В итоге в кабинет Грачева я отправился, пребывая в несколько пришибленном состоянии, а только переступил через порог и сразу закашлялся из-за витавших в воздухе клубов табачного дыма.
Ух, дышать невозможно!
За столами расположилось десяток серьезного вида товарищей, и все они, не отрываясь от экранов ноутбуков, тихонько переговаривались меж собой, пили кофе и курили.
– А можно окно открыть? – вытирая выступившие на глазах слезы, попросил я.
– Нельзя, – буркнул Максим Альбертович и, чиркнув спичкой, закурил новую папиросу. – По соображениям информационной безопасности.
– Используете служебное положение для сведения личных счетов?
– Как ты мог такое подумать? – Максим Альбертович затянулся и не удержался от того, чтобы не припомнить былое: – Да и какие к тебе могут быть счеты? Ну стравил ты перед двухдневным походом у нашей группы газ из зажигалок, убить тебя за это, что ли?
– Как у вас с такой памятью и органы зрения в полном комплекте до сих пор? – усмехнулся я.
Пару лет назад, приехав в учебный центр с проверкой, Баринов изъявил желание понаблюдать за ходом тренировочного процесса изнутри, ну и понаблюдал на свою голову, в полной мере испытав на собственной шкуре мои педагогические задумки. Даже не представляю, как они в зимней тайге огонь добывали…
– Да ладно, не переживай, – усмехнулся крепыш и потряс зажатым в руке коробком, – зато теперь я без спичек никуда.
– Приезжайте, огниво подарю, – улыбнулся я и перевел взгляд на рассевшуюся вокруг стола компанию.
На заседание чрезвычайной комиссии это сборище нисколько не походило. Никто ни на кого не орал, не требовал отчитаться по результатам проделанной работы, не выискивал виноватых и не призывал наказать всех подряд и каждого по отдельности. Все уткнулись в экраны, дымят сигаретами и хлещут кофе. Даже кофе-машину в кабинет из приемной перетащили. И всю стену экраном проектора завесили.
Антикризисный штаб, да и только.
– Чего-то ты долго, – подошел ко мне Владимир Николаевич.
– Дело быстро не сошьешь, – пожал я плечами. – В умышленном уничтожении бласт-бомбы обвиняли.
– Максим Альбертович! – обернулся Шептало к крепышу. – Как это понимать?
– Обычная проверка, – невозмутимо ответил Баринов.
– Это возмутительно! Договоренность шла лишь об уточнении деталей…
– Успокойтесь, Владимир Николаевич, – потребовал Максим Альбертович. – К Александру Сергеевичу у нас нет ровным счетом никаких претензий. Да и с чего бы? Мы должны быть ему благодарны за то, что он проявил инициативу и ликвидировал сразу несколько устойчивых преступных групп, пусть это и не входило в его функционал. К тому же только благодаря ему мы узнали об опасностях, сопутствующих реализации вашего проекта…
Шептало скривился, но прежде чем успел что-либо ответить, Баринов достал из кармана серого пиджака мобильный телефон и поднес его к уху:
– Слушаю. Приземлились уже? Все, начинайте аппаратуру разворачивать. – Крепыш обхватил трубку левой ладонью и уточнил: – Владимир Николаевич, что по срокам?
– Завтра в семнадцать ноль-ноль, – ответил куратор.
– Что в семнадцать ноль-ноль? – насторожился я.
Куратор только головой покачал.
– Времени полно, не торопитесь! – повысил голос Максим Альбертович, перекрывая голоса собравшихся в кабинете людей. – Как развернетесь, езжайте в институт, мы вас разместим. – И он убрал мобильник.
– Научный центр прилетел? – уточнил Владимир Николаевич.
Крепыш потушил папиросу и спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Что-то уже известно о личности стрелка?
– Новая информация пока не поступала.
– Хорошо. – И Баринов вдруг потянул меня на выход. – Александр Сергеевич, позвольте вас на минутку…
Вот, блин…
Мы прошли через приемную, и Максим Альбертович направился к небольшому холлу в конце коридора, где стояли несколько кресел и журнальный столик.
– Ну и что ты можешь мне поведать о господине Шептало? – Баринов достал мятую пачку папирос, закурил и выложил к пепельнице мобильный телефон.
– Все, что я могу о нем поведать, вам и без того прекрасно известно, – ответил я и с невозмутимым видом уселся напротив.
– Интересно было бы послушать.
– Сомневаюсь, что смогу рассказать что-либо новое.
– А ты попробуй, – усмехнулся Максим Альбертович, – но для начала я обрисую ситуацию, как она видится мне. – Крепыш затянулся, отложил папиросу на пепельницу и хрустнул костяшками пальцев. – Ты обнаружил преступную группировку, одним из участников которой являлся бывший сотрудник НИИ Роман Дьячков, но его в срочном порядке переправили в Форт, не дав допросить. Так?
– Так. – Отрицать факты было глупо.
– Дальнейшее расследование стопорилось и оттягивалось под предлогом нежелания привлекать внимание ревизоров и руководства?
Я только плечами пожал.
– А когда ситуация вышла из-под контроля, – подался ко мне Баринов, – господин Шептало не только не принял меры к изоляции виновника в твоем лице, но более того – приказал скрыться.
– Это он вам сказал? – недоверчиво хмыкнул я.
– Это ты мне скажешь, – ухмыльнулся Максим Альбертович. – Но лично мне достаточно и того, что в процессе побега ты разговаривал с ним по телефону.
– Ну мало ли…
– Я не собираюсь на тебя давить, – неожиданно заявил крепыш. – Просто подумай, как все это выглядит со стороны. Тебе приказывают скрыться, и сразу подкатывают липовые полицейские. Возвращаешься домой – следует новое покушение, и на сей раз среди нападавших оказывается заместитель директора НИИ. Получаешь задание уничтожить сверток, там – засада. Не многовато ли совпадений, как думаешь? Быть может, стоит задуматься о роли Владимира Николаевича в происходящем?
– И почему тогда вы задаете эти вопросы мне, а не ему?
Баринов затянулся, забычковал папиросу и пожал плечами:
– А нет у меня доказательств, вот почему. Ведь что скажет господин Шептало? Господин Шептало скажет, что пытался защитить проект. К тому же сейчас просто не время искать виноватых.
– А чем мы тогда, по-вашему, занимаемся? – скептически улыбнулся я.
– Мы просто беседуем. И я на правах старшего товарища советую тебе заранее подумать, что именно ты будешь говорить, когда ситуация разрешится. Потому как потом думать будет некогда. А виноватых искать станут, можешь даже не сомневаться. И значит, чрезвычайно важно заранее выбрать правильную линию поведения.
– Хотите сожрать Шептало? – напрямую спросил я.
– Меня интересует лишь повышение эффективности системы и устранение узких мест, – без обиняков ответил Максим Альбертович. – И, на мой взгляд, зацикленность Владимира Николаевича на проекте идет скорее во вред, чем во благо.
