– И я!
– Ну и ну, вот так совпадение! – воскликнула она и повторила
протяжно, будто задумчиво: – Вот так совпаде-ение… У вас тур? А как же студия?
Как же работа?
– Да я как раз по работе и еду, – пояснил Кирилл. –
Представляете, еще весной судил на конкурсе юниоров в ДК железнодорожников –
может быть, помните, там проходил международный чемпионат? Танцевали две пары,
которые я тренировал, они, правда, взяли не призовые места, а тринадцатое и
четырнадцатое, но я большего и не ждал. Ребятки всего год отзанимались, это был
их первый конкурс, тут главное – участвовать, результаты для них даже хорошие
получились. А потом мы с французскими тренерами познакомились, они уже
почтенные люди, лет под семьдесят, – семейная пара, у них своя студия.
Разговорились. Очень интересный разговор получился. Они сказали, что во Франции
бальные танцы не популярны, студий вроде бы много, но только в Париже, а в
провинции практически нет, никто серьезно танцами не занимается, тысячи две
человек по стране, а в Англии, например, которая меньше Франции, триста тысяч
танцуют. Там это массовое увлечение, а во Франции – просто экзотика.
– Да ведь и у нас так же, – кивнула девушка.
– Конечно, – согласился Кирилл. – Но у нас же всегда все в
последнюю очередь… Это уж так повелось… Да, так вот о Франции. Они сказали, что
у них недостаток хороших, профессиональных тренеров, которые способны быть и
хорошими учителями, и замечательными танцорами в одно и то же время.
Посмотрели, как я танцую, побывали на моих уроках и…
Он чуточку замялся, однако она немедленно продолжила
невысказанное:
– И сочли, что вы и учитель отличный, и танцор от бога,
верно?
Кирилл скромно опустил глаза. Именно так отозвались о нем
мадам и месье Сарайва. И он вполне разделял их мнение. А что? Разве это не так?
Выдающимся явлением в мире танца Кирилл себя не считал, конечно, но вполне знал
себе цену. А также и себестоимость. Да таких тренеров, как он, еще поискать. К
тому же он красив. То есть сам он иногда просто с ужасом на себя в зеркало
смотрел, особенно когда прыщики ни с того ни с сего высыпали на физиономии или
простуда на губах вскакивала, но не просто же так млеют при виде его
многочисленные девицы? Не просто же так пялятся на него влажными от нежности
глазами? Пишут всякие записочки, обрывают телефон, осыпают маленькими милыми
подарочками? Это те, кто поскромнее. А девицы с опытом вообще откровенно тащат
в койку. Без всяких предисловий. И потом очень удивляются, когда он
отказывается. И смеются презрительно: «А не боишься, что твой этот самый
заржавеет без употребления?» Ну а Кирилл, между прочим, гораздо больше боится,
что его «этот самый» от частого употребления сотрется.
Странные вообще-то существа женщины! Думают, что если у
парня горячие черные глаза, отличная фигура и вообще, как теперь говорят,
модельная внешность, то он однозначно стебарь-профессионал. А Кирилл в душе
парень скромный. Если девчонкам нравится, чтобы он их лапал, – пожалуйста,
будет лапать. Но он-то как раз предпочитает тех, кто этого лапанья сторонится…
Или ему так только кажется? Вот же обиделся на то видимое
пренебрежение, с которым к нему только что отнеслась эта девушка?
Кстати, а как ее зовут? Марина? Ирина? Что-то в этом роде…
Арина? Да, кажется, Арина. И насчет пренебрежения – Кирилл отлично помнил, как
на занятиях она строила ему таки-ие глазки! Таким пылким взором его, выражаясь
по-книжному, пожирала!.. Так вздрагивала, когда Кирилл, объясняя какое-то новое
движение, небрежно обнимал ее, брал за талию, то прижимал к себе, то отстранял,
приветливо, но незначаще улыбаясь и профессионально поигрывая глазами…
Все дело в его глазах, конечно. Они как-то сами по себе
играют с каждой особой женского пола – даже независимо от желания Кирилла. Но
ведь танец – это такая штука – интимная, можно сказать. Невозможно прижимать к
себе женщину, двигаться с ней в едином ритме под красивую музыку – и не ощущать
в это мгновение некоего поля, которое вас окружает и объединяет. Некоего
сексуального притяжения… Кирилл не чувствовал этого лишь тогда, когда уставал
совсем уж до предела. Но силушки у него было дай боже, к тому же он любил свою
работу, а потому и сам ощущал эротическую силу танца – и вольно или невольно
передавал свои эмоции партнерше. Движение, улыбка, взгляд из-под ресниц,
пожатие руки… Этого требовал танец. И Кирилл подчинялся ему.
Вся беда в том, что женщины – существа легковерные. И эту
никому конкретно не адресованную, почти абстрактную магическую мужскую силу,
исходящую от Кирилла, они мгновенно проецировали на себя. Воображали, что не
танец его так заводит, а они. Вернее, она – каждая конкретная девушка. Мало кто
оставался после этого к нему равнодушным. Некоторые мгновенно «вспыхивали
страстью» и тут же прижимались к Кириллу, елозили по нему, по всем его, так
сказать, выступающим частям, и, казалось, оставались немало изумлены, что он не
трахает их прямо на занятии, в крайнем случае – немедленно после оного. Другие
просто молча млели, изливая свои чувства только во взглядах. Но уж это были
взгляды!..
Вот и она из таких, эта самая Арина. Из тех, кто говорил
глазами.
Странно, почему же она сегодня с таким ужасом таращилась на
Кирилла?.. Или это ему только показалось? Наверняка почудилось! Сейчас в ее
глазах только интерес к нему и его рассказу! Она буквально ловит каждое его
слово!
Между прочим, такое внимание Кирилла всегда вдохновляло. И
он даже не заметил, как начал рассказывать этой Арине о предложении Сарайва
поработать у них в студии тренером – для начала месяц, два, три, как раз на три
месяца у него была виза, а если получится, если обеим сторонам это придется по
вкусу, то задержаться на годик. Им интересна русская школа бального танца,
хочется внести в преподавание иные веяния, ну а Кирилл подзаработает, посмотрит
Францию…
– А вы хорошо говорите по-французски? – спросила она с
придыханием.
– Да так, не очень, – отвел глаза Кирилл. – У этих Сарайва был
переводчик, мы через него общались. Но я немножко спикаю по инглишу. А в Париже
подучусь!
На самом деле по-французски он знал десяток слов, которые
знают все, преимущественно из песен: пардон, мерси боку, мадам, месье,
мадемуазель, силь ву пле, же ву зем, се ля ви… Еще откуда-то прицепился авек
плезир, что означает – «с удовольствием». С английским дело обстояло чуть лучше
– благодаря танцевальной терминологии. Фор степ, файф степ, слип, свивл, пивот,
хип-твист, виск, чиккен-вок… Эсперанто для посвященных. «Квик, квик, слоу» –
оно и в Африке «квик, квик, слоу»!
