Ну в самом деле – единственный человек, который может
подтвердить правоту Кирилла, эта самая девушка, сейчас в Париже. И как ее
оттуда выцарапать – неведомо! Ищи ее там свищи, на Елисейских Полях или, к
примеру, в Лувре! Кроме этих двух названий, при слове «Париж» у Бергера из
глубин памяти выплывало только словосочетание «пляс Пигаль», но приличную
девушку вряд ли стоит искать в этом рискованном местечке.
– Какая хоть это была девушка? – допытывался Малютин. – Как
ее зовут? Как фамилия?
– Не знаю фамилии… – Черные глаза Кирилла стали совсем
детскими. – А зовут Арина. О, знаю, как ее фамилию выяснить! Проверьте по
компьютеру, у вас же есть список пассажиров, улетавших в тот день в Париж. Не
так уж их было и много, правда?
– Не так уж, – кивнул Малютин. – Ну что ж, можем посмотреть,
хотя не уверен, что это что-то даст. Шурик, сгоняй в кассу, скажи, что я просил
распечатать мне…
– Минуточку! – наконец-то вступил в разговор Бергер. –
Давайте лучше я сам схожу. Чтобы не подвергать сомнению чистоту эксперимента.
Или пускай вон Кирилл сбегает. Только не Александр Васильевич!
– Ну, если речь зашла о чистоте, то вы ведь тоже лицо
заинтересованное, – усмехнулся Малютин. – А молодой человек – тем паче. Давайте
уж соблюдать паритет. Поступим так…
Он набрал номер и приветливо сказал в трубку:
– Светик, это Виктор Сергеевич побеспокоил. Зая, сделай для
меня доброе дело, а? Распечатай мне список пассажиров парижского рейса за 28
сентября. Прямо сейчас, ненаглядная. Очень важно, очень срочно. За мной
коробочка твоего любимого коричневого «Коркунова». Давай, зая. Жду!
Положил трубку и пообещал:
– Две минуты. Да вы садитесь, садитесь, в ногах правды нет!
Сел Шурик. Бергер и Кирилл соблюли гордость.
Прошло не две минуты, конечно, а как минимум пять, и вот
дверь распахнулась – и на пороге появилась миниатюрная золотоволосая девушка,
хорошенькая, как Дюймовочка, причем форма служащей аэропорта сидела на ней так
ладненько, что все невольно залюбовались.
А она, бегло улыбнувшись с порога Малютину, окинула всех
взглядом – и вдруг расцвела, засияла, заиграла глазами! Глаза ее были
устремлены на Кирилла, и такой самозабвенный восторг выразился на хорошеньком
девичьем личике, что Бергер немедленно вспомнил слова своей подруги: «Без
преувеличения скажу – все дамы на него запали с первого взгляда, очень
красивый, ну правда, очень!» Так вот, значит, как они западают, дамы!
Кирилл, надо сказать, отнесся к простодушному восторгу «мисс
Аэропорт» с небрежностью кинозвезды, привыкшей к всеобщему поклонению. Сверкнул
ослепительными очами – послышался легкий мелодичный звон разбившегося девичьего
сердца – и потом жадно уставился на листок, который она передала Малютину. Он
даже не заметил, как удалилась красавица, смятенно оглядываясь на поразившего
ее воображение черноглазого красавца!
– Ну что ж, читаем список? – проговорил Малютин, не без
интереса наблюдавший эту мизансцену. – Итак… «Павлов Алексей, Павлова Юлия,
Косточкин Сергей, Заславский Родион, Добровенский Роберт…»
– Да вы только женские имена читайте! – не выдержал Кирилл.
– Или дайте я сам читать буду.
– Лучше положим список на стол – и каждый сможет с ним
познакомиться, – предложил Малютин. Сделал приглашающий жест Бергеру: – Прошу!
Он приблизился и начал читать. Так… Валентина, Алла, Лариса,
Ольга, Маргарита, Марина, Антонина, Екатерина, Ольга, Елена, Екатерина, Мария,
Елизавета, Наталья, Наталья, Виктория, Вера, Анастасия, Любовь, Ольга,
Екатерина, Юлия…
Бергер прилежно просмотрел список до конца. Потом еще раз.
И не нашел в нем никакой Арины. Даже Ирины не было!
Кирилл все еще водил пальцем по строчкам, но вид у него был
не просто обескураженный – даже униженный.
Посмотрел на Бергера жалкими глазами – и обреченно покачал
головой.
– Ну что? – негромко и даже где-то вкрадчиво спросил
Малютин. – По-моему, типичная ничья, верно?
«А этот Виктор Сергеевич либо очень жестокий, либо столь же
великодушный человек, – угрюмо подумал Бергер. – Ничего себе – ничья! Мат в три
хода. Нам с Кириллом – мат!»
– Предлагаю прекратить любое и всякое выяснение отношений, –
тем же тоном предложил Малютин. – Здесь и сейчас! И договориться полюбовно. Я
знаю, что вы знаете, что я знаю, что вы знаете… Этого довольно! Признаю: по
нашей вине – пусть нечаянно! – пострадал молодой человек. Пропустил самолет,
был избит, перенес сильное потрясение, потерял деньги. Это произошло невольно,
нечаянно, по страшному стечению обстоятельств, и хоть я не могу исправить
ситуацию, но попытаюсь загладить свою вину.
– Каким образом? – хрипло спросил Кирилл. – Дадите мне морду
тому гаду набить? Хоботову или как его там?
– Я бы это и сам охотно сделал, – кивнул Малютин. – Да руки
коротки у меня и у тебя. Мертвые сраму не имут, слышал такое выражение?
– Что? – пробормотал Кирилл. – Как так – мертвые?!
– Да так, что этого Хоботова кто-то подстерег около его
дома, когда он со службы шел, и раскроил ему череп железным прутом. Да не один
раз, а тринадцать. Как иногда передают в теленовостях, «покушение было связано
с профессиональной деятельностью покойного». Подозреваю, кому-то он очень
сильно нагадил, Хоботов. Мужик был дрянь, между нами… Ладно. О мертвых или все,
или ничего!
Бергер первый раз слышал подобный парафраз известного
выражения, но счел его весьма удачным.
– Убили… без меня… – пробормотал Кирилл.
– Да, не повезло тебе, согласен, – кивнул Малютин. – Тем
паче – есть смысл договориться. Повторяю! Я возмещаю твои убытки. Билет в Париж
на любой день, на любой рейс любой авиакомпании, тысячу евро, которые были у
тебя украдены, плюс в качестве пени – еще четыре тысячи баксов. Согласен?
Кирилл хрипло вздохнул, ничего не сказал, беспомощно
посмотрел на Бергера, словно спрашивая совета…
Тот отвел глаза. Взглянул на Малютина.
Да… ему бы вот такого союзника, а не этого красивого
мальчика, для которого пять тысяч баксов – безумные деньги, мигом вскружившие
голову. И его трудно за это винить. Бергер и сам понимает, что ситуация
проиграна, а отступные Малютин предлагает честные.
– За это… ты молчишь обо всем, что произошло, – продолжал
Малютин.
Кирилл чуть заметно кивнул.
