Этот эпитет ему всегда казался не столько обозначением неких
физических болячек, сколько моральных качеств. Для полунемца Александра Бергера
слово «шелудивый» являлось почему-то синонимом слова «пакостный»… В какой-то
степени он был прав, и прибывшая милицейская бригада подтвердила его самые
наихудшие опасения. Ребята были в подпитии, но это еще полбеды. Гораздо хуже,
что им хотелось выпить еще и как можно скорей, а тут пришлось тащиться на
вызов, какой-то труп осматривать, показания снимать… Бергер сильно подозревал,
что, не очутись он на месте в момент прибытия этих ухарей, не придержи
свидетеля, который вдобавок оказался на редкость законопослушен, оперативная
группа не погнушалась бы затолкать труп в машину и, отъехав буквально на два
десятка метров, выкинуть его снова в укромном уголке, а потом отправиться
восвояси, сообщив дежурному, что вызов был ложный. Ровно в двадцати метрах
находится только улица Белинского и, если пересечь трамвайные пути, начинается
другой район – Советский. И головная боль в виде неопознанного трупа теперь
принадлежала бы соседям. А наши мальчики могли бы ехать дальше – в поисках
«святого источника».
Такое, между прочим, не раз случалось раньше. И понятно, что
после этого шансы на поиски преступника практически сходили на нет.
Ох как они поджали губы, когда Бергер назвался! Ох какие
стали корчить рожи, услышав, что он бывший следователь, вдобавок – районной
Семеновской прокуратуры! О своем переходе в разряд загадочных личностей,
именуемых частными детективами, Бергер пока не стал говорить, чтобы пресечь
град издевок, которые в этом случае на него непременно посыпались бы. Просто,
чтобы предупредить вопрос, почему простился с прокуратурой, сухо сообщил, что
ушел с работы после тяжелого ранения. И показал удостоверение инвалида второй
группы.
После этого бригада «ух» стала вести себя повежливей:
примерно так, как нормальные люди ведут себя с шизофреником, который одержим
манией преследования.
Какой труп? Где вы видели труп?! Ах да. В самом деле, вот
он… Ну и что? Почему это вас так волнует? Мало ли трупов на улицах валяется!
Лежит себе, никому не мешает, особенно в этот тихий ночной час, в этой
уединенной аллейке. Кстати, с чего вы взяли, что здесь налицо убийство, а не
элементарный несчастный случай? Признаков насильственной смерти не видно (ни
ножевых ран, ни следов выстрелов, ни странгуляционной борозды), скорей всего,
неизвестного настиг приступ астмы. Он упал, ударился головой об асфальт, после
чего и наступила смерть.
Тут возмутился хозяин Финта. Все-таки чувство гражданского
самосознания было в нем развито очень сильно! И он снова стал кричать про
женщину, которую сначала обнимал труп, а потом…
А потом, после этого и в самом деле неудачного выражения,
опергруппа просто-таки попадала от смеха. Начались хиханьки да хаханьки по
поводу некрофилии и прочих сексуальных издержек.
Бергер стоял, молча слушал и жалел – давно он с такой силой
не жалел ни о чем! – что не прошел сегодня по другой аллее. Что вообще свернул
в это проклятое место – бывшее кладбище, чьей-то административной прихотью
превращенное в парк: одно из самых зловещих и неприятных мест в городе. Деревья
здесь вымахали под небеса, а оттого в аллеи никогда не проникало солнце, здесь
всегда стояла промозглая сырость.
– Не слабая бабенка оказалась! – сказал шофер, который тоже
принимал участие в общем веселье. – Так сказать, убийство на почве личных
неприязненных отношений. Ка-ак толкнула любовничка – ему и каюк! Не баба, а
Илья Муромец. А я недавно в газетке читал, что на одного парня упала со стола
стриптизерша и задавила его грудями. Насмерть! Может, и здесь такой же факт
налицо?
– Никто никого не давил! – начал было объяснять свидетель. –
Она просто махнула рукой…
Он показал – как именно – и чуть не угодил по морде своему
псу, который в это самое мгновение подбежал к нему и сделал стойку, держа в
зубах мужскую барсетку.
Все это время Финт то терся о колени хозяина, то
недружелюбно принимался обнюхивать полупьяных ментов, то вдруг начинал нарезать
круги по аллеям. И где-то наткнулся же на эту барсетку! Все-таки его старания
увенчались успехом. Это вам не грязный конверт, отсыревшая газета и пустая
пачка сигарет. Это…
Хозяин Финта машинально поднял находку и так же машинально
открыл «молнию». Достал согнутую вдвое пачечку купюр, потом развернул паспорт.
– А ну, дайте сюда, вдруг это вещь убитого! – приказал
начальник группы, и свидетель, спохватившись, что и в самом деле занялся не
своим делом, протянул барсетку и открытый паспорт почему-то Бергеру.
Тот взглянул на фотографию владельца – и даже головой
покачал от удивления, поняв, что это лицо он уже видел раньше. Именно его: с
правильными чертами, вполне симпатичное, а на чей-то взгляд, может быть, даже
красивое, хоть и чуть полноватое. Это был мужчина немного за сорок, с волосами,
зачесанными назад, что придавало ему слегка напыщенный вид. Да, именно его
видел Бергер совсем недавно, а точнее – неделю назад, на открытии сезона в
оперном театре. Он терпеть не мог драматические спектакли, но отчаянно любил
оперу и балет, и когда, волею обстоятельств, переселился из Семенова в Нижний
Новгород, чуть не все вечера проводил в оперном, который был здесь и в самом
деле недурен. И вот на первой в новом сезоне постановке «Лебединого озера» –
своего любимого балета – Александр Бергер и стал невольным свидетелем
маленького происшествия, которое и озадачило, и насмешило его.
Место у него было в двадцатом ряду. Бергер всегда старался
взять билет как можно дальше от сцены: чтобы не слышать стука пуантов о
деревянный настил, а главное – не видеть ленточек, которые обхватывают ноги
балерин, поддерживая эти самые пуанты. Причиной этому было неприятное
происшествие, виденное им еще в детстве: у одной балерины из кордебалета
развязалась ленточка в момент фуэте, и бедняжка грохнулась так неэстетично, что
зал невольно разразился хохотом. И хотя ее унесли со сцены со сломанной ногой,
зрители с трудом сдерживали смешки в течение всего спектакля. С тех пор Бергер
на эти завязки смотреть не мог. Их вынужденное созерцание портило ему все
удовольствие от представления! Именно поэтому он садился подальше от сцены, а
чтобы как следует рассмотреть хорошенькие личики и стройные фигурки балерин,
брал у контролеров бинокль.
