Дрогнув, сборное королевское войско медленно попятилось, оставляя на залитом кровью снегу тела убитых. Лучники лорда заставили спрятаться самых безрассудных противников, давая возможность пехоте вернуться на позиции без потерь. Первый приступ закончился безрезультатно…
Кусая губы от ярости, командующий расхаживал перед застывшей в молчании свитой. Наконец, приняв решение, Гудернар начал отдавать короткие приказы:
— Лучников перегруппировать. Выстроить с северной и южной стороны. Там склон более крутой, смогут подойти ближе и более эффективно накрыть перекрестным огнем весь вражеский лагерь… Там же на крутых склонах выставить узкую цепь пехоты, обозначить присутствие и готовность к атаке… Латников на западный склон. За первой линией выстроить арбалетчиков. Пусть выбивают любого мерзавца, посмевшего показать нос из своих нор… Легкую пехоту — следом за ними… Пусть тяжело вооруженные солдаты медленно дойдут до врага. Пусть отобьют возможные атаки и свяжут боем… Арбалеты выкосят проклятых стрелков. А пехота войдет в любой прорыв, который появится перед ними… И уже там, прорвавшись за спину, она покажет себя…
Повернувшись к залитому кровью холму, сияющий полированными доспехами мужчина погрозил кулаком небесам:
— Я вам покажу, как отступать перед паршивыми крестьянами! Вы у меня научитесь воевать, как положено! Это не девок по кабакам щупать и жалованье пропивать! Здесь придется кровью отработать мое золото, кровью!..
Присев за обломанным кустом, молодой мужчина в грязной кольчужной рубахе внимательно разглядывал шумящий камыш на другой стороне широкой протоки. Отражаясь в черной мутной воде, сухие метелки мотались на ветру, скрыв в зарослях возможных преследователей. Медленно опустившись на живот, Хейдер бесшумно пополз в глубь крошечного островка, где укрылись беглецы.
Вчера вечером наемники дважды пытались пробиться в центр болот. Сражаясь за свою жизнь, они отчаянно атаковали вражеский конный разъезд, прорубая дорогу к свободе. Но свежий отряд загонщиков сумел расстрелять большую часть бандитов и отбросил остатки обратно на окруженную территорию. Бастарду и его спутникам отчасти повезло, что они ехали вслед за группой Хаваскатта. Убийца принял на себя вражеский удар, трупами своих воинов заплатив за попытку неудачного прорыва. Совместно отбиваясь от погони, кусая ответными стрелами, беглецы домчались до начала бездонной трясины. Бросив лошадей и груз, люди начали перескакивать по ненадежным кочкам дальше, проваливаясь по ходу в холодную ледяную кашу. В переплетении камышовых зарослей беглецы сумели найти клочок сухой земли, где и переночевали, вздрагивая от каждого шороха.
Ранним утром четверо наемников разбились на пары и исчезли в шумящем океане сухих трав и чернильных провалах ледяной воды. Следом за ними отправились несколько охотников, пытаясь нащупать возможный проход. Солнце успело взобраться в зенит, когда один из следопытов вернулся назад, харкая кровью из пробитого легкого:
— Напоролись, никто не ушел… Твари заняли все проходы, вдоль всех троп и по всем кустам сидят… Нам бы чуть южнее, где начинается основное болото, а не в этой луже… Там бы мы оторвались…
Опустив умершего охотника в холодную бездну, крошечный отряд замер, пытаясь придумать, как вырваться из смертельной ловушки. Хейдер обвел воспаленными глазами молчаливых мужчин, сгрудившихся в кучу: старого Форкомму, его безымянного худого приятеля, грязного мужичка в залитом чужой кровью полушубке и молодого парнишку лет двенадцати с конопатым лицом. Из наемников уцелело лишь трое: сам Хаваскатт, злобно зыркающий баткарл и невзрачный боевик в стеганой куртке с широким кровоточащим порезом на левой щеке. Достав нож, бастард расчистил землю и стал рисовать на ней, изредка поднимая глаза на замерзших людей:
— Как говорили наши следопыты, камыш тянется отсюда и до главной топи, где полно звериных троп. Но до нее надо миновать сухой перешеек. Здесь нас зажали, но шанс прорваться пока есть… Вот когда они подтянут остальные войска, тогда останется только утопиться…
Острый клинок чертил тонкие линии:
— Ближе всего два островка, здесь и здесь. На оба из них можно пройти. Затем, аккуратно двинуться вот сюда. Одна группа пройдет по краю трясины здесь, другая сможет обогнуть заросли тут. И вперед.
