасчетной бригаде. Такое положение, во-первых, должно закреплять права рабочих по договору подряда с администрацией и, во-вторых, устанавливать ответственность бригады перед коллективом завода. Не так, как эти – права захапали, а ответственности нести не хотят!
– Тут, правда, грань очень тонкая, – вновь заговорил Павел. – Бригада будет хорошо трудиться, если там сплоченный коллектив. А как его создать, если бригада не может сама решать, кому в ней работать?
