И старик счастливо заулыбался. Глядя на его довольное лицо, заулыбалась и девушка. Положив одну руку на увенчанную начищенной каской голову Шарика, другой она погладила округлившийся живот и прошептала:
– Я жду тебя, мой хороший. И дедушка ждет, и оберст с ребятами. Мы все тебя ждем. Потому что мы одна семья и мы дома… Не волнуйся, у нас все будет хорошо. И вокруг тебя раскинулся удивительный мир, который ты сможешь изучить во всех подробностях. Мне кажется, тебе тут понравится. А еще у тебя будет долгая и интересная жизнь, наполненная приключениями. Потому что ты мой сын и внук великого волшебника… А это дорогого стоит… Мы ждем тебя…
Глава последняя, прощальная
Пенсия мистера Данбартоншира
Староста деревни с грустью смотрел на суету во дворе мистера Данбартоншира. Шустрые скелеты сновали белыми муравьями между домом и сараем, изредка исчезая в провале бетонного логова, скрытого под лопухами. Блистающий позолоченной каской оберст что-то докладывал озабоченному колдуну, водя костистым пальцем по длинному списку. Похоже, грозное обещание чернокнижника завершить трудовую карьеру и отправиться на пенсии в круиз – грозило сбыться с минуты на минуту.
Подняв облачка пыли, по дороге промчался Шарик – когда-то верный сторож мясокомбината, а нынче будущая ездовая костлявая собака еще не родившегося малыша. Ткнувшись клыкастой мордой в штанину гостя, барбос мотнул черепом, украшенным каской с рожками, и ловко протиснулся в щель под калиткой. Следом подошла Сашенька, навещавшая знакомых на другом конце деревни. Поздоровавшись, она с улыбкой посмотрела на опечаленного соседа:
– Михалыч, что стряслось? Пчелы медом не балуют или погода не нравится?
– Да ладно тебе, смеешься над стариком!.. Привык я просто к Карловичу. Ума не приложу, как без него буду?
– Раньше же жили?
– Прадеды наши жили. А он тут, почитай, уже лет сто пятьдесят обретается, если не больше… Сколько себя помню, он был рядом… И на тебе, учудил на старости лет – на пенсию! И ладно, если бы на огород время стал тратить или еще на что, а так… Эх…
– Отдохнуть он хочет от забот и тревог. И внуку мир показать… Ты же его непоседливую натуру знаешь.
Сосед лишь отмахнулся, мол, знаю, само собой. Потом погладил недавно покрашенный ладный забор и спросил:
– А хозяйство на кого оставляете? Я слышал, о вашем бабуине Карлович очень нехорошо отзывался. Хотя Баббу ходил, просил, даже с рулеткой грядки мерил.
– Ходил. Обещал присматривать, а сам уже высчитывал, где пальмы с бананами посадить… И не он один ходил… Михайловна все к коровнику приглядывалась, твоя супруга с парников мерки снимала… Я думала, дедушку удар хватит, он все никак определиться не мог, на кого хозяйство оставить… Да и ты, Михалыч, тоже спрашивал, хорошо ли ульи у дальнего забора встанут.
– Ну спрашивал… Мало ли… У меня пасека далеко, а у вас за забором вон луг какой замечательный. Медоцвет сплошной.
– Поэтому дедушка подумал-подумал и решил по-своему…
Староста покосился за спину, где уже начали собираться крестьяне, и проворчал:
– Решил он… Так и не сказал, что удумал… Только удочку попросил меня смастерить. И зачем мне удочка? От ульев медведей отгонять?
Неожиданно калитка распахнулась, и на дорогу вышел сам виновник переполоха. С довольной улыбкой оглядев толпу, мистер Данбартоншир произнес короткую речь, оставившую жителей деревни в окаменевшем состоянии:
– Братцы! Давно я с вами бок о бок живу, много всего было за эти годы… Но пора, пора мне на пенсию, пора на заслуженный отдых. Да и дела домашние время свободное отнимают… Поэтому прошу не обижаться, а пожелать нам доброй дороги и оставаться в добром здравии! Всех благ – и прощайте, не поминайте лихом!
