Подружка, прежде молча стоявшая за спиной, энергично
закивала. Понимала, что до темноты еще далеко, клиентов у них ноль целых ноль
десятых, даже на перекус не заработали, – а потому надо ловить счастливый миг,
хватать его обеими руками!
– Мы готовы, а ты? – с намеком спросила Лариска, и мужик
приоткрыл дверцу, начал вылезать из машины:
– Я-то давно готов. Где тут можно купить какой-нибудь
жратвы?
Лариска даже рот приоткрыла от изумления, такого маленького
росточка он оказался. Голова нормального размера, плечи, брюхо, а ножки
коротенькие, кривенькие, будто от какого-то другого человека взяли и к нему
приставили. Да, от таких коротконогих бесполезно ждать чего-то, кроме долгого и
нудного пыхтенья.
А, ладно! Надо хотя бы на хорошую жратву его расколоть.
– Пошли туда, вон мини-маркет, – махнула рукой Лариска. –
Как раз возле стоянки. Там и пивко, и водка настоящая, не подделка, и колбаска
свежая, и лаваш есть всегда теплый.
Они солидно затарились, загрузились в «Жигули» – Лариска с
клиентом на переднем сиденье, Алка сзади – и направились к перелеску. Лариска
ловила в зеркальце заднего вида голодный Алкин взгляд, да и у самой аппетит
разыгрался – не унять. «Хоть бы сначала дал пожрать, а уже потом работать», –
думала она озабоченно, и все ее мысли были этим поглощены, и не пробиться туда
трезвому опасению: если мужик играючи оставляет полторы сотни в мини-маркете,
набрав продуктов довольно, чтобы все трое наелись от пуза, почему он так
заботился о несчастной десятипроцентной скидке? Что-то тут не так, должна была
спохватиться Лариска…
Но не спохватилась. Уж больно есть хотелось!
Посреди перелеска нашлась маленькая уютненькая полянка, там
они и обосновались. С трех сторон раздавался гул магистралей, обтекавших
перелесок, с четвертой порой слышались детские голоса – там размещался
небольшой поселочек, жилой райончик такой, – однако деревья еще не отряхнули
листву, а потому хоть и все было слышно, но ничего не видно.
– Как в лесу! – вздохнула романтичная Алка, жуя толстенный
бутерброд из лаваша с сыром и колбасой, запивая его пивом и закусывая все это
маленьким маринованным огурчиком, а поверх шлифуя яблоком. – Ох и вкуснятина!
– Да, хорошая колбаска, – кивнула Лариска, деликатно
подцепив один тоненький кусочек (все, и сыр, и колбасу, и копченую скумбрию,
нарезали в магазине), сворачивая его трубочкой и отправляя в рот.
Толстяк смотрел на нее одобрительно, оценивая ее скромность
и не понимая, идиот, что вот так, по маленькой, изящно и незаметно, Лариска
успевает схомячить как минимум по пять кусков колбаски и сыра, пока Алка
угрызает один-разъединственный толстущий бутерброд. Как минимум!
– Я больше всего вот такую, с жирком, люблю, – продолжала
урчать Алка, принимаясь за второй бутерброд. – А ты что пиво не пьешь,
приятель?
– Вы что, девочки, я ж за рулем, – покачал головой клиент. –
Вот кончим наш банкет, мне еще знаете сколько до дому пилить? Неохота налететь
на какого-нибудь ненормального гаишника.
– Да уж, – Лариска облизнулась после восьмого ломтика
колбаски и любовно посмотрела на девятый. – Неприятности всегда бьют по башке
неожиданно.
– И не говори, – кивнул толстяк. – Стоит только поверить,
что у тебя все на мази, как судьба обязательно ножку подставит.
В голосе его прозвучало огорчение, и Лариска мигом смекнула,
что мужику смерть охота пожаловаться на жистянку. Ничего против этого она не
имела: за разговором он небось и не заметит исчезновения не только девятого, но
и двенадцатого, последнего кусочка вкуснейшей колбасы. А потом и сыр можно
будет подмести незаметно. Потому что Лариска еще не вполне наелась и не
чувствовала в себе особой готовности взяться за работу прямо здесь и сейчас.
Так что пусть мужик излагает свое дело.
– Это точно, – кивнула она, обращая на него сочувственный
взор и стараясь жевать понезаметней. – Это точно…
– Ведь в жизни как бывает? – вопросил клиент, ободренный
женским вниманием. – Человек трудится, работает, рискует, можно сказать, а
потом р-раз! – и из-за одной какой-нибудь фифы в мини-юбке все псу под хвост.
«Ага, – смекнула Лариска, – у него неприятности с бабами!
Или жена изменила, или любовница обокрала, или бизнес-партнерша кинула на
крупную сумму. Ну что ж, такова, знать, твоя злая доля, дяденька… А вдруг, –
вспыхнула пугающая мысль, – вдруг его кто-нибудь наградил болячкой? Нет, иметь
с ним дело я буду только в презервативе, – сердито подумала Лариска. – И минет
– тоже в презике! Хотя, говорят, некоторые дуры их глотают… Но это кем надо
быть, чтобы презерватив проглотить?! Вот соски, правда что соски!»
– У меня был приятель, – продолжал между тем толстяк. – Нет,
даже друг. Мы с ним в одном бизнесе крутились. Партнеры. Я занимался финансами
и оформлял документы, короче, канцелярщину вел, а он парень красивый,
обаятельный, он все больше с клиентами работал. Особенно с клиентками. И все у
него было как надо, пока не подсекли его три сучки… Между прочим, ваши, с
Автозавода. Накололи они нас на несусветные деньги, а приятель мой с тех пор
так и пропал, не знаю я, где он и что с ним. Кого ни спрошу, никто о нем ничего
не знает. Может, вы, девчонки, о нем что-нибудь слышали? А? Все-таки вы с
людьми часто встречаетесь, мало ли кто мог болтануть? А?..
– А как его зовут, твоего приятеля? – спросила Алка, все так
же громко, с удовольствием жуя.
Ларискина рука, несшая ко рту последний ломтик колбаски,
вдруг дрогнула. И приятный, сытный мясной вкус во рту сменился ощущением
какой-то тухлятины.
Нет, колбаса-то была свежая, дело тут не в колбасе… Просто
она, кажется, заранее знала, что сейчас скажет толстяк, какое имя назовет.
– Его Русланом зовут, – ударило по ушам. – Русланчиком. А,
девульки? Где сейчас Русланчик? Что с ним?
