Так, что там? Пила, навесной замок, полотенце, зубные снасти, еще одну канистру надо бы, ох, как же много чего хочется. Вот и пройдусь, закуплюсь, погуляю до вечера. А вечерком расслаблюсь. Стоп, Федя, а тут за рулем пить можно? Это дело надо бы разъяснить — станется с них, упекут в околоток.
Пошли!
Ну, где ты, соблазнительная? Одинокий рейнджер Чак Норрис а-ля рюс начал свою охоту, у него лицензия на отстрел одной эмансипированной блондинки.
Кстати, и в аптеку зайти надо будет. Или где у них презервативы продаются?
ГЛАВА 5
Вживание в образ. Швейцария — странный островок среди мутной воды
— А сам вертолет-то где? — настойчиво повторил я, переключаясь и поворачивая направо.
Вертолетная площадка швейцарцев находится за Замком Берн, у реки, неподалеку от НПЗ. Это нарядный такой прямоугольник с гаревыми дорожками посреди короткой травы, белый круг на площадке, ветровой конус, подъездная дорога, стоянка для пары машин. К площадке прилагается небольшой ангар, слева от него стоит что-то типа бытовки. Самый настоящий вертодром в миниатюре. В очень миниатюрной миниатюре, игрушечный. Первый раз я его увидел, когда приехал на заправку НПЗ с целью отоваривания накопленных фуелов. Две новенькие двадцатилитровые алюминиевые канистры надлежало наполнить соляркой — я решил запасаться топливом, в рамках подготовки к возможному дальнему пробегу-прорыву. Отличное там обслуживание, между прочим. Быстро, четко, вежливо. Симпатичная девушка в визуальном бонусе.
— Вертолет? Ха-ха… Этот вопрос интересует Берн больше многих других вопросов, дорогой мой Тео, — хитро, даже с гордостью сказал конопатый Ули Маурер, сорокалетний шкипер швейцарского мотобота «Клевер». — Никто не знает, где он. А если и знает, то не скажет.
Шкипера я на машине подвожу к причалу, и это даже не жест, «типа мне по пути», а честная дружеская услуга.
На самом же деле умысел все-таки есть, как и приятельство, — выписываю политически выгодный крюк, Ули — второй человек в анклаве, с которым я могу относительно спокойно потрепать языком. Вроде дружбана. В кабаке мы познакомились — страшный он человек, пьет как наш: на норвежских газовых промыслах работал, в Северном море. А когда ему надоело морозить свой крючковатый нос, Ули купил на честно заработанные деньги каботажное суденышко в «том еще» Базеле. Единственный настоящий капитан анклава свиссов, ему Замок и вручил водоплавающее «приданое» — стоявший возле причала пароходик, приятный довесок к замку селектов от заботливого Писателя.
На Рейне он — «альфа».
Ну, мы и вмазали крепко… Песни пели, он про толстую Марту, я про паровоз. С тех пор и корешим.
— Ули, считай, что меня это тоже заинтересовало, — не вытерпел я.
— Да не было его тут, когда люди появились! — Ули всегда старается держать марку протертого с хреном речного волка, немногословен, порой в морду дать хочется. Хорошо, что выбранная роль ему не удается: шкипер легко срывается на естественное.
— Как так не было?
— Не было, и все. Одна площадка: вначале мы подумали, что сюда сядут американцы.
— Почему американцы?
— А кто еще? — искренне удивился шкипер. — Американцы. Они всех спасают, всегда так было.
Вот она, Матрица, яти его в душу.
— Вертолет прилетел гораздо позже, — наконец пояснил Молчаливый Ули. — Селекты очень сильно обрадовались, особенно наш канцлер. Так обрадовались, что пилоту выделили отдельный дом в Давосе. Но он там не жил, и правильно сделал, скажу я тебе, дружище Тео.
Тео — это я. Тут я Теодоро, мама родная…
Давос — крошечная уютная деревенька в зеленых предгорьях к северу от Базеля, там всего полдюжины домов. Люди в новом Давосе живут состоятельные, состоявшиеся. Местные сельскохозяйственные «Чубайсы». И они без всяких экономических форумов и горнолыжников прекрасно там себя чувствуют — здесь вообще сборищ не любят.
Да, Давос в этом мире — это действительно весомый дар.
— И откуда он взялся?
— Откуда-то из-за Рейна…
Вертолетчика звали Жан. Жан Ренггли.
Как следует из его правдивого или не очень рассказа, он очнулся на большой поляне с маленьким бразильским вертолетом под тентом, в глухом лесу за рекой. Вот так, кому дом с трубой, а кому вертушку с запасом топлива. Это кто к чему приспособлен. Что бы я делал с вертолетом? Посидел пилот, погоревал, скоренько стрескал бортовой сухпай и решился на подвиг. Заправил, проверился и поднял машину в воздух.
— На запад полетел, — рассказывал Ули. — Куда же еще лететь. Хотя…
Он странно посмотрел на меня.
— Проклятье, ну что за гребаный мир! Тут русские на западе, мы — на востоке, а по сибирской тайге вокруг Швейцарии бегают неуправляемые негры!
«Негры» — это у них нормально.
В общем, приветили тут авиатора Жана по полной, от всей души.
— Селекты надеялись с его помощью наладить авиаразведку, особенно к северу и востоку от Берна…
Сам шкипер, между прочим, точно такой же селект, как и жители Замка, о которых он тут разглагольствует. Но Ули всегда, в любых разговорах дистанцируется от соотечественников и живет не в Замке, а у реки, в небольшом домике возле причала — этого одинокому шкиперу хватает. Свои «элитные» собратья для Ули — «мазута сухопутная», никакого родства душ не наблюдается. Впрочем, и к базельцам у шкипера отношение не лучше. Господина Маурера интересует только река Рейн, по ней он готов ходить месяцами, но капитана постоянно обламывают — не дают ему топлива на дальние рейсы. А чего иного ожидать? Для селектов дизельное топливо — ценнейший платежный ресурс, и сжигать его в камерах судового «катерпиллера» правители кластера не хотят. Пока у них не появится конкретная цель, что вряд ли, «виксам» и так кучеряво.
— А получилось, что это чертов Жан обманул их всех, хитрец! — Ули, похоже, радовался неудаче своих командиров. Или тому, что остался без транспортного конкурента. — Взял и улетел. Как Питер Пэн.
— И никто не смог его раскусить?
— Тео, давай сразу к судну! У меня там сегодня на вахте стоит этот идиот Никлаус… Ох… Так про авиатора! Он странный был, замкнутый…
Уж кто бы говорил.
Они тут все замкнутые.
Знаете, почему у швейцарцев радиостанции не вещают?
Боятся притока новых поселенцев. Не хотят саморекламы. Вот и слушают тут «Радио Россия». Русское радио, типа «все будет хорошо». Где-то они правы: неграм из округи только открой ворота — тут же станет не протолкнуться от веселых африканских ребят. Короче, для кого попало ворота у швейцарцев не распахнуты, и тут у них расовый вопрос главенствует. Потому меня в первый раз на КПП и не грохнули с ходу из пулемета, что белый облик зарулил. Таких они принимают, свои «лосты» закончились.
