– Косвенно. С крепостями – это к военным. Но скажу, что все здесь не так просто. Какую крепость? Как взорвать? Может быть много разных «но» и «если». Если простое укрепление, сложенное из камня, то в принципе для специалиста это несложно. А если сложное оборонительное сооружение? А если внутри, кроме врагов, находятся люди, которые не должны пострадать? Если энергоустановка крепости не выдержит близкого взрыва и рванет? Нет простого ответа.
Выходит, не каждому можно поручить не только строить, но и ломать.
– Макс, я, кажется, понял: допустимый уровень деструкции – это не звание и не должность, это уровень квалификации. Я читал, когда-то было такое понятие, как присваиваемый разряд. Работнику с высоким разрядом поручали выполнять более сложные работы, а с меньшим разрядом – более простые.
– Вы, конечно, правы, Шарль. Это тот ответ, который лежит на поверхности.
– Неправильный?
– Правильный, но поверхностный. Помните, я вас спрашивал, какой ответ вы хотите получить? Да, вы правы, это уровень квалификации, но ответьте, почему лурианцы знали, как устроен автомат для производства газированной воды?
– Чтобы знать, как лучше в случае необходимости его сломать?
– Я тоже так сначала подумал. Но все сложнее. Ответ находится скорее в области не совсем технической. Или, если хотите, не только технической. Помните, о чем я вас спросил, когда вы сегодня пришли? Кто вы, Шарль, конструктор или деструктор?
– Это, пожалуй, вопрос к собственной совести.
– А вы считаете, что вопрос к совести нельзя увязать с квалификацией людей, которым приходится прибегать к самообороне или защищать других? То есть с уровнем допустимой деструкции.
13
– Разрушения и совесть? Интересное сочетание.
– Интересное. Вот скажите, Шарль, кто быстрее и легче разрушит что-либо? Конструктор или разрушитель, то есть деструктор? Я, признаться, в последнее время прихожу к выводу, что деструкторов ни в коем случае нельзя допускать к разрушению. Там, где конструктор обойдется лишь необходимым минимумом, деструктор оставит лишь руины. Вот вам и связка – разрушение и совесть. Спросите, отчего так? Все дело в устремлениях. Один стремится сровнять все с землей, другой – сохранить как можно больше.
Звук колокольного звона заполнил гостиную, где Шарль и Максим беседовали сегодня. В сад они не пошли: с утра накрапывал небольшой дождь.
– Извините, Шарль, срочный вызов. Подождите минуту.
Макс зашел в кабинет, где у него располагался стационарный терминал связи. Дверь закрывать за собой он не стал, все его секреты остались в прошлом. Да и потом, если кто-нибудь из бывших сослуживцев вдруг надумает пообщаться по такому поводу, который не для всех, то явно не будет звонить по общедоступному открытому каналу. Громкую связь Максим включать не стал, и поэтому его собеседник был Шарлю Свенсону не слышен. А вот ответы самого Макса были слышны замечательно.
– Да. Не волнуйтесь, Люси.
Ага, стало быть, звонит женщина и, судя по словам Макса, чем-то очень встревоженная.
– Так. Вы уверены, что они живы? Какая, вы говорите, плита? Большая и очень тяжелая? Успокойтесь, ничего не предпринимайте, я сейчас буду.
Максим быстрым шагом вернулся в гостиную, похоже, он очень спешил.
– Звонила соседка, их дача немного восточнее. Шарль, у вас есть время? У них там ЧП. Муж и сын откопали какое-то старое подземелье, спустились туда, а плита на входе обрушилась. На вертолете туда лететь минут двадцать, а на вашем катере мы доберемся за пять.
– Конечно, найдется! Вылетаем немедленно! Только укажите точные координаты.
Свенсон поспешил к катеру.
– Быть может, разрешите тряхнуть стариной? – Макс кивнул на водительское кресло. – Поверьте, в нашем управлении неплохо учили водить катер.
– Давайте. – Шарль запрыгнул на пассажирское место.
Максим тронул рычаги вертикального и горизонтального движения почти одновременно. Катер быстро пошел вперед, плавно набирая высоту на манер самолета. Да, такому пилотированию Шарля не учили, все-таки катер – это аппарат вертикального взлета. Однако! На взлете Макс сэкономил секунд пять, правда, маневр этот требовал очень высокой квалификации. Пусть сейчас лишних пять секунд и не были решающими, иногда они значат очень много.
От волны воздуха качнулись макушки ближайших деревьев, Максим чуть довернул влево, чтобы поставить катер на курс, и дал двигателям тягу в половину номинала. Для такой мощной машины это очень много. Ускорение плотно придавило их с Шарлем к сиденьям. Макс плавно поднялся на триста метров и перешел в горизонтальный полет. Для нормальной работы радара достаточно, да и ни к чему подниматься в эшелон, не предназначенный для местных рейсов. Выше пятисот метров диспетчер уже запрашивает курс, и, если он не введен в автопилот, приходится объясняться. А сейчас это совершенно не ко времени.
– Макс, а почему соседка позвонила вам, а не вызвала сразу спасателей? – прокричал Шарль сквозь вой турбин.
– Спасатели прибудут минут через двадцать пять, это в лучшем случае. Что поделать – особенности жизни в провинции. А Люси беспокоится о том, хватит ли ее мужу и сыну до той поры воздуха. Впрочем, спасатели уже летят, но мы будем раньше.
Дом соседей Макса показался через несколько минут. Люси взволнованно ходила около посадочной площадки, а увидев катер, принялась махать рукой.
Посадка, в отличие от взлета, была менее впечатляющей – ровной и аккуратной. Должно быть, оттого, что Люси стояла поблизости.
Женщина бросилась к катеру, но была остановлена резким жестом Максима.
– Успокойтесь, Люси! Рассказывайте все четко и по порядку. – Голос Максима звучал твердо, быть может, даже немного холодно.
Такая интонация действует на человека, находящегося в панике, как холодный душ. Немного жестоко, но это жестокость хирурга, призванного спасти пациента. А Люси, судя по всему, была в состоянии, близком к панике, из-за страха за своих родных. Паника в таком случае совсем не лучший советчик, растерянность может дорого стоить. Шарль невольно подивился профессионализму Макса. Чувствуется, годы работы не прошли для него даром.
– Они копали погреб, – начала рассказ Люси.
– Они – это ваш муж и сын?
– Да. И нашли вход в подземелье.
– Идемте. Остальное расскажете по пути.
Женщина рванулась вперед. Макс и Шарль поспешили за ней следом.
– Вход закрывала старая железная дверь. Очень толстая. А над ней нависала большая плита. Жорж и Рома открыли эту дверь. Это было непросто, она вся заржавела.
– Что было дальше?
– А дальше – вот. – Люси указала на что-то и расплакалась.
Они успели обогнуть дом и приблизиться к песчаному холму, где и производились раскопки.
