А! Вроде у шурина был пистолет! Точно, показывал, «Макаров». Пара обойм, наверное, припасена, если не расстрелял в погонях.
У сына была воздушка, если не отдал приятелям.
С рыбалкой дело обстоит чуть получше — имеются три дорогих спиннинга, все в большом пятнистом футляре, жестком и тяжёлом, ноша только для автомобиля. Хлысты практически тоже нулёвые. Три качественные катушки, плетёнка (попробуй с другой лесой на водоём выйти в присутствии коллег), ящик с блёснами и воблерами — страшных денег стоит, до сих пор жалко. На балконе стоит рыбацкий раскладной стул с откидывающимся на бок столиком.
Раз уж про балкон — ничего примечательного. Три десятка пустых стеклянных банок и два сломанных велосипеда и старый пылесос, жена всё хочет отвезти к тётке.
Проклятье, а где новенький камуфляжный костюм? Неужели он в гараже? Уф, нет, в чулане, наверху. А вот сапоги точно в гараже: высокие летние камуфляжные из гортекса, зимние многослойные и резиновые забродники. Проклятье, вся путёвая обувь в гараже или на даче! В доме сплошь городская модельная и тапки. Про обувь жены и дочки даже вспоминать страшно, сплошная нарядная италия… Зачем отдал «Ермак», спрашивается? Вот рюкзак был — накидал туда как попало и пошёл. Новый, из кабелосовского каталога, конечно, красив, но бестолков: куча карманов и ремешков, липучек и фастексов. А ничего не влазит, и на спине неудобен.
Вот, собственно, всё из толкового.
А чем же тогда заняты кладовки квартиры?
Заняты они тряпками. Немыслимое количество. Тряпки спрессованы в коробках и чемоданах, старых и новых, они в сумках и баулах. Раз в два года выкидываем, всё бесполезно — запасы барахла самовозрождаются после каждого воскресного шопинга жены и дочки. И все негодное, в данном конкретном случае. Каждый год перед приходом лета супруга перебирает завалы с целью определения «дачных вещей». Их уже целая кладовка накопилась, дальняя. Два тюка вы честно отвезли в усадьбу, один даже вскрыли, и на том дело кончилось. Соседи по участку ходят в адидасовских тряпках из последнего каталога, и гарцевать перед ними в этих обносках как-то стрёмно.
Почему все это не выкидывается! Никто не знает.
Есть ли прочная одежда для родни? Пока не ясно.
Кроме тряпок, кладовки забиты старой бытовой техникой и коробками с книгами.
У родителей по стенам стояли стеллажи. Сейчас такое не модно, сейчас модно иметь свободные стены и говорить, что в нынешних квартирах места для книг нет. Будто предки жили в лучших… Ты послушен, но тебе книги жалко, не совсем ещё оскотинился: набил коробки — и во Тьму, на полку. Стены свободные, как положено, белые, поверхностей очень мало. И потому все имеющиеся заставлены в три ряда всякой сувенирной хренью, которая постоянно дарится и зачем-то везётся из отпусков. Пыль вытереть невозможно.
Лодка надувная — другу подарил, он настоящий рыбак. Стоп! Или не подарил? Или только собирался? Так, так, а в каком она чулане? Полное понимание, что в доме есть вообще, отсутствует, нужно вспоминать и рыться в перекинутом.
У вас по-другому? Хорошо. Представьте, смоделируйте своё.
Сколько еды и лекарств имеется, оружия и доброй обуви, крепкой практичной одежды, ножей и топоров, есть ли палатки и спальники, фонари и радиостанции… Итоги в подавляющем числе случаев очевидны: зачем бы всё это нужно держать дома современному человеку? С какого перепугу иметь в квартире керосиновую лампу с запасом топлива и бензиновый электрогенератор на балконе?
Или запас консервов. Говорят же, на всю жизнь не напасёшься. И это так.
А вот на Старт? Если случится. Как оно у вас?
— Их три семьи было, все в Секвойке оказались. Им пустое здание типа локалки вкинули. Два ствола, гладкий с одним патроном и ПММ с двумя, — выложил Гоблин оперативно важное.
— Ага, Миша, я понял…
— Таких называют пятнашками, сами придумали.
Я смотрел на двух побитых жизнью мужиков, слушал сбивчивый рассказ Степана, высокого и крепкого мужчину, чуть прихрамывающего, старшего большой семьи, и просто обалдевал. Оказываются, на южном материке Смотрящие экспериментировали, пробовали разные подходы. Но это не Платофма-4, и ни какая другая, общие принципы остались: групповой вброс людей с какой-то долей материальных ценностей и дальнейшая стимуляция процессов.
Пш-шш…
— «Тунгус», докладываю. Чисто за периметром. Всё спокойно.
Вотяков сам сидит в башенке, пасёт окрестности, мало ли чего. Рядом Данька с биноклем.
— Хорошо, Юра, понял тебя, понял…
Воспользовавшись паузой, в штаб зашла Нионила, притащила кофе для всех.
Гольдбрейх вообще считает, что Платформы подразделяются по эпохам, то есть, по начальной точке нового цивилизационного отсчёта. Вполне может быть, что Писатели поначалу сгоряча вообще закинули на Платформу-2 кроманьонцев — пусть, мол всё заново проходят. Но быстро опомнились, очень долго ждать. Потом попробовали подписать под проект, Средние Века, например… Потом век 17-й… Но всё это писями по воде виляно.
Меня же интересовало главное. И потому я бесцеремонно прервал рассказ — наслушаемся ещё — и уточнил самое важное для нас, по крайней мере, в данный момент:
— Таких как вы, много ещё? С кем из соседей общались?
— Сложно сказать, — ответил за старшего Егор, шурин Степана, жилистый мужичок среднего роста с тёмными короткими волосами. — К югу ещё один клан живёт, французы, там шесть человек, месяц назад мы их проведывали. Есть и ещё южней, тоже с нашей стороны степи, итальянцы, те к соседям приходили, мы с ними общались пару раз, но сами туда не ходили, далеко и опасно. С другого берега залива летом приезжали пятнашки — норвежцы, нормальная семья, пять человек. У них лодка весельная, хорошая, деревянная, нашли где-то.
— И все сброшены по тому же принципу?
Оба синхронно кивнули.
— А подпитка каналом?
— Не понял, — смутился старший. — А… Нет, у нас такой благости нет, это других иногда балуют. Норвежцам один раз маленькая Выручалочка попалась.
Я пока не стал уточнять, что это такое, мне география срочно нужна, расклады.
Писатели тут что, Полигон себе устроили? Проба пера, так сказать…
— Что, и другие сообщества есть?
— А как же. Вверх по Большой Реке народ живёт, общинами гораздо больше наших, но не близко. Шесть раз от них люди сюда приходили. Первые два раза прибыли нормальные, адекватные ребята, один украинец был. Потом они пропали куда-то… Следующие — бандитьё нерусское, да и только. Три раза тяжко нам пришлось… Но им тут не интересно, у них там свои угодья будь здоров.
— Много таких сообществ?
— Надо думать, немало, — решил Степан. — Разные приезжали.
— Это монокластеры? Да вы кофе-то пейте, мужики.
— Или селективные кластеры, — уточнил Хвостов.
