В Париже меня так закрутила жизнь, что не передать. Честно
скажу: уход за маленьким ребенком способен отвлечь от всех проблем на свете. А
вдобавок я случайно влипла в одну невероятную историю, совершенно криминальную,
которая могла бы кончиться для меня очень плохо, а закончилась неожиданно
хорошо. Я и так слишком долго задерживаю ваше внимание, а потому не стану
углубляться в подробности. Короче говоря, в меня влюбился один человек… в меня,
Катерину! Понимаете? Он видел меня в гриме Арины – и она ему жутко не
понравилась. Он любит меня. Нужна ему именно я. И я почувствовала, что почти
готова проститься с Ариной. Похоронить ее! И забыть обо всем, что связано с
ней.
И тут мне внезапно позвонил Малютин и рассказал совершенно
жуткую историю о том, что произошло с Кириллом на самом деле. И о вас
рассказал. А еще предупредил, что Кирилл летит в Париж.
И тогда… тогда я поняла, что мы наконец-то стали с Ариной
одним существом! Поистине, только она – не я, не Катерина! – могла сыграть с
Кириллом ту шутку, которую сыграла я. Сама не знаю, зачем я это сделала. Может
быть, мне хотелось как-то загладить перед ним свою вину. А может, решила
избавиться от него. Понимаете, мне мало любви Бертрана. В том, что я желанна
мужчине, меня должен был уверить еще и Кирилл. Не могу этого объяснить. Мне
хотелось завладеть им, получить его, чтобы окончательно стать самой собой! Он
был для меня как лекарство, как… ну, не знаю! Как исполнение желаний!
И я добилась своего…
Он крепко спал, когда я уходила. А когда проснулся… Моя подруга,
которая помогала мне, мастерски разыграла свою роль и окончательно запутала
беднягу. Он уверен, что с ним была Арина, которая просто обвела его вокруг
пальца и вернулась в Россию. То есть он ее не найдет. А меня – тем более! Я
тоже простилась с ним. Завтра я выхожу замуж. Мой муж француз, фамилия у меня
теперь будет совсем другая. Не называю ее – просто так, на всякий случай.
И все же мне не хочется, чтобы Кирилл думал обо мне очень
плохо. Поэтому я и прошу рассказать ему все, что вы только что прочли…
А еще скажите Кириллу, что я никогда его не забуду и
непременно буду продолжать заниматься в Париже бальными танцами. Но, конечно,
таких прекрасных глаз, как у него, не может быть ни у одного учителя танцев!
Прощайте, Александр Васильевич! Желаю Вам счастья.
Катерина – пока еще Дворецкая.
P.S. Кстати, надеюсь, у вас хорошая память? Потому что мой
Бертран – а он отлично разбирается во всяких компьютерных делах! – научил меня
одной хитрости… Эта дискета запрограммирована на самоуничтожение после
прочтения материала. И как только ваш курсор опустится до последней строки,
текст исчезнет с экрана.
Всего доброго!»
Бергер какое-то мгновение тупо смотрел на ровненькие
строчки, потом схватился за мышку – чтобы скорей поднять курсор вверх!
Сохранить текст на жестком диске – тогда, быть может, он не исчезнет!
Ну и, как часто бывает, поступил совсем наоборот: сдвинул
курсор точно на последнюю строку.
И…
И по экрану пробежала рябь, а потом текст исчез. Как и было
обещано Бергеру.
Он ничего не мог сделать – просто тупо смотрел на опустевший
экран. Этого интуиция ему не пророчила! Ну и ну… Выходит, на нее вообще нельзя
полагаться?!
Выходит, нельзя. Так же, как на память, между прочим. Вот к
чему она сейчас взяла да и напомнила Бергеру этот давным-давно забытый и
совершенно ненужный ему куплет?
Немного подожди —
Потянутся дожди,
Отсюда никуда не улетишь…
Бистро здесь нет пока,
Чай вместо коньяка…
И перестань, не надо про Париж.