— Каждый за себя? — усмехнулся бывший командир наемников.
— Да. Объединенный отряд услышат и зажмут. Поодиночке пробиваться смысла нет, любой заслон легко справится с таким бойцом. Единственный наш шанс — это попытаться прокрасться как можно ближе к большой воде и рвануть туда изо всех сил. Две группы им не перехватить. Кому-то должно повезти…
Хаваскатт закашлялся, потом сплюнул желтую тягучую слюну и ткнул скрюченным пальцем в рисунок:
— Мы пойдем здесь. Сухой земли больше, наверняка кто-то будет стоять на страже. Но мы лучше вооружены и подготовлены. Если даже с кем сцепимся, сумеем пробиться при помощи оружия.
— А почему это?! — засипел баткарл, вцепившись в рукоять меча. — Это с чего ты решил, что нам подыхать?! Я с ними тогда пойду! Вон им по карте всего-ничего! Мигом прошмыгнут!
— Потому как мы здесь пройдем, а они — нет, — отрезал убийца, вперив тяжелый взгляд в последнего тиорена. — И идти надо сейчас, пока вечер не наступил. В сумерках они наряды утроят, кострами всю округу оцепят…
Хейдер убрал нож и добавил:
— Там полоса сожженного камыша. На наше счастье, огонь по всему болоту не прошел. Да и побоялись они большие участки поджигать, чтобы самим не сгореть. Поэтому шанс у нас есть. И в самом деле, надо пытаться сейчас, пока загонщиков не так много…
Проводив глазами спину последнего крестьянина, седовласый мужчина сгреб мрачного карлика и зашипел ему на ухо:
— Ты что, нашу удачу решил в болото спустить?! Куда ты бежишь, идиот, они же смертники!
— Да я…
— Именно, безмозглая коротышка! Они — наша удача, наш пропуск дальше… Как только засядут на своем островке перед рывком, мы наведем на них загонщиков… У тебя три стрелы и у меня две. Паклей обмотаем и подпалим их лежбище. Огонь даст знак и выгонит их прямо на охотников. Да и на узком участке солдат должно быть намного больше, чем у нас. Поэтому в суматохе мы проскочим. И выглядим мы не как крестьяне, в беготне могут за своих принять…
Баткарл оскалился, поправил ножны и захихикал, прикрывая щербатый рот:
— Я думал, ты решил в благородных поиграть…
— Благородный своих землеедов на смерть повел. Вот и поможем им в этой трудной дороге… Двинули, нечего время терять…
Вторая атака развивалась медленно, но неотвратимо. Не жалея запасов, осаждающие засыпали остатки крестьян стрелами, не позволяя им передвигаться по холму, заставив спрятаться за щербатыми щитами. Тонкая цепь пехотинцев на склонах не давала сгруппировать поредевшие силы в одном месте, угрожая прорывом в любой точке.
Хорошо вооруженные латники медленно поднимались по западному склону, прячась за спинами арбалетчиков. Подобравшись вплотную к невысокой преграде, солдаты заорали и сделали шаг вперед. Сдвинув щиты, осаждающие выкрикивали «Раз!» и приближались на один короткий слитный шаг. Выкрик — и еще шаг. И с каждым шагом все ближе испуганные лица бунтовщиков. И с каждым шагом за спиной вразнобой щелкают арбалеты, ловя любое движение за мерзлой насыпью. И когда осталось сделать буквально последнее движение, навстречу попытались рвануть остатки охотников и бойцов, смелых духом, с душой воина в теле хлебороба. Но слитный залп смел смельчаков и рванул на брошенные щиты вал закованных в железо солдат. Смяв остатки крестьян, латники начали избиение, разом уничтожив жалкое подобие обороны. Расталкивая передовую линию, в прорыв торопились обычные пехотинцы, почувствовавшие вкус близкой победы. Растекаясь стремительной рекою по вражескому лагерю, опьяненные кровью люди убивали всех, кто попадался им на пути: и тех, кто пытался неумело отбиваться мечом или копьем, и тех, кто давно бросил оружие и пытался сдаться…
