Очки сползли ему на нос, и, поправляя их, он, казалось, восстановил целостность своего лица. Его щеки показались некоторым прихожанам влажными.
Дженни не было, ее забрали в больницу с сильным внутренним кровотечением. И это являлось скрытым подтекстом проповеди. Не было и Рея Неффа – он принял приглашение от профессора Хэллибреда отправиться на оснащенной гафелем яхте, только что купленной Артуром, сплавать в сторону Мелвилла. Грета сидела одна. О чем она думала, чего хотела, понять ее было трудно. Немецкое происхождение, хотя у нее был не такой сильный акцент, как изображали люди, подшучивавшие над ней, сделало ее сдержанной, замкнуло душу на замок. Прямые волосы тусклого соломенного цвета, коротко остриженные, и удивительные глаза грязно-голубого оттенка под старомодными очками. Она не пропускала ни одного воскресенья, скорее всего, по присущей ее нации основательности. Эта превосходная машина вечно ждала, когда ею завладеет демон романтики.
Ван Хорн немного помолчал, так неуклюже роясь в словаре, как будто его руки были в перчатках. Было слышно, как старая миссис Лавкрафт наклонилась к миссис Хэллибред и отчетливо спросила: «Почему он использует такие грязные слова?» Роза Хэллибред выглядела чрезвычайно довольной; это была высокая женщина с крошечной головкой, сидящей в гнезде проволочных, аккуратно завитых седых и черных волос. Ее очень маленькое лицо орехового цвета было измято десятилетиями солнцепоклонничества; того, что она прошептала в ответ, не было слышно. В другом конце сидела Дон Полански; у девушки были очаровательные широкие монгольские скулы, казавшееся прокопченным лицо с невозмутимым спокойствием человека, для которого не существует законов. Между ними, ею и Розой, сконцентрировалась огромная психическая сила.
Ван Хорн услышал движение, поднял глаза, щурясь, поправил очки на носу и примирительно произнес:
– Я знаю, что это отнимет гораздо больше времени, но здесь, прямо на одной странице, я наткнулся на слова «солитер» и «тарантул». Тарантул: «любой из больших волосатых пауков, которые обычно довольно медлительны, однако способны сильно кусаться, но не очень ядовиты для человека». Большое спасибо. А вот о его слабом маленьком приятеле здесь же: «Каждый из многочисленных ленточных червей (из рода Taenia) паразитирует, будучи взрослым, в кишечнике человека и других позвоночных». Многочисленных, запомните, не просто одно или два странных создания, засунутых в угол мироздания, кто-то может и заблуждаться, а множество, множество разновидностей, ужасная мысль, как кто-то, должно быть, подумал. Я не как остальные собравшиеся здесь и желающие, чтобы я успокоился и, возможно, сел на место, но меня всегда зачаровывали паразиты. Я имею в виду, зачаровывали в отрицательном смысле. Они размножились в таком разнообразии размеров, с одной стороны от вирусов и бактерий, таких, как ваши друзья спирохеты сифилиса, до ленточных червей десятиметровой длины и круглых червей, таких больших и толстых, что они забьют ваш большой кишечник. В кишках, вот где они лучше всего себя чувствуют, вообще-то говоря. Они повсюду во влажных нечистотах внутри чьих-нибудь кишок – вот где их гнездышко. Ты перевариваешь ради них пищу, и им даже не нужны желудки, а только рот и дырка в заднице, простите мне мой жаргон. Но какова изобретательность, которую Великий Создатель потратил своей щедрой рукой на этих скромных чертенят. Я тут сделал кое-какие выписки из эн-ци-клопедии, как говорил Джимми Крикет, если смогу прочесть их в этом отвратительном свете. Бренда, не понимаю, как вы можете работать в таких условиях так долго. На вашем месте, я бы объявил забастовку. О'кей, довольно предисловий.
