Теперь Хвостов с пацанами надувает борта RIB-лодки, проверяет, комплектует, ставит двигатель, баки, сиденья, пост управления, флайбридж и всё прочее нужное. Ленни с Катрин честно пытаются им помогать, но более всего старается Эйнар Дагссон, пиратского вида мужчина с забинтованной рукой на перевязи. Что его никак не останавливает. Исландец уже показал себя шибко полезным человеком, такого всегда хорошо иметь на фланге, да… Всего за несколько часов пути высококлассный столяр буквально преобразил судовой камбуз, поставив там какие-то полочки. После чего модернизировал рабочий стол и починил шкаф.
— Фру Джем была очень довольна. — гордо доложил он.
Здесь тепло. Здесь просто зашибись, как тепло.
Казалось бы, всего-то шесть с лишним сотен километров к югу, а разница значительная. Хотя, если проводить аналогии с Землёй-1, широтная дельта на климат влияет сильно. Может, тут и течение тёплое проходит, ничего мы пока про это не знаем, хотя температурные замены ведутся.
Растительность на берегу другая, откровенно южная, манящая.
С правого борта у лееров стоят «две Оли» — Лунёва с планшетом в руках, куда у неё закачаны справочники, и Хельга: агротехник и биолог, обе с биноклями. На сложном пиджине специалистки пытаются на ходу определять проплывающую зелёной лентой флору. По мере сбора данных женщины пару раз уже подходили к нам, делились накопленными сведениями. Как я понял, флора тут «смесовая», есть южноамериканские образцы, но есть и африканские. Различается она по высоте произрастания, на вершинах и хребтах растёт платан, граб, липа, американский орех — гикория, пихты, кипарис и длиннохвойная сосна.
Ниже, как они говорят, наверняка встречаются деревья ценных пород с твёрдой древесиной, вроде даже что-то заметили глазом. Краснодеревщик Эйнар крепко заволновался, услышав такое: разновидности палисандров, махагони, или каоба, кампешевое дерево, седрела, гуаякан и другие ништяк-деревья. В низинах и за пляжами появляются бамбук и магнолии, самые разнообразные пальмы, древовидные папоротники, в оптику видно лианы… Мне больше всего понравилось небрежно брошенное слово «ликвидамбр», глянуть бы, что это за чудо такое, даже немного страшно.
Птиц в лесах очень много, взлетают, — кто свечками, кто винтом, кружат, порхают над зеленью. Девчата видели колибри (врут, скорее всего), здоровенных попугаев-матершинников, туканов и зонтичных птиц, над низким кряжем парили грифы, этих монстров видели все, размерчик что надо. А из зверей пока заметили только небольших обезьян. Больших, тьфу, тьфу, пока нет… За время пути мы несколько раз видели акул, тигровых. После местных больших белых эти кажутся просто милыми лялями. Они не агрессивны, ни к судну, ни к лодке близко не подходят, хотя изучают с интересом. Кастет, естественно, захотел опробовать на них имеющиеся в наличие средства огневого поражения — для обретения должного опыта. Мне это не нравилось, но пришлось дать добро, такой опыт действительно жизненно необходим.
Особо убойный ДШК сталкеры не использовали. Однако, быстро выяснилось, что страшная рыбина уверенно дырявится из ПКМ и ДП, а арсенальский «Удар» так вообще сразу глушит хищницу в полный аут. Акулы оказались смышлеными, после первых же выстрелов отошли подальше и больше не подходили.
— Итогами стрельб удовлетворён, — по-адмиральски резюмировал Костя. — Можно запускать в серию. И амортизатор чуть доработать надо, лягается всё же.
— Да нормально, — возразил Гоблин, готовый, похоже, стрелять из «сорокопятки» с руки.
По акулам профессор предполагал, что какой-то неразумной агрессии нам от них ожидать и не стоит, эти рыбины сходят с ума сезонно, когда, как по щелчку, прут вверх по рекам, что твой лосось на Дальнем востоке. И практически не обращают внимания на смерть товарок. Вот тогда суши вёсла, да и купание в пионерском лагере резко отменяется…
Как только корвет подошел к берегу, где, по требованию Вотякова, встал, уткнувшись носом в узкий галечный пляж под белым обрывом (самой заметной частью пейзажа, похожего в том месте на южное побережье Англии), радист провёл третью связь с островом Входным, на котором уже заработал ретранслятор. Для этого Юрка поднял в воздух свой чудо-шар, на этот раз с антенной. Счастливый до нельзя, он давно хотел опробовать такой способ выброса антенны, но для операции требуется остановка и ровный ветер. А лучше бы его полное отсутствие. Мы согласовали вопросы и доклад, после чего Вотяков выгнал всех из рубки, дабы не мешали.
Итоги связи были интересны.
— Ну, слушайте сюда, — довольно пропыхтел вышедший из своей каморки радист, когда все нетерпеливые собрались возле него. — Связь была на…
— Юра, давай про параметры потом. Ты суть выложи, — прервал его Хвостов.
Вотяков одарил его убийственным взглядом страшно занятого эксперта и продолжил:
— Связь была на троечку. Ладно, ладно… Короче, исландцы не прозвенели, не тренькнуло у Сотникова.
Народ загудел. Я огляделся, здесь почти все наши, лишь Катрин дежурит у носового «макса» и Сашка — в наблюдателях за берегом.
Экипажу на берег пока сходить не разрешил, даже псу толком погулять не дали — лови его потом. Кто знает, что за «маугли» или «годзиллы» поджидают за кустами; континент другой, возможны самые немыслимые игры Смотрящих, вплоть до появления каких-нибудь трицератопсов с тиранозавром. Разведка нужна, но времени на это нет, место случайное, задерживаться не будем.
Среди насущных вопросов главным оставался вопрос по исландцам.
После достаточно обстоятельного рассказа о Замке «Россия», о Союзе и всех раскладах вокруг я сделал выжившим островитянам стандартное предложение, так называемый Чешский Пакт, названный по первому монокластеру, присоединившемуся к России. Они сказали «да» практически сразу, хотя я специально педалировал на существование в этом мире Англии — почему-то мне казалось, что исландцы изначально имеют некий пиетет по отношению к старому островному соседу. Не увидел такого. Эти смелые люди самодостаточны, живут без блеска в глазах на заграницу.
— И это хорошо, — первой решила Zicke. — Значит, они живы, хотя бы один человек. И добрались до суши, может, ещё найдём.
Все согласились. Никакие пулемёты или инструмент не стоят жизни хороших людей. Куда их занесло? Гадать можно бесконечно. Хорошо, если на наш берег или в Англию, там хоть последствия представимы.
— Выкладывай дальше, радист, — поторопил Маурер.
— Но оно таки крякнуло, зараза! — после значительной паузы прокричал Юрка, сразу же закашлявшись от натуги. — С прозрачной формулировкой… кхе, кхе… «стимулирующая акция, существенное расширений территории».
— И что дали?
— Да подожди ты! — рявкнули на Хвостова сразу несколько человек. — Дай же ему откашляться!
— Берлинский канал Смотрящие открыли, вот что дали, — выдохнул Юра уже без предварительных ласк, устав стоять на сцене. — Кх-м… На постоянку, сотка в день. Пока, надеюсь.
По палубе вновь прокатился шорох скоротечного разговора.
