Он пришел ко мне и пригрозил, что опозорит меня перед всеми
друзьями, родственниками, знакомыми, а главное, перед Кириллом. Из Симанычева
получился бы классный сыщик! Он знал обо мне все, все. И знал, что значит для
меня Кирилл.
Но не только в нем, конечно, дело. Я не хотела быть
опозорена перед младшей сестрой, перед ее мужем, перед мамой, в конце концов.
Она и так всю жизнь презирала меня – теперь получилось бы, что презирала
заслуженно? Потому что я – нимфоманка-психопатка с раздвоением личности.
Нет уж, этого я допустить не могла. Я согласилась заплатить
те деньги, которые он требовал.
К тому времени он уже держал в своих руках Шурика и
Малютина. Шурика – вам известно за что. А Малютина…
Вы никогда бы не узнали этого, Александр Васильевич. Но
Виктор сам просил вам все рассказать.
Короче говоря, Малютин служил в Афганистане. Это было в
самом конце войны… У него был друг, который спас ему жизнь. А сам погиб. Но,
умирая, взял с Виктора слово заботиться о его семье. Виктор уже был женат, но
теперь у него стало как бы две семьи, правда, к той, другой женщине он
относился как к сестре. Она была одинокая, очень строгая женщина, которая не
могла забыть мужа. И вот однажды – лет пять назад – ее изнасиловали в парке два
полупьяных подростка, хотя она им в матери годилась! У нее не хватило сил
обратиться в милицию. Она все рассказала Виктору. Он нашел тех двух парней и
отомстил им. Как надо! Понимаете, он ведь служил в Афганистане и навидался там
много жестокого. Весь ужас в том, что друг его умер после того, как его
кастрировали «духи». И, расправляясь с этими паршивцами, Виктор мстил как бы и
за него. Один парень после этой «операции» умер. Другой выжил – ну, что это за
жизнь у него будет…
О том, что совершил Виктор, никто, конечно, не знал. Даже
парни не могли понять, как и откуда на них обрушилась месть…»
Дочитав до сих пор, Бергер встал и нервно заходил по
кабинету. Он получил враз слишком много ошеломляющей информации, и что-то
говорило ему, что впереди еще ждут открытия. Файл большой. Может быть, пока
закрыть его? Передохнуть от этого водопада откровений?
Но интуиция, которая пока ни разу не ошибалась, просто-таки
криком кричала, требуя читать не останавливаясь. Он снова сел перед
компьютером, потер усталые глаза… и тут память, особа крайне прихотливая и
непредсказуемая, взяла и выкинула на поверхность еще один куплет той старой
песни!
Здесь, как на пляс Пигаль,
Весельем надо лгать —
Тоскою никого не убедишь…
Монмартр – у костра,
Сегодня – как вчера…
И перестань, не надо про Париж.
Бергер пожал плечами. «Ну и к чему мне это сейчас?» –
сердито подумал он и, не затрудняя себя воспоминанием третьего куплета (вроде
бы в этой песне был еще и третий куплет!), снова уставился на экран.
«Виктор был уверен, что теперь-то он вернул долг своему
другу. Но мы никогда не можем знать, как отзываются наши поступки в душах
других людей. И не зря говорят, что благими намерениями вымощена дорога в ад!
Эта женщина пришла в ужас от его жестокости и отвернулась от него. Они больше
не виделись, и случилось так, что она познакомилась с Симанычевым, очаровалась
им – и совершенно переменилась. Она стала его любовницей. Я могу понять ее –
ведь и меня изменила любовь к Кириллу… Нетрудно сообразить, что было дальше.
Она рассказала ему про Виктора и про то, что он сделал. Ну, и… Симанычев
потребовал с него пять тысяч долларов. У него была одна ставка для всех.
Свела нас всех троих, его жертв, Арина. Ну или я, как
хотите. Просто однажды Арина была у Симанычева дома и, когда тот спал, залезла
в его компьютер. Она девушка крайне любопытная и нескромная во всех смыслах. В
отличие от меня. Я ее ненавидела и за это. Она прочла про Малютина и Шурика,
потом по отдельным репликам Симанычева поняла, что он намерен «подоить» этих
людей. Но умения логически мыслить не отнимешь ни у Арины, ни у меня. И когда
Симанычев начал шантажировать меня, я тоже сложила два и два – и получила не
стеариновую свечку, а нашла своих товарищей по несчастью.
Один раз мы собрали деньги – в основном платила я, потому
что ни у Шурика, ни у Малютина таких денег не было, а я богата благодаря
щедрости своей тетушки. Но Симанычев нас подло кинул. Потом случилось известное
вам непредумышленное убийство. Скажу честно: никаких угрызений совести я не
испытывала. Ладно, мы с Шуриком должны были расплатиться за свои мелкие и
крупные грешки. Но по отношению к Виктору Симанычев поступил подло, подло и
гнусно. Поэтому мне этого поганого шантажиста не было жаль.
И тут пришло время Маришке рожать – я собралась в Париж. И
черт меня дернул принять облик Арины! Я уже решила прикончить ее – ну, думаю,
пускай поживет еще денек. И черт дернул Кирилла лететь тем же рейсом. А главное
– он заговорил про тот случай… И поддался искушению немного прихвастнуть.
Сказал, что видел ту женщину. И так при этом смотрел на меня…
Он мне, дуре, глазки строил! В смысле, Арине. Потому что
понравилась она ему, очень понравилась! А я этого не поняла и перепугалась…
Поймите – я испугалась не столько за себя, сколько за своих
друзей. Мгновенно позвонила Виктору и рассказала, в чем дело. Тогда он выслал
Шурика для проверки. Кирилл не обратил на него никакого внимания. Теоретически
можно было успокоиться. Но Виктор… вы, наверное, уже поняли, что этот человек
полумер не знает. Он должен был сам поговорить с Кириллом и навести его на
происшествие в парке. Он мгновенно измыслил эту безумную инсценировку с
мобильником, я сбила с толку Кирилла, заставила его подойти к Виктору…
Остальное вам известно! Вмешался случай, дурацкий, слепой
случай. Я до последней минуты надеялась, что Кирилл появится, что вот-вот
зайдет в самолет. Вдобавок у нас были места в разных салонах, я могла его
просто не увидеть. Только после взлета я поняла, что он не появился. Позвонить
Виктору из самолета я не могла. Из Парижа связалась с ним и узнала, что Кирилл
исчез.
Но я и предположить не могла, что он попал в беду. Думала,
он и правда узнал нас – и решил сбежать. Глупо, конечно, но ведь я ничего не
знала!