Обычный кишечный круглый червь размером примерно с карандаш откладывает яйца в экскременты хозяина, и этого одного вполне достаточно. Потом, не спрашивайте меня как – в мире много антисанитарии, если вы когда-нибудь покинете Иствик, – эти яйца попадают к вам в рот, и вы их волей-неволей глотаете. Они созревают у вас в двенадцатиперстной кишке, маленькие личинки проникают через стенку кишки, попадают в кровеносный сосуд и мигрируют в ваши легкие. Но не думаете ли вы, что они собираются там уединиться и доживать на пенсии? Никак нет, мои дорогие, эта маленькая мамаша круглого червя прогрызает себе дорогу из уютного капилляра в легких и попадает в воздушный мешок, взбирается по так называемому дыхательному древу в надгортанник, где вы ее снова проглатываете! – можно ли быть такими глупыми? Совершив нисхождение второй раз, он там поселяется и становится вашим нормальным зрелым рабочим червем.
Или возьмите (подождите, я перепутал свои записи), возьмите трогательный маленький образчик, называемый легочным глистом. Его яйца выходят наружу с мокротой, когда люди кашляют, – Ван Хорн откашлялся для наглядности. – Когда они выводятся в пресной воде повсюду в этих паршивых городах третьего мира, то внедряются в определенный вид улиток, теперь пребывая в виде личинок этих легочных глистов, ясно? Когда они уже достаточно поживут в улитках, они выплывают и сверлят ходы в мягких тканях раков и крабов. И когда японцы или кто-либо еще едят лангустов и крабов сырыми или недоваренными, как они любят делать, в них попадают эти надоедливые глисты и прогрызаются через кишки и диафрагму, чтобы попасть в то же самое легкое и снова начать этот заведенный порядок со слюны. Других из этих маленьких водяных штучек, Diphyllobothrium latum [69]
, если я правильно прочел, маленьких плавающих зародышей, первыми съедают водяные блохи, потом водяных блох поедает рыба, а ту рыбу ест большая, и, в конце концов, на эту удочку попадается человек, и эти крошечные чудовища вместо того, чтобы быть переваренными, прогрызают себе дорогу наружу через многочисленные оболочки желудка и быстро растут. Вот так-то, и все в том же духе, но я не хочу никому надоедать или поставить на этом точку. Хотя подождите. Вам придется это выслушать. Я цитирую: «Echinococcus granulosus [70]
– это один из немногих видов круглых червей, паразитирующих в человеке, зрелый червь обитает в кишечнике собаки, в то время как человек является одним из нескольких хозяев для личиночной стадии. Более того, взрослый червь очень мелок, имеет размеры от трех до шести миллиметров. В противоположность ему личинка, известная как киста-гидатода, может быть большой, как футбольный мяч. Человек приобретает инфекцию, – послушайте, – при контакте с экскрементами зараженных собак».
Итак, здесь мы имеем, невзирая на обилие экскрементов и слюны, Человека, якобы сотворенного по подобию Бога, что касается маленького Echinococcus, то он есть просто остановка на пути к кишечнику собаки. Но вы не должны думать, что паразиты не проникают друг в друга. Есть один ловкач Trichosomoides crassicauda [71]
, о котором читаем: «Женская особь этого вида живет, паразитируя, в мочевом пузыре крысы, а вырождающийся самец живет в утробе самки». Итак, вырождающийся, даже энциклопедия считает, что он вырождается. А что скажете вот об этом? «То, что может быть определено как мочеполовой шистосоматоз, есть наблюдаемый в крови глист Schistosoma haematobium [72]
, у которого меньшая размером самка переносится в брюшной стенке или в мочеиспускательном канале мужской особи».
В книге есть рисунок, который я хотел бы описать вам, люди добрые; рот находится в конце чего-то похожего на палец, и этот большой брюшной присосок вместе со всем остальным напоминает банан с расстегивающейся молнией. Поверьте, это отвратительно.
