Шлеп-шлеп под ногами; постоянные скачки из сторону в сторону – приходилось огибать непролазные группы бамбуковых стволов; холодная сырость, пробирающая до костей; зловещие шорохи от разбегающихся во все стороны мелких животных. Днем живность в таких количествах не попадалась, или она активизируется после ливней? Может, и так: затопило норки, и повылезали мышки с ящерицами. Все равно странно: раньше Большой представлялся хоть и необычной, но относительно спокойной сушей – изобилием живности не пахло. Идти надоело почти сразу, но и останавливаться нельзя: холоднее станет, да и разве можно проявлять слабость перед девчонкой?
Луна, временами проглядывая на минутку-другую, только нагоняла жути, мало что при этом освещая. Через некоторое время остатки туч удалились вслед за грозовым фронтом, небо усыпали звезды и более крупные объекты. Несмотря на их внушительные размеры и нескромное количество, все равно толку мало: пышные метелки верхушек бамбуковых стволов не пропускали света к земле, а если и доходили какие-то крохи, то мало в чем помогали. Зато если глянуть вверх, кажется, будто попал в затемненную пачку исполинских макарон.
Да уж… бамбуковый лес – место специфическое…
– Заросли заканчиваются, – тихо предупредила Дина.
Для Макса ее слова прозвучали бессмыслицей: ведь ничто не изменилось. Но уже через несколько шагов понял, что девчонка права, – нескончаемый бамбуковый кошмар сошел на нет. Вот уже пробирается через густые кусты на опушке, в очередной раз едва не падает, зацепившись за ветку. Не сказать, что вышли на открытое место, но света прибавилось – сверху его почти ничто не заслоняет.
Дина уверенно потащила Макса куда-то влево, к громадине, закрывающей половину небосвода. Это оказалось большое дерево с раскидистой кроной. Неизвестно, как такие называются, но днем они часто встречались – хорошо запомнились кривыми массивными ветвями, отходящими от стволов почти под прямым углом и почти всегда склонявшимися в итоге до земли. В таких местах они даже укоренялись частенько, давая новые побеги. Забраться наверх по свету не представляет труда, да и сейчас чрезмерных усилий не потребуется.
Дина, остановившись перед одной из доступных ветвей, неуверенно огляделась, сорвала пучок травы, начала ожесточенно тереть ноги.
– Ты чего? – удивился Макс.
– Грязи много…
– Думаешь, дочиста вычистишь? Бросай это дело, и полезли наверх. Утром доберемся до ближайшей трубы и спокойно отмоемся.
– Хорошо бы… Бродяга говорил, что вода здесь теплая…
– Прохладная она – ты же сама видела.
– Ага. В такой еще больше можно замерзнуть. Осторожно, ветка мокрая и скользкая.
Дина ловко полезла наверх, Макс за ней. Далеко она забираться не стала – уселась на горизонтальном участке ветви, болтая ногами метрах в двух от земли.
– Максим, здесь вроде нормально. Не будем дальше лезть? Тут удобно – можно спиной о соседнюю веточку облокачиваться.
Прикинув высоту, он нахмурился – слишком мало, чтобы чувствовать себя в безопасности от крупных ящеров. Но лезть выше, рискуя сверзиться и переломать ноги, тоже не хотелось. Ночь, мокрая кора, холодные листья, обдающие брызгами приставших к ним капель, – Макса все это достало, толком не начавшись.
– Будем сидеть здесь.
Устроившись бочком друг к дружке, замерли. И впрямь удобно – спины упираются в параллельно протянувшуюся ветвь. Перед глазами звездное небо, если опустить взгляд, можно увидеть верхушку непроглядной черной стены – бамбуковый лес начинался в паре десятков метров.
Отцовские часы достойно пережили все приключения – продолжали идти. Разглядев светящиеся стрелки и цифры, Макс привычно поправился на несовпадение местных суток с земными, вздохнул:
– До рассвета еще долго.
– Ага…
– Замерзла?
– Немного. Но это не страшно – я привыкла.
– И не уснуть… Дин, непохожа ты на тех, которые к такому привыкшие. Заметно, что городская. Даже не знаешь, что такое опушка.
– Знаю. Просто какая же это опушка? Лес продолжается.
– Но не бамбуковый. И вообще не лес. В основном кусты – деревьев мало. Значит, опушка.
– Какая разница? Ты лучше воду из пакета вытряхни.
– Уже по-всякому трусил. Без толку. Думаю, ружье вымокло сильно. А как твой револьвер?
– Не знаю. Я его не доставала. Завернула перед дождем и спрятала в рюкзак.
– Ну, его проще спрятать, чем эту дуру. Может, и не вымок.
– Ага.
– Ничего. До рассвета можно как угодно дотерпеть. А потом, не заглядывая в город бронзовых, пойдем к кораблям. Прямо по склону двинемся – вокруг вершины. Если не делать остановки, то за час доберемся.
– Это если дождь не вернется.
– А такое бывает?
– Я один раз попадала в ливень, и он через несколько часов вернулся. Почти так же плохо было.
– Странно. Обычно гроза прогремит – и все, не возвращается.
– Это у вас, может, так, а здесь по-другому.
– Наверное. Может, ветер меняется и тучи назад приносит, или что-нибудь еще. Дин, я второй раз такого не переживу. До сих пор тошно – нахлебался этой жижи.
– Я тоже не переживу. И очень боюсь за Снежка. Он ведь еще легче меня – если его понесло, то могло далеко утащить.
– Да вряд ли – он опытный. Даже опытнее меня: я никогда здесь таких ливней не видел, а вот Снежок сталкивался.
– Ну ты ведь новичок – это нормально. А он хоть и видел, но младше тебя гораздо. И легче. Таким опаснее всего.
Обсуждать, что и с кем могло случиться, было бессмысленно – информации ведь нет. Оба это прекрасно понимали, и пустой разговор угас сам собой. Осталась только сырая тьма, нервирующие звуки, издаваемые ночными животными, холодные капли, продолжавшие падать сверху, – воды на листве, похоже, остались тонны. Сидеть холодно и не так уж удобно, как показалось вначале: хоть крутись, хоть замри, но постоянно куда-то что-то давит. К тому же у Макса разболелась лодыжка – похоже, серьезно зашиб.
Прижимаясь к теплому боку Дины, он тупо таращился в ночь. Заснуть не заснул, но в полусонное состояние себя привести смог. То ли бодрствование, то ли дрема. И в редкие мгновения просветления начал даже находить удовольствие в таком бездумном времяпрепровождении.
Хорошо, что нашлась именно Динка: проводить ночь бок о бок с Бродягой было бы не так приятно.
Еще часов пять – и начнет светать. Не так уж долго, дотерпеть можно. Хоть и холодновато, но это тропики, а не Арктика. Ерунда: чуток «гусиной кожи» и немного дрожи не повредят. Если появится ящер – тоже не беда. Заберутся повыше – не достанет. Макс и Дина не пропадут здесь. Остается надеяться, что Снежок и Бродяга устроились не хуже.
А затем послышался крик. Очень специфический крик. Так кричат лишь в одном случае: когда дело совсем плохо.
