Похоже, компьютер этого самого Ковалева, к которому
обратились за подтверждением личности гражданина Бергера, был отлично отлажен,
потому что буквально через минуту раздался зуммер, и «однофамилец из
Нижегородского» снова поднес трубку к уху:
– Да, слушаю! Что? Есть такой Бергер? Да, бывший… да. А
теперь? Чье бюро?! Кто?! Ладно, понял. Отбой.
Судя по тому, что этот «однофамилец» так и не поблагодарил
своего расторопного помощника, сведения, полученные о Бергере и о месте его
теперешней работы, немало озадачили старшего опера. Не просто частный детектив,
не сам по себе, бесправный и беззащитный конкурент нормальных ментов, а
сотрудник «Городского бюро юридической поддержки», обладающий правом вести
частную сыскную деятельность!
Для посвященных людей это название значило много. Поскольку
город находился в состоянии предвыборной лихорадки (в конце сентября предстояло
выбрать мэра), каждый из кандидатов из кожи вон лез, чтобы показать, как он
заботится о правах и свободах горожан. Вот один из них, с виду сущий зомби, но
пользующийся поддержкой очень высоких верхов, а возможно, ими и зомбированный,
открыл бюро бесплатной экстренной юридической поддержки, в которое мог
обратиться любой и каждый. Мало того что там можно получить консультацию и даже
нанять адвоката. Там можно провести независимую медицинскую экспертизу и даже
воспользоваться услугами независимого расследователя, сиречь частного
детектива.
Одним из сотрудников этого бюро и был Бергер. В принципе,
ему как избирателю, представителю, так сказать, электората, больше по нраву был
другой кандидат в мэры: фигура одиозная, лидер и аутсайдер в одном лице, бывший
сиделец, умудрившийся испортить отношения со всеми властями предержащими.
Определенно – именно он выиграл бы выборы (кстати, однажды, четыре года назад,
это уже произошло, после чего свежеиспеченного мэра немедленно отправили за
решетку за какие-то старинные прегрешения, которые ранее ему прощались, а
теперь вдруг стали несовместимы с законом), но его недавно просто сбросили с
дистанции – опять же за какие-то мифические грехи. Скорее всего, мэром
предстояло стать именно тому, зомбированному, а потому бюро имело все шансы
продолжать работу, а его сотрудники – остаться в нем.
С одной стороны – ставленник людей, которых Бергер презирал.
С другой – хорошо оплачиваемая, интересная и, главное, безусловно полезная
людям работа! Бергер считал, что вторая чаша весов перевешивает первую, а
потому хотел бы задержаться в бюро как можно дольше. Тем паче не он туда
просился, а его самого упрашивали прийти потрудиться. Да, он вот уже полгода
как ушел на инвалидность, однако профессионалом быть не перестал. Славу ему,
начинающему следователю, составило дело Риммы Тихоновой – чуть ли не первое,
которое он вел. Эта женщина покончила с собой, так все обставив, чтобы
подозрение падало на ее любовника, Григория Охотникова. Все улики были против
него, причем улики очень весомые. Бергеру этот человек был глубоко неприятен,
его непричастность он доказывал, просто-таки стиснув зубы, буквально с
отвращением, однако долг есть долг, и свой долг Александр Бергер исполнил.
Кстати, именно в ходе этого расследования он и проникся стойкой неприязнью к
черноглазым красавцам-брюнетам… но это были его личные трудности.
Вскоре после окончания расследования и снятия подозрений с
Охотникова ретивый следователь получил семь пуль от некоего разъяренного жениха
за изнасилование его невесты, происшедшее в ходе ее допроса. Да, Бергер вызывал
ее как свидетельницу, однако, понятное дело, и пальцем к ней не притронулся!
Доказать это было легко и просто, однако для начала предстояло элементарно
спасти жизнь Бергеру, ибо, получив семь пуль, можно выжить только чудом. Пока
Бергер лежал в госпитале и врачи гадали, обречен он на смерть или на полный
паралич, выяснилось, что «мстителя» науськал на него Николай Резвун, отец той
самой Риммы Тихоновой, очень недовольный тем, что благодаря Бергеру ушел от
тюрьмы ее любовник. В нем говорила отнюдь не родительская скорбь, а ненависть к
человеку, который подмял под себя весь его бизнес и покушался на его
собственную жизнь. В результате Охотников погиб в автомобильной катастрофе, но
доказать причастность Резвуна к этому делу не удалось. Отмазался он и от
подстрекательства к убийству Бергера: киллер отказался от прежних показаний и
заявил, что действовал в состоянии аффекта и помрачения ума. Его, конечно,
осудили, однако многие открыто говорили, что богатый бизнесмен просто купил его
молчание. Бергеру иногда очень хотелось покопаться в этой истории, сделавшей
его инвалидом, однако Резвун жил теперь за границей, так просто не достанешь.
Но благодаря покушению Бергер еще больше прославился, а потому его охотно взяли
на престижную и не больно-то пыльную работенку в бюро, несмотря на
удостоверение инвалида, неторопливую походку (иногда не слушались перебитые
ноги), заштопанное правое легкое и другие многочисленные внутренние неполадки.
Поскольку результаты выборов были совершенно
непредсказуемыми, а Россия – страна политических чудес, внутренние и внешние
органы старались особо не ссориться с сотрудниками того или иного кандидата. А
может быть, начальник опергруппы был из числа его приверженцев. Так или иначе,
он позволил Бергеру уйти, а сам вызвал по рации эксперта и машину для перевозки
трупа. Хозяину Финта, судя по всему, предстояло спустя некоторое время
прокатиться в отделение для дачи показаний.
«Хоть бы собаку домой отвел», – угрюмо подумал Бергер, слыша
позади недовольный бульдожий скулеж.
Настроение у него было препоганое, впору самому заскулить.
Но ведь вроде бы ничего особенного не случилось: ну, небольшая стычка с
милицией, так ведь все нормально закончилось! А что касается дачи необходимых
показаний, то ведь и в самом деле – никто не отменял священной обязанности
каждого гражданина содействовать по мере сил и возможностей раскрытию
преступлений!
«Да что я дергаюсь, не пойму?! – ворчал сам на себя Бергер.
– Ну, получу повестку, ну, скажу, где видел этого Симанычева… Про ту тетку с
начесом тоже скажу. Какие проблемы?!»
Проблем никаких. А голова разболелась невыносимо, как бывало
всегда, когда Бергер чуял впереди какие-то неприятности.
Чуять-то он их чуял… Но и вообразить не мог, чем для него в
недалеком будущем обернется эта ночная история!