Бодро развернувшись, колдун поманил за собой Сашеньку и направился во двор. В полной тишине лишь чей-то одинокий голос успел задержать чернокнижника на краткий миг:
– Карлович! А с домом-то что решил? На кого оставляешь? Или лотерею устраивать будем?
Мистер Данбартоншир хитро улыбнулся и погрозил пальцем:
– Это куда же вы старого пенсионера выгоняете? Из дому да на улицу?.. Нет, ребята, я к нему привык. И к теплицам моим, и к ангару с боевыми роботами. И к трудовой армии своей, что в бункере на ядерных боеголовках чай кипятит… Поэтому я подумал и решил… С собой возьму. И дом, и огород. Выну землицы вниз саженей на триста и сделаю летающим островом. И хозяйство при мне, и в гости добираться удобно. А яму заполню хорошей водой, деревья с лавочками и травкой по краю наколдую – и будет в деревне свой пруд. С рыбой… Михалыч уже даже удочкой озаботился… Берите с него пример.
Помахав на прощание рукой, чрезвычайно довольный собой старик вернулся во двор. Поклонившись остолбеневшим соседям, следом ушла и Сашенька.
Прекрасно зная добрый и отзывчивый характер селян, мистер Данбартоншир не стал тянуть с отъездом ни секунды. Не успела захлопнуться калитка, как земля слабо задрожала, и ввысь медленно поднялся аккуратно вырезанный кусок земли, гордо увенчанный избой, сараями и теплицами, огородом и ветряной мельницей. Весь участок колдуна, очерченный забором, взмыл ввысь, оставив после себя бездонную яму.
Как только новый рукотворный летающий остров поднялся повыше, под ним блеснула зарница, и вместо черного провала на краю деревни появилась ровная водная гладь, окруженная высокими деревьями и кустами, с посыпанными кирпичной крошкой дорожками и расположенными в тени деревянными скамьями. В звенящей тишине было слышно, как в пруду громко шлепнула хвостом крупная рыба.
Выглянув вниз, любимая ученица великого и ужасного потомка шотландских колдунов сложила руки рупором и крикнула на прощанье:
– Не волнуйтесь! Вы же знаете дедушку, он долго на пенсии не усидит! Как только по миру попутешествуем, так все и вернемся! До свидания, не забывайте нас!
И, роняя комочки земли, остров набрал скорость и скрылся в сияющей небесной синеве.
Мрачный староста деревни покосился на супругу, застывшую с открытым ртом, и решительно рубанул ладонью воздух:
– Вот и обзавелись… Теплицами… И пчелкам новое место нашли… Кар-р-рлович… Ну погоди, вернешься ты еще, я тебе припомню…
Огромный кузнец подошел к пруду, зачерпнул кристально чистую воду и напился. Потом оглянулся и ехидно спросил Михалыча:
– Ты-то чем недоволен? Забрал он свое, честно нажитое. И даже подарок нам напоследок сделал… Рыбалка тут будет просто замечательная… А ты бы лучше рассказал, что за бочки вы с колдуном в подвал вчера грузили? Не с брагой ли, часом?
– Какие бочки? Приснилось тебе это, мила-а-ай!.. И вообще, дел у меня полно, а я тут с вами расхолаживаюсь…
И, поддернув сползшие штаны, озабоченный староста далекой сибирской деревни пошел домой, к пчелам. Потому что угадать, когда именно вернется великий и могучий пенсионер, было совершенно невозможно, а на пасеку следовало наведаться. Ведь любому здравомыслящему человеку известно, что подаренная соседом брага лучше всего потребляется под тонкий ломоть хлеба, на котором лежат пахучие медовые соты.
