– А тебе-то он зачем, тоже ради простого каприза?
– Для меня он не просто кусок стали, а нечто большее. Кто-то вешает на стену головы и рога добытой дичи, а у меня будет этот «ТТ».
– Иди ты тогда… к Мамонту. У него в бункере всякого добра хватает, любой «ТТ» тебе продаст по сходной цене. И дешевле обойдется, чем у меня сувенир перекупать, – с чувством стебался я над осточертевшим туристом. – Да и в твоих кругах общения вряд ли принято стволами светить. Начальство прознает, так тоже по головке не погладит. Гляди, Макарыч, за нелегальный шпалер еще и дело заведут для полного-то кайфа.
– За меня не волнуйся, – отрезал тот. – Если смог организовать себе переход на эту сторону, то и с проблемой незарегистрированного оружия разберусь. Так что решил, продавать будешь?
– А какая сумма?
– … – турист замысловато выругался, помянув меня, Мутаген, всех искателей в целом и их безразмерную жадность. – Полторы, нет, две тысячи евро.
В итоге я сошелся с ним на десятке. Десять тысяч европейских денег, которые легли на указанный мною счет. С финансами здесь вообще было… своеобразно. Если точнее, то вся финансовая система была построена на наличных или трансфертах с одного счета на другой. Последним занимались те самые торговцы вроде Мамонта, Маршала, Сильвера или же главы кланов и их финансовые советники. Вот только порой выдать на руки крупную сумму было проблематично. Почему? Да просто некоторые морферы тянули на такую сумму, что та же «кожа», проданная мной хозяину «Улыбки Мутагена», была вполне себе недорогой. Относительно, конечно…
Взять тот же самый «растворитель», который служил источником боеприпасов для «дыроколов» – винтовок, стреляющих сгустками мгновенно разъедающей все и вся кислоты. Стоил он, мягко скажем, очень солидных денег. Если кому-то удавалось купить его за миллион евриков, то он мог радостно плясать от счастья. А этот самый «растворитель» был хоть и редок, хоть и ценен, но вовсе не уникален. Как-никак «дыроколы» состояли на вооружении не только хранителей Ковчега, но и других кланов. Правда, число их легко можно было пересчитать, но все же.
Только речь не о «растворителях» и тому подобных полезных штуках, а о потоках бабла в Мутагене. После того как мало-мальски серьезная сделка обговаривалась, сумма переводилась со счета клиента или посредника на счет искателя. Номерные безликие счета, полная тайна, практически полная защищенность. Только очень постаравшись, люди из спецур могли вскрыть кубышку искателей, которые были хоть немного известны. Каждый такой случай оказывался под пристальным вниманием как глав основных кланов, так и торговцев-посредников. Никому не нужны были проблемы, потери репутации. М-да… но всякое бывало. Имелся у нас, искателей, один очень уязвимый, больной участок, куда могли давить. И давили, пусть и не переходя некую границу.
В общем, при такой вот используемой схеме расчетов обман со стороны заказчиков невозможен. Это простого искателя можно надуть, надеясь на то, что он не сможет поквитаться с клиентом. Или… не сочтет потерю слишком существенной, чтобы напрягать имеющиеся связи. Ведь достать человека можно и во внешнем мире. Достаточно всего лишь заплатить определенным лицам, поставившим устранение нежелательных персон на поток.
Контакты? Налажены до автоматизма. Тот же Мамонт, старый хитрец, держал связь с несколькими группами ликвидаторов, не чуравшихся никакой работы, даже самой сложной. Они отстреливали бизнесменов, коллекционеров, политиков, порой даже весьма солидного уровня. И уж точно никого не волновало, где именно живет мишень. Разве что за дальний вояж денег побольше с заказчика сдирали.
Пытаться облапошить искателей – людей, привыкших убивать и давно не считающих законы внешнего мира чем-то мало-мальски важным, – рисковали немногие. Мало кому хотелось стать показательно уничтоженным, этаким живым примером неразумности подобного поведения. Тот же Простор так и вовсе предпочитал не наемников использовать, а самолично откручивать головы обманувшим клан дельцам из внешнего мира. Иногда еще и песочные часы оставляли как доказательство своей причастности. Ну да эти веселые ребятки – разговор особый, у них тараканов в голове всегда хватало, да еще с избытком.
Впрочем, это я так, отвлекся немного. После того как я оговорил сумму и убедился в том, что она не пройдет мимо меня, спокойно передал «ТТ» Макарычу и ушел своим путем. Иными словами, в тот самый внешний мир, передохнуть от Мутагена в полностью цивилизованных условиях. Вот и лежал сейчас рядом с линией периметра, размышляя о том, как миновать защитные пояса.
Всего охранных линий было две. Первая имела единственную цель – сдержать возможный прорыв отмеченных Мутагеном тварей. Перед этой линией, особенно в районах блокпостов, валялись тела «носорогов», «прыгунов», «гастролеров» и прочей пакости. Тяжелые пулеметы – штука хорошая, действенная против практически любой угрозы Мутагена. Ну той, что способна быстро перемещаться, я имею в виду. «Арканы», «магниты», «чертовы колеса»… с ними расклад совсем другой.
Впрочем, пулеметы с задачами действительно справлялись, разрывая как плоть мутантов, так и неосторожных искателей. Всех, кого только могли и успевали засечь. По определению, на территории Мутагена простых граждан не должно было находиться. Только малое количество научных групп и изредка вояк, которые или что-то добывали, или просто выручали попавших в переплет научников. К сожалению для нас, искателей, эти категории имели оговоренные точки прохода через линию. Иногда, в особо экстренных случаях, их рисковали эвакуировать на вертушках, равно как и забрасывали. Хотя смертность при этом была… Особенно тут старались такие виды мутантов, как «смерть-дерево» и «гравистрелок».
С «гравистрелками» неоднократно пересекаться приходилось. Проходил мимо них – и все тут, ни разу не попадая под гравитационный удар. Оно мне вообще надо? Со «смерть-деревьями» же штука иная. Они, как мне казалось, вообще редко когда обращали внимание на то, что творится на земле, интересуясь исключительно делами поднебесными. Будучи привязанными к месту и выглядящие практически как обычные деревья, эти мутанты вызывали злобное скрежетание зубов у всех вояк, летунов в особенности. Неудивительно… Стоит себе вроде как дерево или вообще пень, и вдруг – р-раз! Простая с виду ветка превращается, ветка превращается… в самонаводящуюся ракету, которая быстро и четко находит летящую цель. А потом взрывается. То ли так искажение пространства, то ли еще что… зато результат очевиден – одним летающим агрегатом становится меньше. Так что с транспортировкой по воздуху тут все очень даже опасно и непредсказуемо.
Невольно усмехнувшись, я вновь бросил мимолетный взгляд на патруль, что-то слишком уж тщательно обшаривающий лучами установленного на крыше внедорожника прожектора окрестности. Как бы не наткнулись на мою лежку, заразы. Хотя нет, вряд ли. Не зря же я весь закутан в специальный экранирующий тепло тела костюм с маскировочной расцветкой на внешней стороне.
Напрягало другое. В последнее время наши отечественные подразделения, коих тут было подавляющее количество, стали часто применять беспилотники с кучей всяческой аппаратуры. Там летунов нет, их не особо жалко. Оператор поматерится, повздыхает, да и пойдет бумагу марать, отписываться за очередную «допустимую потерю». К тому же государство щедро выделяло новые и новые образцы. Обкатывая прототипы и малосерийки в самых экстремальных условиях. А что, все логично. Если тут хорошо себя покажут, то можно на любую войну гнать, самое то получится.
