Он неуклюже покачался из стороны в сторону, словно пытаясь
сориентироваться в этом неустойчивом мире, наконец обрел равновесие и
направился прочь, хоть и не вполне твердой походкой. Но вот фокус – путь свой
красавчик держал не налево, к кинотеатру «Спутник», около которого имелся
телефон-автомат, и не прямо, к пролому в ограде, через который можно выбраться
на улицу Горького, перебежать ее и отыскать автомат около магазина «Розовый
жемчуг» или казино «Космос». Нет! Заплетаясь нога за ногу, красавчик потащился
направо, в глубь парка, и весьма сомнительным представлялось, что он не
заблудится в путанице аллей, а все же выйдет на Белинку в ближайшем будущем. А
хоть бы и вышел! Найти на Белинке автомат – это и трезвому средь бела дня не по
силам будет, не то что ночью – вдрабадан пьяному. И хотя Бергер с большим
удовольствием распростился бы с красавчиком – век бы не видеть его физиономию
провинциального мачо! – он понимал, что это было бы непозволительной роскошью.
Мачо являлся не просто мачо – это был свидетель преступления, и Александр
Бергер, который всего лишь два месяца назад распростился с должностью
следователя Семеновской районной прокуратуры, с горечью ощутил, что некоторые
хватательные профессиональные инстинкты в нем еще живы. Более чем живы!
А потому…
– Остановитесь, гражданин! – приказал он, с неудовольствием
ощущая в своем голосе некие избыточно профессиональные, карающе металлические
нотки. – Вам придется дождаться приезда милиции.
– Ты что, на голову больной? – обернулся к нему красавчик, и
по выражению его лица Бергер понял, что столь же неприятен этому перепившему
типу, как вышеуказанный тип – ему. – То ему звони, то ему стой! Как я могу
дождаться приезда милиции, если ее еще никто не вызывал? Ты же меня сам
отправил… Сам не знаешь, чего хочешь! Да и кто ты, спрашивается, вообще такой,
чтобы тут распоряжаться?!
– Останьтесь на месте, – проворчал Бергер. – Милицию я и сам
вызову. А если вас интересуют мои полномочия, то я следователь районной
прокуратуры.
– Лихо! – прошептал потрясенный хозяин бульдога. – Это ж
надо – вот так в точку попасть! Во как в жизни бывает! А в детективе про такое
прочитаешь – и не поверишь. Совпадение, мол! Надо же! Следователь на месте
преступления! Лихо!
Бергер покосился на него, но не стал уточнять, что
преднамеренно опустил перед своим званием приставку «экс». Но если в Америке
все экс-президенты пользуются равным почетом с действующим (вот только что
реальной властью не обладают), то почему бы русскому (пардон, российскому, ибо
Александр Васильевич Бергер был русским только наполовину) экс-следователю
прокуратуры не продолжать выполнять хотя бы некоторые из своих обязанностей,
оказавшись в форсмажорных обстоятельствах?
Вот он и приступил к их исполнению. Достал из кармана куртки
«Эриксон», откинул крышечку и набрал заветный номер 02. А когда послышалось
сакраментальное: «Дежурный слушает!» – проговорил:
– Пришлите бригаду в парк Кулибина. Здесь труп. Похоже на
убийство. Подъезжайте со стороны «Спутника», тут нас и увидите.
И сразу отключился, чтобы не отвечать на вопрос, кто
сообщает.
Неторопливо убрал телефон, не поднимая глаз, чувствуя на
себя два взгляда: пристально-восторженный – хозяина бульдога и
недоверчиво-неприязненный – красавчика.
– Ишь ты! – наконец проворчал этот последний. – Иди,
говорит, звони! А у самого телефончик в кармане! А сам мент!
– Следователь прокуратуры, – повторил Бергер, снова опуская
приставку «экс». – А теперь…
Он хотел сказать: «А теперь постарайтесь с максимальными
подробностями вспомнить, как было дело, чтобы облегчить задачу работников
милиции», – но не успел. Красавчик вдруг проворно повернулся на каблуках – и
ринулся в глубь парковой аллеи. Причем бежал так легко, проворно и
стремительно, словно это и не он только что неуклюже переминался с ноги на ногу
в тщетных попытках обрести равновесие. И неведомо, чем сильнее был обескуражен
Бергер – самим фактом внезапного бегства свидетеля или этой почти невесомой
легкостью и скупой точностью прыжков, которые с каждым мгновением все дальше
уносили красавчика прочь.
– Стойте! Погодите! Куда вы?! – воззвал он ошеломленно.
– Куда, парень? А показания давать? – вскричал рядом хозяин
бульдога.
Бессмысленно! Ни риторические вопросы, ни призывы к
гражданскому долгу не имели успеха. Бежать за ним? Бергер сделал такую попытку,
но тотчас поскользнулся на мокрых кленовых листьях и едва не зарылся носом.
– Финт, фас! – послышался азартный крик, и в ту же минуту
тугое бульдожье тело пролетело мимо споткнувшегося Бергера.
– Щас мы его! Щас! – взревел хозяин, гулко топоча
кроссовками по асфальту.
Увы… Ни «фас», ни «щас» не получилось.
Стартовал Финт отменно, однако, желая сократить путь,
понесся по газону, и поводок, который казался совершенно безвредным, пока пес
нарезал круги по асфальту, немедленно превратился в досадную и вредную помеху и
с размаху захлестнулся вокруг чахлого кленового куста, однако, каким бы чахлым
этот кустик ни выглядел, он не сломался, не повалился, и, как Финт ни стремился
вперед, он не мог сорвать поводок. Пока хозяин, матерясь на все лады, отцеплял
пса, красавчик уже исчез из поля зрения.
Финт по-прежнему рвался в бой, однако хозяин больше его не
отпустил, с досадой сказав:
– Да не взять тебе след, у тебя же нюх ни к черту!
Пожаловался Бергеру:
– Оказывается, у собак тоже гайморит бывает. Чутье намертво
отшибается, у моего Финта хоть табак перед носом сыпь – даже не чихнет. А
охранник из него первоклассный! – И утешающим тоном сказал: – Да вы не
огорчайтесь, что этот пьянчужка сбежал: все равно он ни хрена толком не видел,
сам же говорил. А я все путем разглядел, как и что было, я вам такие показания
дам – закачаетесь!
Поскольку он в это время истово оглаживал огорченного Финта,
Бергер не мог бы с уверенностью сказать, кого конкретно утешает хозяин
бульдога: следователя или все же собаку. Однако Финт принял все на свой счет и
тут же доказал, что готов оправдать доверие. Он рванул в глубь аллейки и через
миг возвратился, неся в зубах что-то белое. Поднял морду к хозяину с выражением
такой гордости и преданности, что Бергер даже растрогался. В зубах у Финта был
зажат смятый конверт.
Хозяин протянул было руку – взять конверт, но тут же
испуганно спрятал ее за спину.
– Нет, лучше вы сами возьмите, – попросил он Бергера
отчего-то шепотом. – Вы лицо официальное!
