– С какого болта? – поинтересовался я. – Мы не к вам, так что в очередь.
Вообще-то, у меня с обеда имелось яркое желание с кем-нибудь подраться, так уж день сложился.
– Вы что себе позволяете, гражданин Залетин! – привычно отработал чекист. – Понимаете ваще, с кем говорите? Вы арестованы!
– С курортниками, что ль? – поддержал меня дед. – В костюмчиках нарядных, с духаном французским…
Младший не выдержал, сделал шаг к дивану, сунул руку за борт пиджака.
Может, читатель-обыватель и верит в повальную спецподготовку и гениальные рукопашные способности даже рядовой секретарши из органов – это их доля и беда. Я же волкодавов сразу вижу, по глазам, по повадкам, по жестам. Здесь таких нет, точно, это курортники, зацепились после Олимпиады за нагретое.
Я встал рывком, во весь рост, на одних мышцах – умею из любого положения выпрямляться взрывным образом, – и сжал ему правую так, чтобы придавить связки до полушока. Пусть ручка обмякнет на недельку.
– За стволы не хватайтесь, чекисты курортные. – От злого хрипящего шепота у меня даже слюна во рту забулькала. – Вам двух обойм не хватит, чтобы меня остановить, обоих наружу выверну.
А шкипер-то сбоку встал, грамотно! И «ПМ» в руках не дрожит.
– Вы понесете ответственность по всей строгости зако… – зашипел было старший.
– Чего-о?!! – рявкнул я так, что лампы на потолке испуганно замигали. – Метлу зачехли! Ты кто такой, член копеечный? Это я вас сейчас арестую и отвезу к себе в Заречье, там и будем разбираться, кто вы на деле, лоси холеные, и почему до сих пор не расстреляны у первой же осины! Я глава администрации, за мной район, люди оставшиеся! А вы кто? Чем тут занимаетесь? Может, людей из зоны выводите? Тарелки бьете? Пропавших ищете? Может, на границе стоите с коллегами, диверсов ловите?
– Руки в гору, сигуранца, – просто сказал Василий Семенович слева, взводя курок. И тут же крепко пнул острым коленом в печень старшенькому.
Тот осел на колени, согнулся в спазме.
Наверное, никто и никогда с ними так не обращался. И мысли о том не допускали, орлы белокрылые, получая заветные корочки. Ни-че-го не поняли. И зачем вы тут нужны? А местные, смотрю, привыкли, глазки закрывают. Но и я их прибивать не собирался, зачем мне проблемы на пустом месте, в остатках формального они в штате.
– Мы тебя найдем, браток, – неосмотрительно пообещал старший, пытаясь распрямиться, вот ведь неуемный.
Тук! Я вбил кулак ему в грудину так, чтобы стало очень больно, но ребра не сокрушать. Есть, оппонент запоцкал перекошенным ртом, как рыба-сом на берегу таежного озерца. Даже скучно.
– Уже нашел. Рад?
Тук!
– И опять нашел. Скоро тебе медаль дадут.
Тук! Второму, за компанию.
– Продолжаем поиски? Не? Ну, тогда приезжай, как соскучишься.
Тук! Опять тебе, первому хватит.
А телевизоры говорят, что их чему-то там учат, приемам брюслическим да чакнористым. Те, кого учили, за НЛО гоняются, разведгруппы на границе гасят.
– Пистолеты у них забери, шкипер.
Будко быстро обшарил скорчившиеся на полу тела, вытащил два ствола, импортные, а какие, не разберу, незнакомы. «Глоки», что ль? Ага, они.
У нас в России «глок» есть вещь статусная. Этот пестоль показывает всем, что ты не просто Человек с Ружьем, а успешный Человек с Ружьем. У тебя успешные погоны и успешный пистолет. А главное: ты успешный крутой стрелок! Может, даже «практической стрельбой по пятницам» занимаешься в компании губернатора. Так у нас во многом. Купил скрипку – ты просто обладатель скрипки, купил глобус – ты обладатель глобуса, купил «зеркалку» – все, млялечки, ты уже фотограф.
– Все еще хотите меня поискать, не? Че моргаешь! Ща опять найдете, отвечаю. Знач, так, слушайте сюда, штирлицы… По приезду домой соберу собрание людское, составлю протокол о гражданском возбуждении уголовного дела в отношении обоих. Обвинение будет простое: вы просрали все. Все! Предав, таким образом, страну и став врагами народа! Это по вашей вине началось, это вы упустили противника и начало кошмара, гоняясь за белыми да голубыми ленточками. Вас люди в городе ждали! А вы обжирались тут, сучье, костюмы дорогие покупали, часики… Какие у вас машинки внизу стоят, ну-ка, ну-ка? Как ты там сказать хотел, обсосок? «Вы понесете ответственность по всей строгости закона». Буду настаивать на виселице, по закону военного времени! Подписка о невыезде пока, сидеть ровно и не дышать! Приеду на днях, и вас мне выдадут, не сомневайтесь, сейчас народ решает, всю общину притащу, еще и армейцев возьму. Так что топитесь или вешайтесь сами. Офицеры? Ну, вот и не позорьтесь. Ценное вкурили?
Не дожидаясь ответа, я быстро уронил обоих, пусть перезагрузятся.
– Пошли, Семеныч. Душно мне в этом гадюшнике.
– А Маркина ждать?
– В другой раз. Он и так обрадуется до мокрых трусов.
На выходе из зала нас догнал Федор.
– Что там случилось, вы куда, ребята?! – И эхо по стенам. – Что произошло-то?!
Я остановился. Прорисовывать не стал, сказал просто:
– Не того кусают… Запоминай, Федя. Ваших эфэсбэшников мы приделали, одному я руку чутка порвал, оружие забрал, не верну. Оно в деле будет. Чудом не хлопнул на месте. Знаешь, эти черти тут не нужны, наломают дров, разгонят последних нормальных людей. Или сами утопите, или мне отдайте. На Поляну сам доложу. Нужна будет помощь, звоните, если че, поддержим. Так Маркину и передай. Салют!
Федор потрясенно кивнул.
Вышли мы на улицу, и я опять удивился, что автоматические двери работают.
Сели в джип, завел двигатель.
– Как думаешь, что Маркин скажет? – спросил шкипер, проверяя ППШ.
– Данке шеен, камраден, скажет, – серьезно сказал я.
Что за день такой… Сплошной мрак. Дотерпеть бы до завтрашнего.
Глава 8
Рейд в неизвестность
Старт состоялся ранним утром, почти сразу же после завтрака, на котором присутствовали лишь два экипажа: мы с Линной – сухопутная часть экспедиции, и Будко с Данилой Манченко – морская. Когда я объявил, что именно Данька пойдет на «Тунгусе», его мать побледнела опять, до того напереживавшись за мужа-рейдера.
– У меня выбор невелик, родная, есть всего два варианта: или Петр, или Данила. Петр, по-хорошему, нужен здесь, он за старшего, на хозяйстве будет стоять. – Я говорил спокойно, словно и дело затевал обычное, рядовое. Подумаешь, промотнуться бережком… С пулеметом, ага.
Вряд ли это утешило бы родительницу, поэтому вмешался Манченко-старший:
– Время такое, мать, не отсидимся.
– Да нормально будет, мамаша! – громко вклинился Будко. – Судно у меня доброе, уже испытали, обкатали, вдоль бережка прошлись, погода впереди по всему знамому добрая. А если и пострелять придется…
