Его подняли с земли, понесли в машину, причем в другую, дальнюю, идущую в составе предпоследней. Когда грузили в люк, Багиров негромко застонал… Лицедействовать особо не пришлось – случайно или преднамеренно, но грузившие хорошенько приложили сержанта головой о металлический край проема.
Лишь когда его положили на что-то мягкое, он позволил себе приоткрыть глаза. И прошептал:
– Bang…
После чего в его личном словарном запасе китайского языка остались неиспользованными целых два слова.
– Не говорите, лежите, вам помогут, – произнес по-русски тот же приятный женский голос, но говорившая в поле зрения не появилась. А широко распахивать глаза и уж тем более вертеть головой сержант не мог себе позволить.
Сапоги с него стащили, но раздевать не стали. Судя по какой-то медицинской хреновине, стоявшей напротив, Багиров лежал на койке в лазарете, или в медблоке, или еще в какой-то больничке на колесах… Однако никто не собирался устраивать здесь для него санаторий. Ловкие сильные пальцы завернули кисть сержанта, щелкнули наручники, и его правая рука оказалась прикованной к чему-то рядом с койкой.
Женщина начала протестовать возмущенным тоном, мужской голос прервал ее коротко, двумя словами. «Приказ командира», – уверенно перевел Багиров. Никакая иная фраза не пресекла бы возмущение в зародыше.
И лишь затем ему оказали обещанную помощь. Налепили датчики комплексного монитора – сержант не волновался за показатели, этамол будет действовать еще минут тридцать-сорок. Пульс, дыхание и давление у Багирова сейчас, словно у серьезно больного человека, и даже температура тела понижена… Применять допрос третьей степени к такому пациенту никак не возможно, живо копыта откинет. Необходимо подлечить, а уж потом допрашивать.
А УЗИ внутренних органов проводить не стали. Решили, что много чести для бродяги, наверное. Обидно… Полтора дня постился, чтобы при оказии продемонстрировать пустое брюхо, а никто не заинтересовался.
Лечение свелось к двум инъекциям, сделанным в прикованную руку. Что ему вкололи, Баг понятия не имел, но понадеялся, что хуже не станет.
Неприятность поджидала другая… Поправляться в одиночестве его не оставили. А потрудиться сиделкой назначили не медсестру, а молодого парня в камуфляже без знаков различия, с автоматом и с кобурой на поясе.
Наручники, а теперь еще и часового приставили… Нет, не думал он, что все будет так сурово. Затеянное казалось сейчас абсолютно безнадежным предприятием. Хотелось лежать и ничего не делать, ожидая, когда вездеходы разминутся с засадой байкеров, а если и влетят сдуру в нее, то размажут по мху самонадеянное воинство Гора… А потом попытаться правдами-неправдами втереться в доверие к поднебесникам…
Так действует на мозги этанол, то ли сам по себе, то ли совместно с инъекциями, – догадался сержант в минуту просветления. Надо просто не думать о будущем, эта дрянь рассасывается быстро, симулянты, бывает, лежат умирающими лебедями, а полчаса спустя скачут молодыми козлятами…
Надо ждать. Время в запасе есть, таким ходом каравану добираться часа два, два с половиной до района, где притаилась засада.
И он стал ждать. О безнадежном будущем на задумывался, вместо того вспомнил разговор, предшествовавший его появлению на пути каравана…
Большой Пепс не стал ходить вокруг да около, сразу взял быка за рога:
– Что думаешь о всей затее?
– Потерь будет много… – предположил Баг. – Но может и выгореть, если сильно повезет.
– А если не повезет? Зачем, как ты считаешь, Гор согласился на эту авантюру? Капитаны не в счет, он таких и подбирал, чтобы не возражали, но ему-то зачем?
Сержант о таком вообще не задумывался. Его мысли были заняты другим: что же на него нашло, когда совсем недавно страстно хотел воткнуть нож в спину Пепса. Сейчас они вдвоем, режь-кромсай, никто не помешает, однако никаких дурных желаний не возникает…
Большой Пепс явно не считал свой вопрос риторическим, ждал ответа. Багиров поднапрягся и выдвинул версию:
– Президент решил уменьшить число едоков зимой?
– Нет смысла, если погибнут добытчики… Еще варианты?
– Не знаю…
– А ты подумай, тут все на поверхности…
Баг подумал и со скрипом выдал новую догадку:
– Ему что-то пообещали за нашей спиной…
– Уже теплее… А что ему могли пообещать? Учти, что Гору пятьдесят девять годков, и он уже не тот, что был пять лет назад. Артроз прогрессирует, куча других болячек… А какая у нас медицина, ты в курсе. Стоматолог-недоучка в роли фельдшера. Ну и?
– Гору посулили билет на Большую землю?
– В точку!
– Казначей с ним заодно?
– Ясное дело… Есть у них золотой запасец, общая казна клуба. Прибрали к рукам и деньги, здесь всякую цену потерявшие, и бранзулетки всякие.
Сержант вспомнил собрание, озлобленные лица байкеров, плюющих в крысятников, и уверенно заявил:
– Их на куски порвут, когда вздумают сбежать и всех тут бросить.
– Порвут… Если будет кому рвать. А если всех загнать под китайские пулеметы? Каждому по стакану водки – и вперед, на танки?
– И что теперь делать?
– Думать. Хорошенько думать.
– Да ладно… Ты уже все надумал, я гляжу. Излагай уж…
– Пусть все идет, как было решено. С одной маленькой поправкой – место Гора и казначея в сибирском вертолете займем мы. Именно мы с тобой, вдвоем. Устраивает?
Багиров задумался… Вдруг Пепс его провоцирует? Но зачем? Баг был уверен, что начальник службы безопасности подкапывается потихоньку под президента, рассчитывая занять его место. Но если появилась реальная возможность выбраться, все прежние интриги теряют смысл. Стать главой Ада, так или иначе обреченного на вымирание? Один неудачный охотничий сезон – и половины жителей поселка к весне не останется, сильные сожрут слабых… Даже если все пойдет, как сейчас, – перспектив никаких.
– Идея хорошая… – осторожно проронил Багиров. – Но есть одна закавыка… Если Гору пообещали билет на вертолет до Новосибирска, на тот самый, что кружил над нами, – его развели, как последнего лоха.
– Почему?
– Эта вертушка туда не долетит. У нее дальность полета – шестьсот километров. С полной загрузкой еще меньше.
– Как же сибиряки сюда добрались?
– По цепочке аэродромов подскока.
– Что это?
– Да ничего особенного… Вертолетная площадка, здоровенная емкость с горючкой, взвод солдатиков охраняет все хозяйство. И так вдоль всей трассы.
– Бред… Столько сил и времени угрохать надо… Не окупится.
– Значит, у них есть всего одна точка – здесь, на Таймыре. Но способная принимать дальнобойный транспорт.
