Но следователь не успел толком разобраться: Карлыгоков без
спроса ушел с допроса – умотал, попросту говоря. Вместо того чтобы доказывать
свою невиновность и обрубать саратовские хвосты, предпочел удариться в бега. Не
поленился навернуть следователя по голове пластиковой бутылкой с минералкой,
которая очень кстати оказалась на столе, выскочить в окошко кабинета и сделать
ноги из прокуратуры, куда его привезли на допрос. А все почему? Потому что
хотел добраться до аэропорта и лично проводить рейс, которым отправлялись в
Эмираты три его новые куколки. Им надо было передать документы, последний
инструктаж провести. Надо же, с какой душой к делу подходил! Видать, хорошие
бабки ему давали за каждую русскую письку, если он сбежал от следователя! С
другой стороны, может, он надеялся и вовсе сделать ноги за рубеж?
Но тут ему жутко и страшно не повезло, потому что оперативку
с его личностью мгновенно рассовали по всем отделениям. Малютин, начальник
аэропортовской СБ, – мужик глазастый, сразу Карлыгокова на заметку взял. Заодно
обратил внимание на девок, с которыми тот втихаря перешушукивался. И ничуть не
удивился, когда у всех трех контролеры высмотрели поддельные паспорта. Тут их
всех и замели. Но девчонок сразу увезли в отделение, а за Карлыгоковым послали
из прокуратуры, откуда он дал деру. Приехали, забрали… Конечно, зря Колька ему
морду расквасил, зря. Да еще сейчас добавит…
Что он там с ним делает, отчего так тихо, ни звука из
фургончика не доносится?
В это время Хоботов поспешно обшаривал карманы лежащего без
сознания чернявого парня.
Черт, где были его глаза?! Карлыгоков – какая-то гремучая
кавказская смесь, а этот парень совершенно на «казбека» не похож. Чернявый –
да, ну так и что? Неужели ты, Коля Хоботов, все-таки не того замочил? То есть
еще не совсем замочил, но, похоже, был близок к тому.
Да кто же он? Кто? Если нормальный человек, то что он делал
в кабинете начальника службы СБ? Почему в карманах нет документов?
Ага. Вот какие-то корочки…
Права. Это водительские права! Фотка, фамилия, имя,
отчество. На фотографии лицо человека, который сейчас валяется в фургончике. А
зовут его… Нет, не Карлыгоков Руслан Асанович. Его ФИО Туманов Кирилл
Владимирович.
Еж твою клеш…
Туманов! Кирилл Владимирович!
Хоботов покачал головой, даже не злясь, а тупо досадуя на
подножку, которую ему подставила судьба. Все-таки она – женщина. Нет, баба!
Злая, капризная баба! Шлюха, честное слово. Поманила, покрутила задницей, а как
только мужик разохотился и расстегнул штаны, сразу стала целку из себя строить.
И ведь не завалишь ее, не трахнешь как хочешь, потому что сразу статью на себя
навесишь.
Черт его дери, этого Туманова, ну что в нем такое было,
из-за чего он, Хоботов, сразу голову потерял и распустил кулачищи? Вроде бы не
возникло никаких сомнений, что перед ним беглый Карлыгоков. Ясно же было
сказано: задержанный ждет в кабинете начальника аэропортовского СБ. Хоботов
вошел в кабинет, увидел там человека – и, само собой, решил, что это и есть
Карлыгоков. Ну и взял его за жабры.
Теперь-то, немного поостыв, да еще когда жареный петух в
одно место клюнул, Хоботов начал чуточку соображать: не мог Малютин оставить
такую опасную тварь, как Карлыгоков, одного в своем кабинете, без всякой
охраны! Никак не мог!
Ну и чего бы этой здравой мысли не прийти в голову чуть
раньше? Но этот Туманов тоже тварь последняя: взял да и нахаркал на стол.
Хоботов напыжился, вспоминая большое удовлетворение, которое испытал, когда
елозил смазливой физиономией этого парня по столешнице, но тут же тихо
выругался: помнится, парень блекотал что-то на тему, это не я, мол, нагадил…
Да где там! Хоботов его не слушал! А сейчас понимает, что
вполне могло так статься: не он, ей-богу, не он!
– Блин, развели черномазых! Не разберешься в них! –
пробормотал Хоботов, с отвращением вглядываясь в лицо бесчувственного человека
и тихо ужасаясь: опять-таки – куда смотрел?! Ну что было бы раньше подумать?!
Во-во. Именно так и говорил ему в прошлый раз начальник
отделения на той большой разборке, когда решался вопрос: выпрут Хоботова из
доблестных внутренних органов и отдадут под суд – или он отделается только
дисциплинарным взысканием:
– Беда твоя, Николай, в том, что у тебя кулак поперед мысли
летит. Цены бы тебе не было, если б ты хоть на секундочку задумывался, перед
тем как в морду бить! За каким чертом ты его так разукрасил?! Хоть фото с него
делай в учебник судебной медицины – следы ушибов и ранений. Разве не знаешь,
как отметелить фигуранта, чтоб и он кровью захлебнулся – и следов не оставалось?
Неужели тебя еще и такой ерунде учить надо?! Короче, имей в виду. Последний раз
тебя выручаю. Еще раз засветишься – дисциплинарным взысканием не отделаешься.
Все, пошел, свободен!
«Кулак поперед мысли летит…»
От глупости свершившегося у Хоботова аж защемило сердце.
Морщась, сунул руку под куртку – и ощутил, как во внутреннем кармане что-то
вкрадчиво зашелестело.
Деньги! Те, которые он уже привык считать своими!
На самом деле они принадлежали вот этому самому парню,
который валяется тут без памяти. Туманову Кириллу Владимировичу.
И впереди у Хоботова не только кошмарное объяснение с
начальством, а может быть, и судебное расследование. От этого, может, как-то
удалось бы отвертеться, ужом ускользнуть. Рожу Туманову отмыть, водки в глотку
влить, а Вован уж не отказался бы подтвердить, что задержанный был в нетрезвом
состоянии, оскорблял сотрудника милиции при исполнении служебных обязанностей и
вообще – сам нарывался на неприятности.
Это-то ладно… Гораздо хуже, что Хоботову придется вернуть
эти разноцветные фантики, на которые он уже успел возложить столько надежд.
Да невозможно это – расстаться с ними! Невозможно!
