Кирилл замер. Мелькнувшая было надежда на какое-то
недоразумение, какую-то ошибку улетучилась, как сигаретный дымок на сквозняке.
Сигал от следователя, как заяц… очень точно сказано! Вчера в парке Кулибина он
и в самом деле бежал, как заяц от охотничьей собаки, кидаясь из стороны в
сторону и петляя, словно пытался запутать след. Но откуда этот мент узнал?!
– Ты, ты, вот в точности такой, каким тебя описывают. Ну,
чего глазищи свои черные выкатил? Удивляешься небось, как мы тебя вычислили? А
просто. Стукнули по всем отделениям: на выезд из города, по жэдэ, в аэропорт –
так и предполагали, что ты в бега ударишься. Малютин тебя сразу просек, не
сомневайся. Ты небось думал, что все, улизнул? Шалишь, браток, теперь никуда не
денешься, все скажешь…
Кириллу стало страшно. Что они хотят от него услышать?
– Да я ничего не видел! – выкрикнул он почти с отчаянием,
хватаясь за последнюю надежду хоть как-то выкрутиться из этого сплошного
кошмара. – Вообще ничего!
– Рассказывай! – хохотнул милиционер. – Раньше надо было это
говорить, понял? А ты сначала ломался, как целка, бегал туда-сюда. Теперь все,
кончено дело. Видел, не видел – на это теперь всем плевать, понял? Главное –
ты, сука, там был вчера. И этого достаточно! Достаточно!
Он резко рубанул воздух ладонью.
Кириллу в уши словно воды налили, все звуки внешнего мира
доходили с трудом. Казалось, голос светлоглазого то глохнет, то становится
необычайно резким.
– Ну, собирайся, поехали, – долетели до него слова, и он
встрепенулся:
– Куда?! У меня же самолет!
– Ку-да-а? – издевательски передразнил светловолосый. – В
задницу, куда еще. Для тебя это местечко в самый раз!
И тут Кириллу словно кипятком в лицо плеснули. «Да что они
все про одно и то же?! Сволочи! Хамы! Все одинаковые!» Оскорбление ударило в
самое сердце, оцепенение, страх мгновенно схлынули. Он резко выпрямился, гневно
подался вперед, готовый выкрикнуть в эту хамскую рожу все, что о ней думает, –
и наткнулся на кулак, выброшенный вперед со змеиным проворством и бычьей силой.
Кулак угодил в живот. Кирилл глухо ухнул и сложился пополам.
Светловолосый удовлетворенно хмыкнул и шарахнул кулаком по его склоненной шее.
Кирилл обрушился на колени. От боли он почти не сознавал,
что происходит, почти не чувствовал, как его схватили за волосы и трут лицом о
стол. Теперь столешница была выпачкана еще и кровью, хлынувшей из носа Кирилла,
но мучитель остался вполне доволен. Придерживая Кирилла одной рукой, другой он
обшарил карманы его куртки. Вытащил пачку разноцветных бумажек – тысячу евро, а
также конверт с приглашением от Сарайва. Деньги моментально спрятал в нагрудный
карман, с сомнением посмотрел на официальный бланк на французском языке – и,
скомкав, швырнул бумагу в мусорную корзинку. Затем, без особых усилий приподняв
обмякшее тело так, чтобы рука Кирилла легла ему на плечо, полувынес-полувывел
парня на крыльцо и с помощью шофера затолкал в фургончик потрепанного «уазика»,
на котором приехал.
– На курс, – скомандовал коротко.
Вскочил в кабину. Махнул вперед, словно повторяя команду. И
откинулся на спинку сиденья, молча уставился в стекло, ничего не видя,
ослепленный невиданной, неожиданной удачей. Мотор гудел, а ему чудилось, он
слышит еле слышный хруст в нагрудном кармане. Больших денег! Таких у него
отродясь не было!
Варвара Афанасьевна Шулепова, 6 октября 200… Года, Нижний Новгород
Он нажал на кнопку звонка раз шестьдесят, честное слово! Тут
даже мертвый из гроба восстанет, не то что нормальный человек!
– Еще раз позвонишь – милицию вызову! – шумнула тетя Варя,
наконец-то подойдя к двери. – Неужели не понятно? Если никто не открывает,
значит, дома никого нет.
– Но ведь ты дома?! – раздался из-за двери сердитый мужской
голос. – Я же не с дверью разговариваю! Открывай!
Тетя Варя нахмурилась. Ишь, шумит, как будто в своем праве!
Мент? Нет, голос незнакомый… Или просто незнакомый мент? Это уже хуже…
Нехотя нагнулась к «глазку». Ростом тетю Варю бог не обидел
– сто восемьдесят сэмэ, – а зять, Шурик, пристроил «глазок» как раз на уровне
своего метра с кепкой. И еще пропищал при этом укоряюще:
– Одно из двух: или вам, Варвара Афанасьевна, наклоняться,
или мне на табуретку за каждым разом лезть. Ну кто ж виноват, что вы уродились
такая фактурная женщина, а я человек сложения субтильного?
Субти-ильного, холера! Тетя Варя и словов-то таких не знает.
Сказал бы проще – хиляк! Мозгляк мозгляком! С другой стороны, башка у Шурика
варит как надо, так что на его хилое сложение можно при необходимости и глаза
закрыть. А что касаемо роста тети Вари, то ведь сейчас это самый ходовой рост!
Самый модный! Все главные манекенщицы, эти, топ-модели, как теперь говорят,
такие же длинные. Да, маленько поспешила тетя Варя родиться, в прежнюю-то пору
ее дылдой звали да верстой коломенской, а еще предлагали идти играть в
баскетбол. Больно надо – в мужских трусах перед людьми позориться! Небось и
замуж никто не возьмет. Так и стеснялась всю жизнь своих сантиметров, так и
сутулилась. А сейчас была бы нарасхват. Только вот беда – все эти модели тощие,
словно сушеные мухи. А тетя Варя всегда была в соку. Нынче женские объемы не в
моде. И это очень плохо. Ну что это за топ-модель, ежели в ней весу нет
никакого?! Какой же у нее может быть «топ» на сцене, в смысле, на подиуме? Да
ее небось ветер туда-сюда носит! Вот тетя Варя бы топнула – так стены качнулись
бы. Вот это была бы топ-модель, ничего не скажешь!
Тетя Варя медленно наклонялась к «глазку», ругательски ругая
зятя. В обычное время оно бы и ничего нагнуться, чай, спина не переломится, но
от последних событий, на нервной почве, так вступило в поясницу, такой хондроз
сковал плечи! Не в пору шевельнешься – хоть кричи.
Ладно, обошлось на сей раз. Тетя Варя со всей возможной
осторожностью сложилась пополам и пристроилась к «глазку».
Во… еще один недомерок! Под пару Шурику. Вся разница в том,
что Шурик тощенький, а этот покруглее будет.
Морда щекастая, добродушная. Таких среди автозаводских
ментов нет, точно, тетя Варя их видела-перевидела, все тут у них побывали. У
этого мужичка вообще личность не ментовская. Размазня какой-то. Ну, с ним можно
особо не чикаться.
– Чего надо, говори? – рявкнула погрозней. – Не нанималась я
тут с тобой болты болтать.
Мужичок, видать, не только росточком, но и духом не удался –
при звуке сердитого тети-Вариного голоса его минимум на метр от двери отнесло.
И голос стал тоненький-тоненький:
