Дергаю за цепочку, прикрепленную к очаровательному
колокольчику. Где-то в глубине квартиры слышится звон, потом раздаются шаги,
щелкает замок, и на пороге появляется мой, так сказать, приятель.
– Бонжур, мадам! – произносит он, чуть вскинув брови.
Не услышав привычного «бель демуазель», я несколько теряюсь,
не сразу соображаю, с чего начать, но следующая фраза Баре повергает меня в
полный нокдаун.
– Бон Дье!
[13] – шепчет он. – Мон Дье!
[14] Неужели на
улице снова ветер? И пока вы шли ко мне, к вашему прелестному личику прилипла
еще одна газета? На сей раз – грязная?!
Я стою столбом.
Пароль… Значит, пароль?! Пароль назван!
Так он меня узнал?! Каким образом?
В это время за моей спиной начинает тихо урчать лифт. Баре
хватает меня за руку и втаскивает в маленькую приемную: вешалка, диванчик,
кресло, журнальный столик со стопками «Elle» и «Men’s Health».
– Вы с ума сошли? – шипит он. – Зачем вы пришли?
– Но вы же с-сами меня п-приглашали… – заикаюсь я, все еще
не очухавшись от изумления.
– Судя по этому маскараду, вы вовсе не намерены каяться в
грехах! – Его шипенье становится громче. – Так?
Ну и ну! Вот это дедукция с индукцией! Правильно сделал
мужик, что в детективы пошел. Натурально видит людей насквозь.
– Да не в чем мне каяться! – наконец-то я обретаю
возможность связно выражаться. – Я ни в чем не виновата, клянусь, чем хотите.
Господом богом клянусь!
Я крещусь по-русски: щепотью, справа налево, Баре озадаченно
моргает, потом соображает, что означает это движение, и слабо улыбается:
– Ладно, готов поверить. И что вы намерены сделать?
– Поговорить с этим месье Зиселом. Разубедить его…
– Этого я и боялся! – стонет Баре. – Говорю вам, этот
человек опасен. Понимаете? Опасен и очень умен. Почему вы думаете, что ваш
маскарад так удачен и он не узнает вас с одного взгляда, как узнал я?
– Ну, вы профессионал, – бормочу я. – А он…
– Дело не в том, что я профессионал, – тихо и очень серьезно
отвечает Баре. – А в том, что некоторые чувства обостряют проницательность.
Поэтому я и узнал вас с первого взгляда. Но беда в том, что мой клиент тоже
обуреваем определенными чувствами. Правда, совершенно противоположными моим, но
смею вас заверить, что ненависть обостряет проницательность не меньше, чем…
Он осекается и смотрит на меня почти с ужасом.
Я – тоже. Я вообще в полном ступоре.
Что он хотел сказать?! Что он имел в виду?!
И тут раздается звонок в дверь.
Баре наклоняется к «глазку» – и мгновенно выпрямляется так
стремительно, как если бы кто-то кольнул его шилом в зад.
По жутким гримасам я понимаю – это пришел Бонифас Зисел.
Раньше времени, между прочим!
И тут мне снова становится страшно. А если Баре прав? Если
ненависть и в самом деле обострит проницательность чокнутого Бонифаса?
У меня начинают трястись ноги, но Баре хватает меня под руку
и тащит в кабинет. Подводит еще к одной двери:
– Подождите меня здесь. Я спроважу этого типа. Попытаюсь его
успокоить. Попрошу еще один день на ваши поиски. А потом мы подумаем, что
делать. Слышите? Ждите здесь, только тихо-тихо!
Он прислоняет меня к стене, смотрит в глаза. Его лицо очень
близко. Он переводит взгляд на мои губы, потом хмурится, качает головой и
уходит, прикрыв за собой дверь.
Я оглядываюсь. Похоже, это квартира Бертрана Баре. Частные
помещения, привэ, как говорят французы. Ну да – широкий диван, стеклянный
столик, телевизор, мощная стереоустановка. Но все это я вижу словно в тумане.
– Прошу вас, месье Зисел, – как сквозь вату, слышу я голос
детектива, доносящийся из соседней комнаты. – Прошу прощения, что задержал вас.
Я не сразу расслышал звонок. К тому же вы явились несколько раньше времени.
– Ну? – слышу я неожиданно тонкий, можно сказать,
пронзительный голос. – Вам удалось?
Итак, Зисел берет быка за рога без всяких преамбул!
Меня опять начинает колотить, и это содрогание передается
двери. Створки ее слегка отходят одна от другой.
Смотрю на них с ужасом. А если Зисел заметит? А если
заглянет сюда?! Бежать, надо бежать!
Уже делаю шажок от двери, но любопытство оказывается
сильнее. Приникаю глазами к чуть заметному просвету между створками.
Спиной ко мне стоит высокий – выше Баре! – человек. У него
длинные черные волосы до плеч – широченных, как у борца, кожаный черный пиджак
– длинный, приталенный, бывший немыслимо модным в прошлом году, а в этом их
вообще не видно на улицах, элегантные серые брюки, которые совершенно не
гармонируют с пиджаком. Больше мне ничего не разглядеть, а через секунду я и
этого не могу увидеть, потому что Зисел отходит в сторону.
Черт! Плечи, волосы, рост – это все хорошо. Но мало! Мне бы
на лицо, на лицо его посмотреть! Может, узнаю, если вдруг столкнусь на улице!
Может, успею хоть перекреститься, перед тем как он в меня пальнет!
Я в отчаянии озираюсь – и вдруг вижу дверь. Приоткрываю –
это выход на черную лестницу.
Выйти… подкараулить Зисела на улице, около подъезда… Мысль!
И в следующую минуту меня уже нет в квартире месье Бертрана
Луи Баре. Я кубарем скатываюсь по лестнице, обегаю дом и останавливаюсь перед
витриной буланжери́ на противоположной стороне улицы – как раз напротив
подъезда, где живет детектив. Тут есть на что посмотреть, в этой витрине!
Такого количества потрясающих пирожных «макарони» – самых моих любимых после
«Брауниса» – я нигде не видела. Клубничные, мятные, фисташковые, ванильные,
шоколадные… Почему мы с Маришкой зациклились на «Браунисе»? Пора переключиться
на «макарони»!
И вдруг я вижу, что между разнообразными «макарони»
возникает широкоплечий силуэт.
Точно! Неистовый Бонифас вышел на улицу! Что-то больно
быстро… Ох и яростный же у него вид!
И тут меня пронзает жуткая догадка. А что, если, не получив
от Баре нужной информации, он пристрелил моего героического защитника?! Надо
скорей вернуться, посмотреть. Может, он еще жив. Может, я успею ему помочь…
