— Как всегда.
— Как всегда, ты мастер увиливать от ответа. Но я… не скажу, что знаю всё, но знаю, что он болен. Это он мне уже сказал. И знаю, что он ожидает, что ты его вылечишь. Каким-то необычным, но эффективным способом. — Она взяла меня за руку и заглянула в глаза: — Правда, что этот способ эффективен?
Она настолько застала меня врасплох, что я выдавил из себя краткое:
— Да.
— Он заставил меня пообещать не приставать с расспросами. И правильно. Джейсон тебе доверяет, Тайлер. И я тебе доверяю. Гляжу на тебя и вижу мальчика, живущего в домике через газон. И когда на Джейсона гляжу, тоже вижу ребёнка. Пропавшие дети. Где я их потеряла?
* * *
Эту ночь я провёл в гостевой спальне «большого дома», в которую когда-то в детстве мельком заглянул лишь раз-другой. Всё равно, часть ночи я проспал. Остальное время лежал, соображая, что мне «светит» в случае, если меня затянет в судебные жернова. Не зная точно, какие запреты преступил Джейсон, вынеся марсианскую фармапродукцию за проходную фирмы, я понимал, что уже стал соучастником преступления.
Утром Джейсон поднял вопрос хранения нескольких пузырьков с прозрачной жидкостью, выданных ему Ваном, — их хватило бы человек на пять.
«На случай, если мы уроним чемодан, — пояснил мне Джейсон перед поездкой. — Избыточность».
— Опасаешься обыска? — Я представил себе, как федеральные служащие в костюмах биохимической защиты грохочут сапогами по ступеням «большого дома».
— Нет, но дополнительная подстраховка не помешает. — Он смотрел прямо на меня, однако глаза его то и дело дёргались влево. Болезнь давала о себе знать всё более явно. — А ты ничего не опасаешься?
Я предложил ему спрятать запас в домике за лужайкой. Если им не нужно охлаждение, конечно.
— Ван говорит, что они химически стабильны, если рядом атомная бомба не взорвётся. Но ордер на «большой дом» включит в себя и маленький домик.
— Насчёт ордера я не знаю, но насчёт потайных местечек — кое-что у меня есть.
— Идём, покажешь.
И мы направились через газон. Джейсон шагал с усилием, прихрамывая и покачиваясь, то и дело отставая. День выборов клонился к вечеру, но трава, густо торчавшая из почвы, не вела строгого учёта дней и месяцев, различая лишь времена года. Где-то в столпившихся у ручья деревьях завопила птица, решительно и раздражённо; однако тут же утратила решимость, застеснялась и закончила чуть ли не вопросительным знаком. После долгих лет отсутствия я отпер дверь, и мы вступили в тишину.
В домике поддерживали порядок, периодически производили уборку, но в остальное время он пустовал. Я так и не занялся разборкой имущества, других жильцов не намечалось, а Кэрол не видела причины что-то менять. Время придерживалось иных позиций. Время свило в доме гнездо, устроилось по-хозяйски, обзавелось своим пыльным запахом истлевающей бумаги, застывшей мебельной обивки — характерным запахом нежилого помещения, за состоянием которого всё-таки следят. Позже Кэрол сказала мне, что зимой, когда температура падала до точки замерзания, дом протапливали, чтобы не замёрз водопровод, а летом задёргивали шторы, чтобы комнаты не перегревались. В тот день снаружи и внутри ощущался холодок.
Джейсон вошёл в помещение, дрожа. По причине нестабильности походки он доверил переноску драгоценных пузырьков мне — кроме тех, что я оставил в «большом доме» для использования. Около полуфунта стекла и жидкостей я бережно нёс в неприметной кожаной сумке с толстой поролоновой подкладкой.
— После смерти твоей матери я здесь впервые, — как-то робко произнёс он. — Мне её как-то не хватает… Что, глупость сморозил?
— Нет, не глупость.
— Она первая, в ком я заметил доброту. Вся доброта в «большом доме» исходила от Белинды Дюпре.
Я провёл его через кухню к дверце в подвал. Маленький домик Лоутонов — стилизация под новоанглийскую сельскую старину или, во всяком случае, воплощение чьего-то смутного представления о ней, включавшего и погреб с потолком из шероховатых бетонных плит, достаточно низким, чтобы заставить Джейсона сгорбиться. Погреб невелик, как раз места для водяного котла с топкой, стиральной машины и сушилки. Воздух здесь казался ещё холоднее и отдавал какой-то загробной влагой.
Я влез в узкий закуток за металлическим кожухом котла, пыльный тупичок, в который не заглянул бы даже профессиональный уборщик. Здесь можно было, приложив определённые усилия, вынуть кусок блока сухой кладки, за которым между сосновыми стойками и наружной стеной фундамента находилась небольшая щель. Всё это я изложил Джейсону.
— Интересно. — Джейсон стоял в ярде от меня, скрытый углом давно остывшего котла. — И что же ты там держал, Тайлер? Небось порнуху прятал.
Десятилетним я держал здесь игрушки, не потому, что боялся каких-нибудь воображаемых воров, а ради таинственности, чтобы знать, где они, знать, что, кроме меня, никто на свете их не найдёт. Позже туда же последовали менее невинные мои затеи: первые дневники, никогда никем, кроме меня, не прочитанные письма к Диане — даже не оконченные; наконец, в чём я не стал признаваться Джейсону, и распечатки обнажённой натуры из интернетовской порнографии. Всё это давно съедено временем.
— Надо было фонарик прихватить, — с запозданием сообразил Джейсон. Единственная потолочная лампочка еле светилась в своей оплетённой паутиной проволочной сетке.
— Там, на столе под распределительным щитом, всегда лежал фонарик. — Там он и остался. Я подался назад, протянул руку и принял фонарик у Джейсона. Умирающая батарея осилила хилый размытый луч, и я увидел, наконец, свой тайник, вынул блок, спрятал сумку, снова закрыл и запорошил швы пылью неопределённого происхождения.
Но, уже собираясь вылезать обратно, я выронил фонарик, и он закатился ещё дальше в пыль и паутину за котлом. Я чертыхнулся, нагнулся, вытянул руку, нащупал цилиндрический корпус фонаря… и наткнулся ещё на что-то. Немалого размера. Коробка. Я подтянул её поближе.
— Что там, Тайлер?
— Фонарик уронил. Сейчас.
Осветил коробку. Обувная. Коробка из-под обуви фирмы «Нью баланс» с надписью «Школа». Та самая пропавшая с этажерки коробка, которую я не смог отыскать после похорон матери.
— Ну как?
— Готово.
К коробке можно вернуться и позже. Я запихнул её подальше и вылез из щели. Отряхнул руки.
— Ну что, пошли?
— Запомни как следует. Мало ли я, чего доброго, забуду, — сказал Джейсон.
* * *
Позже мы уселись перед внушительным, хотя и далеко не новым телеэкраном в гостиной Лоутонов. Кэрол не смогла отыскать свои контактные линзы и уселась вплотную к экрану, часто мигая и пытаясь разобрать, что там происходит. Почти всю свою жизнь она политикой не интересовалась — «Это епархия И-Ди», — так что нам пришлось объяснять ей самые очевидные, с нашей точки зрения, вещи. Ей нравилась атмосфера наших посиделок, она смеялась мягким, незлым шуткам Джейсона, и при смехе в её лице мне виделись черты Дианы.
